Всю дорогу они молчали, а когда автомобиль остановился, Майкл сразу же потянулся свободной рукой к повязке. Барри успела вовремя схватить его за руку и вытащила из уха затычку.
– Еще рано, – сообщила она и сунула вату назад.
Вместе с шофером они вывели Майкла из машины, провели через дорогу и по длинным переходам, не обращая внимания на его сердитое бурчанье и веселые взгляды всех, кто встречался им по пути. Потом в конце концов она подтолкнула его к сиденью, поблагодарила шофера и села рядом. Теперь Майкл был совершенно послушным, хотя абсолютной уверенности, что он в любой момент не поднимет мятеж, у нее не было.
Услышав, как заработали моторы, Барри вздохнула с облегчением. А когда самолет начал выруливать на взлетную полосу, она сняла у него с глаз повязку и вытащила из ушей вату.
– Где мы, черт побери? – сразу заворчал Майкл, оглядываясь вокруг.
– Мы в самолете.
Вряд ли он поразился бы сильнее, если бы обнаружил, что находится на борту космического корабля.
– А что мы делаем в самолете?
– Летим ужинать, – беззаботно сказала она, взяла в руки журнал и стала перелистывать.
Он вырвал у нее журнал.
– Посмотри мне в глаза и повтори еще раз.
– Мы летим ужинать, – повторила она, глядя ему в глаза.
– Куда? – дрогнувшим голосом спросил он.
– На Гавайи.
Когда до него наконец дошло, он расхохотался, и у Барри отлегло от сердца.
– Ты бесподобна! – заявил он и поцеловал ее так, что у нее захватило дух.
Барри незаметно посмотрела на него. Сказать, что он недоволен, было нельзя.
– Ты не сердишься?
– Как же сердиться на красивую женщину, которая везет меня ужинать в одно из самых романтических мест на свете? – Он помолчал. – Ведь пригласила меня ты, правильно? Или сюрприз еще и в том, что за него плачу я? Она шаловливо улыбнулась.
– Ну, это устроила миссис Хастингс. Она была уверена, что ты настоящий джентльмен и не позволишь мне платить.
– Верно.
– А предложила я.
– Уж в этом-то я не сомневаюсь. Миссис Хастингс – женщина щедрая… за мой счет. – Он поднял руку и зажег лампочку, вызывая стюардессу. – По-моему, я должен выпить.
Барри с опаской наблюдала за ним. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы у милейшей миссис Хастингс были неприятности.
– Не сердись на нее, – стала упрашивать она. – Это я во всем виновата.
– Знаю, – сказал он. – Сама она ни за что такого не выдумает.
– Ведь ты не уволишь ее, нет?
– Боже мой, да нет же! Ты разве не слышала – она сказала, что еще долго собирается работать в компании, даже после того, как меня там не будет. Она знает все обо всех и может шантажировать любого из нас.
– Никогда на свете миссис Хастингс такого не сделает! – возмутилась Барри. – Это самая добрая, самая милая, самая верная секретарша в мире. Она обожает тебя.
– Только не вздумай говорить ей об этом, но и я думаю, что она настоящее чудо. Хотя придется попросить ее, чтобы в следующий раз, когда какая-нибудь эмансипированная женщина захочет отправить меня поужинать на другой конец света, она подальше спрятала мою кредитную карточку.
– Можешь отнести это на счет своих расходов по сериалу, – предложила Барри лукаво. – Тебе это удобнее?
У Майкла округлились глаза.
– Боже! Ведь сегодня пятница. У тебя же сегодня вечером съемка.
– Не беспокойся по этому поводу. Даниель сделает все, что нужно. Вчерашняя репетиция прошла без сучка без задоринки. И сегодня все пройдет как по маслу.
– Что же случилось с этим трудолюбивым продюсером, которая прожужжала мне все уши о том, что она часть коллектива и никогда его не бросает?
– А я и не бросаю. Я даю им возможность расправить крылья. Знаешь, каждому полезно бывает получить немного самостоятельности, – беспечным тоном парировала она.
– Но ты уверена, что Хит не переиначит сценарий и не вставит в него сцену страстной любви, чтобы таким манером рассчитаться с нами за наше бегство?
– Если он это сделает, мы можем вырезать этот кусок, – успокоила она его. – Ну, хватит тебе тревожиться.
Он рассмеялся.
– Как приятно видеть, что ты наконец отпускаешь вожжи.
– Что должно означать сие высказывание?
– А то, что женщина, которую я встретил несколько недель тому назад, ни за какие пироги не покинула бы своего телевизионного детища ради того, чтобы посидеть за столиком в ресторане.
– Любовь моя, но это же не просто «посидеть за столиком в ресторане», – парировала она. – Ведь у нас романтическое приключение.
