надо, иди по своим делам, — отмахивается. — Внучка за мной поухаживает, — улыбается мне. — Если не против, — садится во главе небольшого кухонного стола.
— Угу, — киваю смущенно.
Елена исчезает, словно призрак. Я же первым делом убираю стекла.
Потом наливаю деду воды из графина. Невольно смотрю на просвет — и на этот раз нет никакого осадка.
— Вы не поторопились с помолвкой? — отвлекает меня Адам, а я дергаюсь, едва не выпустив из рук еще один стакан.
Поспешно ставлю его на стол. Беру свои бутерброды и устраиваюсь напротив деда.
— Вроде нет, — пожимаю плечами.
— Вроде или нет, — пристально смотрит на меня.
— Нет, — выдерживаю его взгляд. — Мы с Эдом давно знакомы и…
— Это я уже слышал, — отмахивается небрежно.
— Я думала, ты не будешь против Эдуарда, — искренне недоумеваю.
— А я и не имею ничего против него, — делает пару глотков воды. — Я против необдуманных поступков. Они, знаешь ли, всегда имеют необратимые последствия, — поднимается из-за стола. — Но я поддержу любой твой выбор, — акцентирует на слове «твой».
Адам обходит стол, приближается ко мне и, погладив по спине, чмокает меня в макушку.
Тяжело вздохнув, шагает прочь, оставляя меня наедине со своими мыслями.
Глава
19
Две недели спустя
Доминика
Беру со стола бокал, задумчиво кручу в руке. Стоит поднести к губам и сделать вдох, как закашливаюсь надрывно. Резкий запах проникает в нос, раздражает до тошноты.
Вино? С чего это вдруг? Я вообще не пью. Не понимаю, зачем Елена принесла мне его вместо гранатового сока…
— Фу, отвратительно пахнет, — шепчу, не выдержав, и морщусь.
Эд смотрит на меня с подозрением. Встречаемся взглядами — и я замечаю, как в его глазах загорается хитрый огонек.
Что он задумал?
Хмурюсь и отворачиваюсь. За эти недели я, признаться, устала от его игр. Надоело делать вид, будто мы — безумно влюбленная пара, что радостно готовится к свадьбе мечты.
Избегать Яна, который выглядит так, будто в любую секунду готов придушить меня. И запрещает приближаться к Даниэлю. У меня даже нет возможности искупить свою вину. Как вернуть расположение малыша, если я и рядом быть не могу?
Не осталось сил язвить Вике, которая все больше ревнует Эда ко мне.
И еще… Достало выбирать мебель в нашу с «мужем» будущую общую спальню. Брр, даже думать об этом не могу. Адам выделил лучшую комнату в особняке. Но при этом по-прежнему недовольно поглядывает на нас.
Что я сделала не так? Где ошиблась?
Можно мне просто забрать свою долю наследства — и улететь в Россию? В последнее время я мечтаю об этом все чаще.
От былого азарта не осталось и следа.
Сбежать бы. Пусть даже без денег.
Устала от собственной лжи. Увязла в ней, словно в паутине, а тем временем Эд продолжает свою партию.
— У нас радостная новость. Моя будущая жена беременна, — доносится его голос и тонет в звоне бьющегося стекла.
Машинально наклоняюсь, чтобы собрать осколки бокала, который уронила от шока и злости. Взгляд впивается в бордовые пятна, что растекаются по дорогущему ковру бежевого цвета. Словно пятна крови, размазанные по светлой коже. Правда, это всего лишь каберне урожая прошлого века. Которое мне ввиду заявления «любимого мужа» вообще нельзя. Не больно-то и хотелось.
— Прислуга уберет, — цедит Эдик чуть слышно.
Перехватывает мою руку, тянет и укладывает на стол, вжимая в его поверхность. Мысленно считаю от одного до десяти и в обратном порядке. На шести не выдерживаю и впиваюсь острыми ноготочками в его ладонь, заставляя отпустить мою.
По-прежнему не терплю мужских прикосновений. Ничьих, кроме единственного человека. Которому трогать меня нельзя…
— Это правда, дорогая Мика? — тихо, сквозь хрипы уточняет дед Адам и прищуривает выцветшие глаза, обрамленные глубокими морщинами.
Внимательно смотрю на него. С каждым днем его состояние ухудшается. И я не понимаю, с чем это связано.
— Да, конечно, — оглядываясь, словно преступник, отвечает вместо меня Эд.
Сохраняя невозмутимое лицо, незаметно приподнимаю под столом ножку, облаченную в изящную туфельку, и резко врезаюсь острым каблуком в носок «дорогого мужа». Эд морщится, кашляет надрывно, до слез в глазах. Поворачивается ко мне, но я лишь невинно взмахиваю ресницами.
Хорошее изобретение — каблуки. Да и в принципе все эти дамские штучки. И почему я раньше их игнорировала? И красиво, и опасно, судя по злому покряхтыванию «мужа». Учту, когда вернусь в реальную жизнь.
Скорее бы…
— Это не точно, — аккуратно отвечаю деду. — Я еще не была у врача.
А когда побываю… у "врача", от него мокрого места не останется. Украдкой зло смотрю на Эда.
— Обязательно нужно показаться, — бледные губы деда растягиваются в доброй улыбке, мимические борозды углубляются.
Адам протягивает руку к графину с водой. Импульсивно приподнимаюсь с места, чтобы помочь, но меня опережает тетя Александра. Подскакивает, едва не опрокинув стул, и за секунду оказывается рядом с дедом. Услужливо наполняет его стакан, в то время как он сам не сводит с меня изучающего взгляда.
— Пусть Мика обратится в нашу семейную клинику, — щебечет Александра.
Пока Адам делает глоток воды, она уничтожает меня взглядом. В ответ ехидно прищуриваюсь. Неужели за то время, пока я нахожусь в этом доме, тетушка так и не поняла: со мной бороться бесполезно.
— Обязательно, — дублирую ее тон.
— Я могу съездить с тобой, милая, — «рисуется» перед дедом.
— Не хочу вас утруждать, дорогая тетушка, мы поедем с Эдуардом, — парирую я.
Молчаливая перепалка взглядами, от которой искрит вокруг, — и мы обе расплываемся в лицемерных улыбках.
Я изучила досье, переданное мне Эдом. Александра — моя двоюродная тетка. Дочь Виктора Левицкого — старшего брата Адама. Виктор умер много лет назад, еще до моего рождения.
Я почти во всей родне теперь разбираюсь. Но все-таки для меня они — лишь черные вороны, кружащие над дедом и ожидающие его смерти, чтобы растерзать наследство.
Все на одно лицо. Кроме мужчины с пронзительным серым взглядом.
К счастью, он опаздывает на семейный ужин…
Глава 2
0
— Добрый вечер, — звучит за спиной бархатный голос, на который я поворачиваюсь, словно загипнотизированная.
Закусив губу, рассматриваю крепкую фигуру, упакованную в серый костюм. Сегодня он выглядит невероятно скучно! Но почему тогда от него невозможно отвести глаз?
Ян…
Он не один. Бережно держит на руках Даниэля. Улыбнувшись, Ян опускает мальчика на пол, и тот мчится к деду, сминая ножками ворс пушистого ковра. Адам встречает внука с распростертыми объятиями, придерживает, пока Дан неуклюже забирается к нему на колени.
Тетя Александра косится на них и с трудом сдерживает недовольство, рвущееся наружу из глубин ее
