В дверь постучали.
— Мэгги, можно войти?
Это был Хэнк. Он уже волновался, почему она опаздывает, ведь она должна была быть одета еще полчаса назад.
— Входи, дверь не заперта.
Он был в черном костюме, на шее — щегольской красный галстук, уголок красного шелкового платка торчал из кармана. Ее сердце сжалось. Хэнк никогда не искал женской благосклонности. Он был красив, и женщины сами искали его. Это она помнила еще со времени первой вечеринки в этом доме. Тогда ее участие было формальным, а женщины со всей округи стекались к его дверям. Да, Хэнк красив, а скоро будет богат, на его пироги и сидр уже поступила масса заявок. Скоро он обеспечит работой весь Скоджен. Хэнк сел рядом с ней на кровать и протянул ей маленькую коробочку.
— Это обычай нашей семьи — вручать подарки перед рождественской вечеринкой. Когда я был маленьким, родители дарили мне подарок, который я мог бы взять с собой или надеть на праздник. Карманный ножик, пару красных носков или специальные подтяжки с рождественским рисунком. А папа всегда дарил маме драгоценности. Он тоже по-своему романтичен, хотя в это трудно поверить.
Последние два месяца между ними стало возникать настоящее отчуждение. Он перестал искать повода поговорить с ней, не старался, как раньше, выманить из комнаты, просто случайно дотронуться до нее. И вот он дарит ей подарок. Она едва сдерживала волнение, но все же, столь долго скрываемые эмоции, наконец обрели возможность выхода. И Мэгги почти невольно улыбнулась. Значит, он все еще любит ее!
Затаив дыхание, он следил за ее реакцией, опасаясь, что она не примет подарок, может, даже не развернет его. Увидев ее улыбку, он понял, что дела идут успешно и, обхватив ее рукой за талию, усадил себе на колени.
— Я не хотел мешать, зная, как ты сосредоточенно работаешь над книгой.
Пора было честно признаваться в действительном положении дел, и Мэгги ответила:
— Моя книга окончена уже больше месяца.
Он знал, почему она не говорила об этом. Она хотела оставаться в стороне, продлить свою изоляцию. Хэнк догадался, что работа закончена, не слыша привычного шума компьютера за стеной. Догадался, но старался не подать вида, хотя его переполняла обида. Он ждал повода, чтобы открыть ей свои чувства, зная, что таким поводом станет Рождество.
— Почему ты сразу не сказала мне об этом? Можешь, по крайней мере, сказать, хорошая получилась книга или нет, она тебе нравится?
— Не знаю, не мне судить. Во всяком случае, я продала ее.
Ханк пожал ей руку.
— Я всегда знал, что ты сможешь сделать это.
В его голосе слышалась гордость за ее успех. Это заставило ее почувствовать радость.
— Я сама еще до конца не могу поверить в это.
И она улыбнулась.
Улыбка прогнала последние следы печали с лица. И вспомнив о коробочке, Мэгги потянулась, чтобы развернуть ее.
— Я страшно люблю подарки!
И она открыла коробочку. В ней были брильянтовые сережки.
— О!
Он внимательно посмотрел ей в лицо, с улыбкой наблюдая за ее реакцией.
— Тебе нравится?
— Да! Но… Я не могу принять этот подарок, это не та вещь, которую дарят… — она запнулась, подыскивая слова, — другу.
— Почему? Ты и есть мой лучший друг.
— Я думала, твой лучший друг — Бабба.
— Он мой второй лучший друг.
Мало сказать, что она была довольна. Мечта переполняла ее, плясала у нее внутри, вырываясь на свободу, и она была не властна над ней.
— Это не меняет дела, ведь Скоджен не изменился.
Он выглядел самоуверенно.
— Ему и не надо меняться. Дело не в нем. Дело в тебе.
— Не понимаю.
— У меня тоже было такое. Я пытался решить свои проблемы, переезжая с места на место. И вот однажды, в грязной гостинице в Балтиморе, я понял, что от своих проблем не убежишь, надо не бегать от них, а идти навстречу. Не стараться во что бы то ни стало доказать другим, что ты лучше их, а найти свое дело, которое тебе нравится, и делать его. Для меня это — яблони, бабушкин сад. Я думаю, у тебя та же проблема. Ты просто должна разобраться в себе.
Она покачала головой.
— Не уверена, что все так просто. Я не знаю, смогу ли я жить на ферме в полном уединении.
— В полном уединении? Нет никакого уединения, это ты сама его создала. Твоя спортивная машина уже давно стоит возле дома, но ты ни разу так и не села за руль, а надо только выехать на дорогу, чтобы поругаться с парочкой-другой старых дам или увидеть грубый жест водителя в свой адрес. И еще — у нас есть торговые центры.
— В Вермонте — торговые центры?
— Ну, не центры, так центрики, — уточнил он, — но ничуть не хуже, а в Берлингтоне есть пешеходная улица. Вызывает прилив адреналина?
«Не такой, как сидение на твоих коленях», — подумала она. Но об этом еще стоило поразмышлять отдельно.
— К тому же, если хочешь регулярно выходить из дому, можешь вернуться к преподаванию.
— Мне больше хотелось бы написать еще одну книгу.
— И у тебя есть идея?
Она отрицательно мотнула головой.
— Нет, сейчас я во мраке.
— Мой дядя Висбург, ушедший в отставку в 1901 году, издавал газету графства в течение сорока лет. У нас в подвале до сих пор лежат целые кипы. Они, правда, довольно ветхие, но вполне можно прочесть.
Сердце Мэгги забилось быстрее. Удивительно! В подвале Хэнка хранилась новая книга! Только ради этого стоило выходить за него замуж. А как насчет всех тех скодженских чудаков типа Баббы, Верна, миссис Фарнсворт?
Хэнк поцеловал ее волосы и помог подняться со своих колен.
— Мы скоро должны ехать, если не хотим пропустить Санта Клауса.
Десять минут спустя Мэгги уже сидела в грузовике, глядя на сверкание бриллиантов в зеркало заднего вида. Конечно, ей не следовало делать это. Но потом она решила, что наденет их разок, на танцы, а потом протрет спиртом и положит на место. Все было бы по-другому, выйди она за Хэнка. Впрочем, тогда она не знала о торговой улице в Берлигтоне. Зато теперь знала.
Она смотрела, как последние яблони исчезают из виду, думая, как прекрасны они, покрытые снегом. Хэнк въехал в город. И город показался ей прекрасен в рождественском убранстве. Магазин Ирмы сиял огнями праздничной иллюминации, зеленые огоньки украшали двери банка, мигающие гирлянды висели на кафетерии и салоне красоты. Перед административным зданием высилась елка.
— Едь помедленнее, — попросила Мэгги Хэнка. — Я хочу рассмотреть украшения!
— Я и так еду со скоростью всего 26 миль в час. Еще немного, и мы поедем назад.
Она подумала, что вернется завтра, чтобы рассмотреть елку и, может быть, купить у Ирмы конфету с кленовым сиропом, послать родным в Нью-Джерси.