Он улыбнулся еще шире и обнял ее одной рукой.
– Скажи еще что-нибудь, – тихо прошептал он ей на ухо. – У тебя получается все лучше и лучше.
Ужин на террасе апартаментов с видом на океан и Бриллиантовую гору был великолепен. Мягкий ветерок, наполненный сладкими тропическими запахами, с нежностью касался их кожи, пальмы покачивались, точно в танце. Романтическую обстановку дополняли вазы со свежими гавайскими фруктами, бутылка охлажденного шампанского и орхидеи на подушечках. Но истинной романтикой для нее была нежность Майкла, его изысканное внимание, нашептываемые им слова.
На рассвете Барри лежала рядом с ним и смотрела на него. Ее тело было пресыщено, сердце переполнено любовью, такой сильной, о какой она даже и не осмеливалась мечтать. Она не смыкала глаз, боясь потерять хоть минуту из этого чудесного времени, которое они проводили вдвоем.
Она никак не могла налюбоваться им – его широкой грудью с завитками волос, плоским животом, изгибом ягодиц и этими мощными мускулистыми бедрами, говорящими о том, что он очень сильный мужчина.
Пока она любовалась его фигурой, на губах у него заиграла улыбка, и она увидела, как зашевелилась простыня, так соблазнительно прикрывавшая его пах. Она провела пальцами по его груди и услышала легкий стон. Майкл пододвинулся к ней, чтобы чувствовать ее прикосновение к своему жаркому, нетерпеливому телу. Возбужденная одним только этим движением, она вновь хотела близости с ним, ее руки ласкали его тело, стараясь сделать так, чтобы он поскорее проснулся и тоже был готов к высшему для них наслаждению.
– Извини, – сонно пробормотал он ей в ухо и обнял обеими руками.
Она отстранилась и посмотрела ему в глаза.
– Извинить – за что?
– За то, что я не очень хорошо себя вел. Я чуть не заснул.
– Все, что ты делаешь, для меня хорошо.
Правда, если ты спал, может, ты пропустил самое интересное. Он рассмеялся.
– И что бы это такое могло быть?
– Вот что, – сказала она, и губы ее двинулись от его плеча вниз, пока язык не уткнулся в ямочку его пупка. – И вот еще что, – замурлыкала она, и ее пальцы заплясали по его животу, захватив наконец в плен средоточие его мужественности.
Он снова был готов любить и наслаждаться.
– Знаете, мистер Комптон, вы просто неистощимы.
– Только с тобой, любовь моя. Только с тобой.
– Надеюсь, что это так, – сказала она, не в состоянии скрыть нотку горечи.
Он внимательно посмотрел на нее:
– У тебя сомнения?
Она вспомнила все советы, которые ей приходилось читать и выслушивать и которые дружно предупреждали: нельзя признаваться мужчине в своих сомнениях. И тут же вспомнила другой, более мудрый совет: лучше честности в отношениях не может быть ничего. И она решила быть честной.
– Иногда да.
– Никогда не сомневайся, – утешил он, обхватив ее лицо ладонью и повернув так, чтобы она видела его глаза. – Может быть, я не знаю, как это правильно назвать, но ты первая женщина, с которой я испытываю подобное. Никогда раньше не доводилось мне испытывать такое взаимное чувство, и я не хочу его потерять.
– А тебе и не придется, – сказала Барри, и сердце у нее запело. В нем звучала песня – песня любви. Слова Майкла, быть может, и не означали открытого признания в любви, но все равно в них была клятва верности, наполнявшая ее радостью и счастьем.
Он нежно поцеловал ее в губы.
– Как я рад, что к тебе вернулась улыбка. Он подоткнул подушки и сел, упершись в них спиной, а потом подтянул Барри и усадил к себе на колени.
– Теперь скажи мне что-нибудь.
– Что?
– Теперь, когда мы и поужинали и… и позавтракали, у тебя осталось что-нибудь про запас из сюрприза?
Барри сдвинула брови, наморщила лоб.
– Как-то дальше этой ночи я и не думала, – призналась она. – Ну разве это не смешно? Наверное, я представляла себе, что мы просто на следующее утро полетим назад.
– А ты не думаешь, что в таком случае зря пропадут и эта комната, и весь этот рай? – спросил он, проводя рукой по ее животу, пока мышцы не стали сжиматься от невыносимого напряжения. Когда его пальцы дотронулись до ее груди, у Барри перехватило дыхание.
– Да, теперь это ясно как Божий день, – с трудом прошептала она.
– И что нам делать?
– Я думаю, ты на правильном пути.
– Я тоже так думаю, – согласился он, улыбаясь, и стал все жарче ласкать ее, пока Барри не выгнулась ему навстречу от желания почувствовать его внутри себя.
