Как ни хотелось Барри притвориться, что это ее не интересует, она прислушалась, чтобы узнать, не Майкл ли это.
– Да, она на месте, но в настоящий момент говорить не может, – сдержанно произнесла Даниель. – Нет, Майкл. Я не знаю, когда.
Какое-то время Даниель молча слушала, потом сказала:
– А как, по-твоему, может она себя чувствовать? Плохо.
Майкл опять что-то долго говорил, и Даниель заключила:
– О'кей, я передам, но не уверена, будет ли она слушать. Пока.
– Ну, что он сказал?
– Что очень сожалеет. Что этому есть объяснение. Что очень любит тебя. Думаю, в целом это все.
– Очень хорошо! – саркастически воскликнула Барри.
– Он перезвонит через пять минут.
– Я не буду говорить с ним.
– А почему бы и не поговорить? Мне кажется, он не намерен складывать оружия.
– Ну и что же он может сделать, чтобы заставить меня слушать, если он за три тысячи миль отсюда?
– Он не может заставить тебя, но ведь таким образом ты только отсрочиваешь неизбежное. Рано или поздно он вернется.
Когда телефон зазвонил еще раз, Барри сидела и широко открытыми глазами смотрела на него. Даниель нехотя взяла трубку.
– Нет, она все еще не расположена говорить. – Выслушав ответ Майкла, она повернулась к Барри: – Он говорит, что если ты не хочешь говорить с ним, то ты трус.
Барри вырвала у нее трубку.
– Кого, черт побери, ты называешь трусом? – спросила она. – А ты-то сам не трус? Подумать только, как я тебе доверяла!
– Барри, ну что я могу тебе сказать? Прости, – извиняющимся голосом начал он. – Я хотел сказать тебе сам, но это так неожиданно просочилось в газеты, что я просто опоздал. Вообще-то мы не планировали объявлять об этом до следующей недели, когда будут утверждаться замены снятым с эфира передачам.
– Ты собирался позвонить из Нью-Йорка или послать телеграмму?
– Я собирался сказать тебе лично, как только вернусь. Я бы ни за что не поступил так, кто бы ни был продюсером. И я, конечно, не сделал бы ничего подобного в отношении тебя, будь у меня выбор.
– О, у тебя был выбор, был! Только ты сделал неправильный выбор, а теперь пытаешься вывернуться.
– Но это же смешно. Я люблю тебя. Я бы ни за что на свете не смог намеренно сделать тебе больно.
Барри не знала, плакать ей или смеяться. Еще недавно ей так хотелось услышать, что он любит ее. А вот теперь он повторяет это чуть не в каждой фразе, но она не верит.
– У тебя нет чувства юмора, Комптон. Ты никогда не мог бы писать комедии.
– А я и не пытаюсь говорить смешно. Я хочу, чтобы мы поженились.
– Не говори глупостей! Ты только что разрушил мою карьеру. Если ты думаешь, что после этого я выйду за тебя, ты просто остолоп. Брак не заменяет карьеры. Карьера никогда не предаст – так, как ты предал меня.
– С чего ты взяла, что я разрушил твою карьеру? Я никогда не собирался предавать тебя. И, уж конечно, не предлагаю брака взамен карьеры. Я предлагаю тебе выйти за меня, потому что люблю тебя и думаю, что ты тоже любишь меня. Не упрямься и не разрушай нашего счастья.
– Выбрось это из головы, – отрезала она. – Но я должна тебе сказать, что ты придумал неплохой ход. Прибереги его для следующей мелодрамы.
– Барри…
Но она уже закусила удила:
– Сколько у нас времени?
– Барри, послушай, ну пожалуйста…
– Сколько времени? – неумолимо повторила она.
Майкл устало вздохнул:
– Официально вы уже сняты с производства. Глаза у Барри защипало от слез.
– Прекрасно. К концу дня духу моего не будет в этом кабинете.
– Ты прекрасно знаешь, что в этом нет необходимости.
– Есть, – непреклонно ответила она. – До свиданья, Майкл.
– Барри, погоди. Пожалуйста!
– До свиданья… Снова.
Брякнув трубку на рычаг, Барри посмотрела на Даниель и резко сказала:
– Собери всех.
– Ты уверена, что хочешь говорить с ними в таком состоянии?
Барри поджала губы, но голос контролировала уже прекрасно.
– Мне вообще не хочется этого делать, но у меня есть перед ними моральный долг. Я не могу сидеть здесь и кукситься. Когда все будут в сборе, зайди за мной.
Даниель кивнула.
– О'кей, дорогуша. Как скажешь.
