— Дружелюбный здесь народ, — заметила Патти.
— Вот за это я и люблю Калифорнию, — откликнулся Алекс. — На пляже все чувствуют себя добрыми соседями.
В полдень они остановились, чтобы выпить холодного йогурта. Алекс взял шоколадный, посыпанный порошком какао, а Патти остановилась на клубничном с лежавшими сверху свежими ягодами.
— Не уверена, что это пойдет мне на пользу, — призналась она, заканчивая десерт. — Но… какая разница?
Наконец они сдали коньки и присели на лавочку, любуясь пляжем и раскинувшимся за ним безмятежным Тихим океаном. Вдали виднелся остров Каталина.
— Давно я не позволял себе отдыхать целый день, — задумчиво произнес Алекс.
Патти вздрогнула, поняв, что могла бы сказать то же самое. Хотя она предпочитала не связывать себя работой там, где требуется сидеть от звонка до звонка, но лодырничать было некогда. Приходилось то помогать Айрин с ее проектом, то возить кого-нибудь из стариков в супермаркет, то сидеть с Дженнифер.
— Оказывается, в нас обоих осталось много детского, — кивнула она.
Они пробыли на пляже до темноты, бродя по магазинам, утоляя голод горячими сосисками и жареной картошкой, и поддразнивая друг друга как дети.
Потом они заехали за ее машиной и вернулись в Ситрес-Гроув. На минутку заскочив домой, чтобы переодеться, Патти испытала такое чувство, словно вернулась после долгого путешествия в неведомые земли.
Дома у Алекса оба поняли, что смертельно устали. Они поставили кассету с любимым фильмом Патти «Виктор/Викторию»[11], обнялись и стали смотреть телевизор.
Кажется, я люблю его, подумала Патти, когда они погасили свет и легли в огромную кровать.
Веки ее начинали наливаться свинцом. Жаль, что жизнь не похожа на день, проведенный на пляже. Житейские препятствия не объедешь на роликовых коньках.
Патти вновь вспомнила их первую встречу. Алекс в костюме-тройке, идущий по коридору Сити-Холла. Чинный, важный Алекс, сидящий в президиуме вместе с членами совета.
Каким не похожим на самого себя он был сегодня — веселым, непринужденным, легкомысленным… В чем-то мы одинаковые, подумала Патти. Но как быть со всем остальным?
А затем она уснула.
Утром в воскресенье Алекс молча отправился на свою безукоризненную кухню и принялся возиться с тестом, клубникой и взбитыми сливками.
— Бельгийские вафли, — наконец объявил он, вынув из духовки сковородку и поставив перед Патти полную тарелку.
Она счастливо вздохнула — как от божественного запаха, так и от вида Алекса, в джинсах и зеленом пуловере казавшегося еще красивее, чем обычно.
— Да уж, ты знаешь, как соблазнить девушку…
— А зачем же я стараюсь, по-твоему? — Рука Алекса скользнула по ее обтянутому джинсами бедру.
— Как? — Вилка замерла на полпути к ее рту. — На сытый желудок?
— Так и быть, дам тебе немного времени, чтобы переварить пищу, — ответил он с насмешливой серьезностью, Патти засмеялась. Как хорошо в его просторном доме! Быть вместе казалось ей самой естественной вещью на свете.
Взаимопонимание, возникшее между ними во время завтрака, было прочным и неизменным.
Прикасаясь друг к другу, они чувствовали желание, однако не торопились в постель.
— Жаль, что неделя будет трудная, — вздохнул Алекс. — Почти все вечера заняты.
— Чем это? — спросила Патти.
— То деловые встречи, то заседания совета. И с полицейскими нужно будет посоветоваться насчет открытия игорных домов. Завтра кончается неделя, которую мы им дали на сбор информации.
— Надеюсь, ты изменишь свое мнение, — сказала она.
— Знаешь, мы ведь не обязаны во всем соглашаться друг с другом. — Алекс машинально разглаживал складки на джинсах. Эти складки казались Патти железными.
— Дело в том, что мы соглашаемся с тобой лишь в мелочах — вроде выбора завтрака или катания на роликовых коньках, — возразила она. — А есть проблемы посерьезнее.
— С ними можно справиться. — Его тон показался девушке слишком уверенны м. Патти подозревала, что справиться с ними можно будет в одном-единственном случае: если она вспомнит о здравом смысле и станет смотреть на все глазами Алекса…
После завтрака они вышли двор и сели в шезлонги. Несмотря на прохладное утро, день обещал быть жарким.
— Ты не устраиваешь у себя вечеринок с раздеванием? — лукаво спросила Патти, глядя на высокий забор, обвитый диким виноградом.
— Только когда борюсь за голоса нудистов — отшутился Алекс, снимая рубашку. Обнаженный, соблазнительно загорелый торс делал его, похожим на греческого бога.
И вдруг Патти пришло в голову, что здесь они полностью защищены от посторонних взглядов.
Место вокруг было безлюдное, а незваный гость не увидел бы ничего, кроме забора.
Повинуясь капризу, она стала расстегивать блузку.
— Прекрасная мысль.
Алекс смотрел на девушку с удивлением, не веря, что она решится на это. Патти с вызывающим видом сняла с себя рубашку и лифчик.
— Вот. — Она снова села в шезлонг. — Теперь мы как близнецы.
— Что-то не похоже, — хмыкнул Алекс.
Чувствуя странное возбуждение, Патти подставила обнаженные груди солнечным лучам и услышала учащенное дыхание Алекса.
— Знаешь, — заметил он спустя мгновение, — ты обгоришь, если не будешь соблюдать осторожность.
— Хочешь что-нибудь предложить? — с вызовом спросила она.
— Вообще-то да… — Он вынул из-под кресла флакон лосьона для загара, подошел и сел рядом.
Холодная струйка обожгла грудь Патти, а затем сильные руки Алекса стали массировать ее тело, цветущее, как у матери Земли, раскинувшейся под лучами весеннего солнца.
— Знаешь, — пробормотал он, — белая полоска у тебя на талии выглядит нелепо. Может, снимем с себя остатки этой дурацкой одежды?
Патти сделала быстрое движение и подставила солнцу свое обнаженное тело.
Ее сердце учащенно забилось, когда Алекс снял джинсы и встал рядом, поблескивая золотистой кожей. Взгляд Патти внимательно изучал его превосходно развитое тело.
Он наклонился и вынул шпильки из ее волос, темным облаком рассыпавшихся по плечам.
— Ты прекрасна, любовь моя.
Алекс погладил ее по волосам, и девушка улыбнулась.
— Ты нарочно меня спровоцировал?
— Кто кого, — хмыкнул он. — Я никогда не уклоняюсь от вызова.
С дороги донесся шум машины и напомнил Патти, что они сидят во дворе обнаженные.
— Наверно, надо вернуться в дом… — Она попыталась сесть.
— Боишься — улыбнулся Алекс. — Двор недоступен чужим взглядам. Я убедился в этом, когда покупал дом; мне по душе уединение.
