Она положила коробочку на стол.
— Просто чтобы ты знал, — каким-то неживым голосом произнесла Зиара. — Мне не нужна награда за мои услуги.
Она повернулась и вышла.
Спустя несколько часов, когда стемнело, Зиара услышала, как к ее дому подъехал «мерседес» Слоана. Она и ждала, и боялась этого. Упрямство, свойственное Слоану, не позволит ему отступить.
Но она не была готова встретиться с ним.
Ее глаза по-прежнему были распухшими по причине слез. Зиара не плакала долгое время, а за этот месяц — уже дважды.
Потеря контроля над собой приводила ее в ужас. Зиара Дивен, сотрудница «Итернити дизайнз», была уверенной в себе, уравновешенной и спокойной. Теперь она превратилась в жалкую плаксу. Прошлое высунуло свою уродливую голову, невзирая на ее попытки избавиться от него.
И виноват в этом Слоан.
Не дожидаясь, когда он позвонит, Зиара открыла дверь. В ее душе рос гнев. Гнев на него. На Вивиан. На подарок. На слабый самоконтроль. На ее тягу к Слоану.
Увидев стоящую в дверях Зиару, он замер.
— Чего ты хочешь? — спросила она.
Если ему нужен секс, он его не получит. И не важно, что ее тело тает в его присутствии. Желание, которое разбудил в ней Слоан, заставляло ее чувствовать себя грязной.
— Могу я войти?
Зиара повернулась, оставив дверь открытой. Она не сомневалась, что Слоан войдет. Зиара остановилась в гостиной. Повернувшись к нему, она инстинктивно скрестила руки на груди. Слоан преувеличенно осторожно закрыл дверь и подошел к ней.
— Не хочешь объяснить, что происходит? — Он помедлил, но она молчала. — Или мне придется вытаскивать это из тебя?
Гнев заставил ее заговорить. Она вздернула подбородок:
— Я достаточно ясно выразилась в офисе.
— Ты думаешь, я плачу тебе за секс? — недоверчиво поинтересовался Слоан.
— Я твоя служащая. Мы… спали вместе. Затем ты подарил мне дорогой кулон. Что я должна думать?
Его рот скривился.
— Что, если это был подарок?
— Вивиан так не считает.
При упоминании мачехи глаза Слоана расширились. Зиара обхватила себя руками. Ей стоило предвидеть, что, оказавшись в постели Слоана, она будет чувствовать себя шлюхой. Зиара убедила себя, что она не похожа на свою мать, — на это потребовались годы, — однако слова Вивиан вызвали прежние страхи.
Все, что она испытывала к Слоану, — головокружительное желание, нежность — все было запятнано. Все вызывало стыд.
— Какое отношение к этому имеет Вивиан?
Слоан подошел ближе. Зиара отступила назад.
— Она зашла, когда я открыла коробку.
— Удивительное совпадение, учитывая, как редко она появляется в моем кабинете.
Зиара отвела взгляд в сторону. Слоан потянулся к ней и заставил посмотреть на него.
— Она обвинила тебя в том, что ты спишь со мной. — Рот его сжался. — Мне плевать, что сказала Вивиан. Она видит мир в черно-белом цвете. Для нее я всего лишь плейбой.
Зиара подняла брови. Слоан закашлялся:
— Видишь ли, я был вынужден избавиться от трех ассистенток, потому что они преследовали меня, а не наоборот. То, что происходит между нами, для меня внове, поверь.
Он сел на кушетку и притянул к себе Зиару.
— Я не воспользовался своим положением босса. Я думал…
Зиара прислонилась к нему. Ей хотелось верить Слоану.
— Тогда что это?
— Пока не знаю. — Слоан обхватил ладонями ее лицо. — Но обязательно выясню.
Поцелуй был нежным, эротичным. Зиара плавилась от его близости, боясь верить. Старые страхи были все еще сильны.
— Я увидел этот кулон в Лас-Вегасе, — продолжал Слоан, потянувшись к шпилькам в ее волосах, — и решил, что на тебе он будет смотреться потрясающе.
Зиара сглотнула:
— Почему ты подарил его сегодня? Мы же договорились, что на работе будем придерживаться деловых отношений.
Слоан негромко рассмеялся:
— Я, честно говоря, не думал об этом. Мне казалось, это будет прекрасный жест. Ты упорно трудилась. Я хотел сделать тебе приятное.
До чего же приятно сидеть у него на коленях, чувствовать его тепло, прикосновение его сильных уверенных рук! Зиара посмотрела в голубые глаза Слоана — они, казалось, светились в темноте. Станет ли кому-нибудь хуже оттого, что она поверит ему? Она и так все потеряла.
— Прости, — вздохнув, сказала Зиара.
Слоан пожал плечами:
— Что заставило тебя подумать, что я решил от тебя откупиться?
Не следовало бы об этом говорить, но слова вырвались помимо ее воли.
— Когда я была моложе, произошел один инцидент.
— Что случилось?
Она не должна, она не может сказать!
Слоан прижался губами к ее виску и произнес:
— Давай так. Ты расскажешь мне, а я, в обмен на это, расскажу кое-что о себе.
Разве можно было сопротивляться его мягкому голосу и темноте, ласково обволакивающей их?
— Однажды, когда я была подростком, в нашем доме появился один из многочисленных… приятелей моей матери. Ее не было дома. Он сказал, что хочет сделать мне подарок. — Зиара на миг закрыла глаза. — Он подарил мне рубиновое ожерелье. Оно было очень красивое, но даже девчонкой я понимала, что это неправильно. — Живот у нее сжался, когда она вспомнила, что случилось дальше. — В этот момент вернулась моя мать. Когда она увидела ожерелье, ее хватил удар.
Хуже всего были обвинения, которыми Вера принялась осыпать дочь. Она вырвала у Зиары ожерелье и ударила ее. Мать обвинила девочку в том, что она пыталась отбить у нее клиента.
— В конце концов он убедил ее, что это ничего не значит, но с тех пор я старалась держаться от него подальше. То, как он смотрел на меня…
Зиару передернуло от воспоминаний. Хорошо, что сейчас она не одна.
Несмотря на свои заверения, тот мужчина как-то ночью пробрался в ее спальню. Зиара сбежала через окно. Под покровом темноты она наблюдала, как он ходит по комнате и трогает ее вещи. На следующий день она купила прочный замок. С того дня Зиара полагалась только на саму себя. В семнадцать лет она ушла из дома, не сказав матери ни слова.
Зиара взглянула на Слоана:
— Мне не следовало делать поспешные выводы.
— Не все думают так, как Вивиан. Например, Патрик постоянно говорит мне, что ты великолепна. — Слоан улыбнулся, хотя улыбка не тронула его глаз. Он отнес Зиару в постель. — Неделя была тяжелая. Давай отдохнем.
Слоан раздел их обоих и лег рядом с ней. Как приятно было просто лежать рядом с ним и чувствовать его силу и тепло!
— А теперь ты, — попросила она. — Расскажи мне о своем отце.
У нее никогда не было отца. Она не представляла, каково это — жить в одном доме с мужчиной. Мужчины ее матери были просто посетителями, которые в лучшем случае вызывали равнодушие, в худшем — гнев и боль.