Голос у нее звучал тихо и сочувственно. Слишком даже сочувственно. Как только она ушла, вся бравада Барри испарилась, глаза наполнились слезами. Когда она услышала по телефону голос Майкла и то, как он сказал, что любит ее и просит выйти за него, сердце буквально стало разрываться на части. Она всегда думала, что такие слова должны прозвучать как волшебная музыка и что они принесут ей желанное счастье. На деле же вышло, что после них она испытывает страшную пустоту и одиночество.
Снятие сериала с эфира было само по себе крупной неприятностью. Однако рейтинг предсказывал это уже несколько недель, и она была почти готова к такому финалу. Но она не могла быть готова к тому, что узнает об этом из третьих рук. Майкл наверняка принял решение несколько недель назад и, конечно же, обязан был заранее предупредить ее. Какая бы утечка информации ни произошла, он должен был сам сообщить ей, как только понял, что есть риск появления таких статеек.
Она вздохнула. Что говорить, теперь уже поздно. Как только она попрощается со своей командой, она соберет вещички и уйдет. В любом случае ее вытряхнут из кабинета до того, как Майкл вернется.
Когда Даниель наконец постучала в дверь, Барри глубоко вздохнула и пошла с ней на съемочную площадку. По вытянувшимся лицам и покрасневшим глазам она могла судить о том, что все восприняли новость с таким же тяжелым сердцем, как и она. Они расстаются не только с сериалом, они расстаются с работой. Она же потеряла и то, и другое, да еще в придачу любимого человека.
Она стояла перед ними, полная решимости не показывать всей глубины своих переживаний. Она сжала кулаки за спиной и собрала все силы, чтобы голос оставался ровным.
– Я попросила Дани собрать вас на несколько минут, чтобы лично сказать, что горжусь вами – всеми вместе и каждым в отдельности.
После этих слов Мелинда шмыгнула носом, а у других по щекам потекли слезы. Даже у Дани, которая ради нее все время сдерживалась, подозрительно затуманились глаза. Барри почувствовала, что горло ее сжало спазмом, и замолчала. Но все смотрели на нее, и она нашла в себе силы снова заговорить. Мгновенная слабость лишь добавила теплоты ее голосу.
– Мы пытались сделать из «Снова до свиданья» что-нибудь неординарное, и я думаю, что сумели. Жаль только, что его видело не так уж много людей и что компания не дала нам развернуться. Мне бы не хотелось, чтобы Кто-то из вас считал это провалом. С творческой точки зрения шоу получилось превосходным, лучше и не могло быть, и это благодаря каждому из вас. Все вы знаете, что этот сериал был для меня очень важен, и теперь мне будет не хватать его. Мне будет не хватать работы с каждым из вас.
Она неуверенно улыбнулась.
– Но вы же знаете телевидение. Через несколько месяцев мы снова можем оказаться в одной команде и работать над чем-нибудь еще более интересным и захватывающим. Я на это надеюсь. Но что бы ни случилось, я знаю: вы продолжите свое творчество. Вы слишком талантливы, чтобы не делать этого.
Голос у Барри сорвался, и она не смогла удержать покатившиеся по лицу слезы.
– Спасибо вам! Я всех вас люблю, – наконец удалось ей произнести. Она повернулась и быстрым шагом вышла из студии. Кто-то за ее спиной захлопал, к нему присоединились другие. И пока она, всхлипывая, шла до своего кабинета, вслед ей неслись дружные аплодисменты.
Воспоминания об этом искреннем выражении чувств поддерживали ее в течение последующих дней, когда она сидела дома или в одиночестве бродила по пляжу, раздумывая над тем, что ей теперь делать. Хотя автоответчик непрестанно сообщал ей о звонках Майкла, она их не замечала. Что он мог сказать такого, чтобы как-то повлиять на ситуацию?
Ее добровольную изоляцию разрешалось нарушать только Даниель, но Барри всякий раз сожалела о том, что позволяла подруге прийти. Ведь если Дани вбивала себе что-то в голову, остановить ее было труднее, чем грузовой поезд на железной дороге. Теперь она завела пренеприятнейшую привычку к месту и не к месту упоминать имя Майкла и обращала ноль внимания на ее просьбы забыть про этого человека, как будто его вовсе не существует на земле.
– Он очень даже существует, – возражала Даниель, – и, если я не ошибаюсь, очень сильно влюблен в тебя.
– Очаровательный же способ он нашел для выражения своей любви.
– Ну и что, кто же не совершает ошибок?
– Ошибка ошибке рознь.
– Барри, ты ведь знаешь, что говорится о прощении.
– Что это дело святое? Но нет у меня сейчас настроения совершать святые подвиги. И вообще, как ты даже можешь предлагать мне притворяться, будто ничего этого не было? – возмущалась она. – Ведь он поломал мне жизнь.
Даниель взяла в руки пачку писем, по большей части от чиновников компании и других продюсеров, изъявлявших желание встретиться с Барри Макдоналд и переговорить о новых проектах.
