«Ну вот, он снова так красиво улыбается…»
— Ты еще спрашиваешь, Женевьева? Конечно, я тебе помогу. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя полностью защищенной.
Женевьева поняла, что еще чуть-чуть — и она расплачется. Время работы с Лукасом подходит к концу, и скоро им придется расстаться.
Она никогда не забудет Лукаса и того, что он для нее сделал. Но она никогда ему об этом не скажет. Если Лукас узнает, что она в него влюбилась, он будет сожалеть о том, что встретился с ней. Будет ненавидеть себя за то, что разбил ее сердце.
— Мы можем начать завтра? У нас осталось две недели…
— Времени много, — сказал он.
Однако Женевьева знала, что всегда будет сожалеть о том, что времени на общение с Лукасом у нее было слишком мало.
Занятия по самообороне едва начались, но Лукас уже почувствовал себя не в своей тарелке. Ему и Женевьеве приходилось постоянно соприкасаться телами, что оказалось рискованно.
«Следует нанять ей женщину-тренера», — подумал он.
Но Лукас хотел обучать Женевьеву сам, ведь он знал не только общеизвестные приемы борьбы, но также и запрещенные. Он решил обучить ее всему, что знает. Когда занятия закончатся, Женевьева будет уверена, что справится с любой критической ситуацией.
— Иди на меня так, будто хочешь сбить меня с ног, — приказал он ей во время одного из занятий. — Я должен поверить в то, что ты действительно можешь меня разоружить и вывести из строя.
Она сделала так, как он сказал, но вяло, без энтузиазма.
— Женевьева, ты знаешь, что это важно!
— Я знаю. Я хочу делать так, как ты говоришь. А вдруг я тебя пораню?
— Жен, ты намного меньше меня. Ты изящная принцесса. А я огромный и злой черный рыцарь. Ты меня не поранишь.
— Понятно. Я слабая…
— Ты знаешь, что я не это имел в виду. Я говорю об опыте и намерении. Ты слишком добрая.
— Я могу быть злой! — Она обнажила зубы, и он рассмеялся.
— Жен, ты должна повергнуть меня благодаря навыкам борьбы, а не с помощью шуток.
— Мне просто неприятно бить того… кто мне нравится.
Услышав это, Лукас едва не упал перед ней на колени. Ему не хотелось ей нравиться.
— Ну вот, вы только посмотрите на его хмурый вид! Теперь я действительно тебя разозлила. Ты пытаешься мне помочь, а я почти не прикладываю никаких усилий.
— Нет, все в порядке, Женевьева. В самом деле. Постарайся почувствовать свою уверенность. Если тебе это удастся, половина битвы выиграна.
— Уверенность? Хм…
— Вспомни, как мистер Хили обвинял тебя в обмане, а ты доказывала ему обратное.
Женевьева наморщила нос, но мгновенно почувствовала себя уверенной. Он рассмеялся:
— Отлично! Теперь перестань смотреть на меня, как на мистера Хили, и представь, будто я плохой парень, который хочет тебя обидеть.
Женевьева медлила, и тогда он сказал:
— Я обижал людей. Многих.
Она снова не показалась ему ни рассерженной, ни испуганной.
— Я знаю, как сильно ты страдал, Лукас.
И внезапно он потерял самообладание. Как Жен удается этого добиваться?
— Ладно, давай я тебе кое-что покажу, — произнес он и объяснил ей прием. — Теперь нападай на меня.
Она выполнила приказ, опять без особого энтузиазма, но намного увереннее, чем прежде. Когда их тела столкнулись, оба упали на пол и несколько раз перевернулись, обнявшись. Лукас, в конце концов, оказался в полулежачем положении, колено Женевьевы было недалеко от его рта.
— Хорошая попытка, — произнес он. Откуда-то из-под его локтя послышалось сдавленное хихиканье.
— Ты, должно быть, смеешься надо мной? — тяжело дыша, бросила ему Женевьева. — У меня ничего не получилось.
— Ты только пробовала.
— Я должна была действовать иначе.
— Этот прием не единственный, с помощью которого можно повалить человека на землю.
— Я надеюсь, что у меня получится. — Ее голос казался таким несчастным. Лукас лежал на спине, а она стояла на коленях над ним, упираясь ладонями ему в грудь. — Я никогда не занималась физической борьбой, никогда не дралась.
О, лучше бы она этого не говорила! Лукас представил Женевьеву в постели. Легкий ветерок обдувает ее тело, их освещает лунный свет, а он целует ее мягкую бархатную кожу…
— Я определенно уверен, что ты справилась. — Каким-то образом ему удалось вымолвить эти слова. — Тебе просто нужно немного практиковаться.
Произнеся это, Лукас уступил искушению, притянул Женевьеву к себе и поцеловал.
С ее губ сорвался приглушенный стон. Она прильнула к нему и запустила пальцы в его волосы, отвечая на его поцелуй.
— Жен?
— Ммм?
— Ты должна… — Он простонал. — Ты должна снова попробовать сбить меня с ног. Боюсь, я не лучший тренер в мире…
Она замерла и посмотрела ему в глаза:
— Ты отличный тренер, но… нам лучше позаниматься завтра.
— Да, — произнес он, надеясь, что завтра у него будет больше самообладания.
— Я научусь. Я буду очень стараться!
— В следующий раз я не буду тебя целовать, — тихо произнес он. — Я говорю это на тот случай, если ты решила, будто я воспользовался ситуацией.
Женевьева неторопливо растянула губы в печальной улыбке.
— Лукас, ты должен знать, что мне нравится тебя целовать, — произнесла она и, словно в подтверждение своих слов, прижалась сладкими губами к его рту. — Просто я не хочу, чтобы мне это нравилось.
Это было самое необычное окончание занятия, думал Лукас после, стараясь придумать, как выбраться из щекотливой ситуации.
«Целуй ее чаще!»
Неправильное предложение. Похоже, он просто неподходящий тренер для Женевьевы. Если он позволит ей увлечься собой, будет жалеть об этом всю жизнь. И никакое количество открытых приютов «Дом Энджи» не поможет ему загладить вину перед этой девушкой.
Женевьева проводила уже четвертое собеседование с потенциальной жительницей приюта. Для нее это оказалось непростым испытанием. Но она была рада, что Лукас поручил заниматься этой частью проекта именно ей.
Женевьева не была уверена, что он выдержит общение с таким множеством несчастных женщин. Некоторые были готовы целовать Лукасу ноги за то, что он построил этот приют. И это при том, что они не были с ним даже знакомы! Он чувствовал бы себя крайне неуютно, если бы все обездоленные обрушили на него потоки своей благодарности.
Женевьева размышляла об этом, когда проходила мимо Лукаса на лестнице. Их руки соприкоснулись. Будто по давно отрепетированному сценарию, оба повернулись друг к другу лицом. Серо-стальные глаза уставились в зеленые. Он обнял ее за талию, она обхватила его рукой за шею. Они страстно поцеловались, а потом пошли своими дорогами.
