Они подогревали надежды Джессики на то, что останутся вместе, – и этим только увеличивали уже причиненный вред. Джессика, казалось, была в полном восторге от их предполагаемого совместного будущего.
Поначалу она намеревалась просто пару дней побыть дома, извиниться перед Лейси за свою встречу с отцом и объяснить, почему она предварительно не обсудила это с матерью.
– Просто невероятно видеть вас вместе, – снова и снова повторяла она.
Льюису, к счастью, необходимо было вернуться на работу, и его визит, таким образом, оказался недолгим, что позволило Лейси избавиться от ужасной перспективы провести с ним вторую ночь в одной постели.
Но ей пришлось вынести в его обществе целый день – и еще два, когда он заезжал, чтобы провести, по его словам, как можно больше времени с двумя самыми важными женщинами в его жизни.
О прошлом никто не упоминал. Восторженная болтовня дочери касалась только будущего, и чем больше Лейси слушала ее, тем большую вину ощущала. Раньше или позже, но Джессике придется узнать правду.
Вначале, когда Льюис предложил дать Джессике время – дескать, пускай привыкнет к мысли, что родители не смогли остаться вместе, – Лейси показалось, что это будет довольно просто. Но позже, все обдумав, она впала в панику. Ведь это будет длиться не один день… и ей придется постоянно скрывать свое напряжение, свою муку… агонию… Да, агония чувств – именно это она испытывала, постоянно ощущая рядом Льюиса, принимая от него едва заметные знаки внимания – легкий поцелуй, касание руки, мимолетное объятие. Льюис не забывал об этом, чтобы уверить Джессику в их глубоком чувстве друг к другу.
Глубокое чувство. Что ж, по крайней мере у одного из них оно точно было. Хуже того, оно засасывало этого «одного» все глубже и глубже.
Сколько бы Лейси ни напоминала себе о прошлом, все равно она понимала, что с каждым днем все больше привязывается к Льюису, все больше зависит от него, и терзалась все сильнее, раздираемая между горькой мукой и ненавистью к себе – и неспособностью взглянуть в лицо действительности.
К счастью, Джессика могла провести дома всего пару дней, не больше.
В их последний совместный день Джессика, к величайшему ужасу Лейси, попросила Льюиса показать им свой дом.
– В конце концов, вы ведь с мамой, когда поженитесь, будете жить там, – беспечно заявила она. – Вернее сказать, мне так кажется – потому что у папы там его бизнес…
– Джессика, – воспротивилась Лейси, – мне думается, что…
– Все нормально, – прервал ее Льюис, – Джессика права, вам нужно взглянуть на мой дом. Только предупреждаю, что он не такой уютный, как ваш.
Голос его вдруг помрачнел, лицо стало замкнутым, и Лейси в отчаянии прикусила нижнюю губу. Льюис никогда не говорил о ней – той женщине, ради которой бросил жену, об их совместной жизни. Теперь Лейси уже знала, что они так и не поженились, но ведь, должно быть, жили бок о бок, строили общие планы… и Лейси претила мысль даже войти в тот дом, который он делил с другой, с гораздо более любимой женщиной, чем она, Лейси.
– Я купил этот дом пять лет назад, – сказал Льюис Джессике. – Честно говоря, для одного он слишком велик. Просто огромен. Сам не понимаю, почему я его купил.
– Тайные надежды? – предположила, улыбаясь, Джессика.
– Может быть, – согласился Льюис. – Хотя в то время я и думать не мог, что твоя мама… что ты есть на свете.
– Еще не все потеряно, – мягко сказала Джессика. – У вас с мамой еще может быть ребенок… дети. Ведь сейчас вазектомия – обратимая операция, а маме нет еще и сорока…
– Джессика, – быстро вмешалась Лейси, но дочь и слушать не стала, лишь упрямо гнула свое:
– Да ладно, мамочка, ты же прекрасно знаешь, что была бы счастлива родить еще одного ребенка… а я уж точно не возражала бы против маленькой сестрички.
В этих словах отразилась их общая боль, и глаза Льюиса помрачнели. Но, даже несмотря на это, Лейси ощутила, как знакомое тепло разлилось внизу живота, подтверждая правоту Джессики: она действительно была бы счастлива иметь еще одного ребенка, если бы это был ребенок Льюиса.
– Пусть даже мои анализы подтвердят, что я носитель болезни, – тихо произнесла Джессика, – я все равно не откажусь от детей. Мальчиков не будет – нельзя так рисковать, – но уж дочери – точно!
Лейси вся сжалась, увидев, что Льюис отвернулся и через стеклянную дверь вышел в сад, напряженно выпрямив спину.
– Что… я что-то не то сказала? – всполошилась Джессика, взволнованно глядя на мать.
– Он переживает за тебя, – мягко объяснила Лейси. – Дай ему время, Джесс. Он чувствует вину… ответственность за то, что тебе, возможно, не придется иметь сыновей, чтобы не передать им порочный ген…
– Но у меня по крайней мере есть право выбирать, – прервала ее Джессика. – А ты, мамочка, что бы сделала, если бы узнала о… его болезни, уже ожидая меня?
– Не знаю, – чистосердечно призналась Лейси. – Думаю, что все же сохранила бы беременность.
– Но ведь папа этого не хотел бы, верно? Он бы попытался убедить тебя сделать аборт.
Лейси прикусила губу.
– Джессика, ты же видела, что происходит с маленьким Майклом. Ты знаешь, через что пришлось пройти его семье. Я не хочу сказать, что согласна с Льюисом, но я его понимаю.
– Да. Да, я знаю. Меня вдруг осенило, что, если бы вы… если бы он не развелся с тобой именно тогда, меня вообще могло бы не быть на свете.
– Но ты же появилась, – ответила Лейси, – и теперь, благодаря современной науке, у тебя есть возможность выбирать.
Джессика подошла к окну.
– Папа выглядит таким одиноким. Мне кажется, ему тебя страшно не хватало. Его чувства к тебе совершенно очевидны, да и ты его тоже любишь… ты его всегда любила. Как же я рада, что вы снова вместе.
– Джесс, все не так однозначно, как тебе кажется. Еще ничего не решено, – начала было Лейси, но Джессика ее не слышала.
– Мечтаю увидеть его дом, а ты? Интересно, какой он?
Льюис смотрел в их сторону. Джессика выбежала к нему в сад и обняла с такой любовью, что у Лейси слезы выступили на глазах.
Скоро ей придется открыть дочери правду. Скоро, но не сейчас; не сейчас, когда отношения Джессики с Льюисом еще так хрупки.
Проезжая по когда-то знакомому городу, где они раньше жили с Льюисом, Лейси была страшно взволнованна.
За долгие годы город изменился, разросся ввысь и вширь, но центр остался прежним.
У Льюиса теперь был значительно больший офис, расположенный прямо на главной площади города. Он указал на него по дороге к дому. Джессика без остановки задавала вопросы, и Льюис ответил, что это красивое трехэтажное здание в викторианском стиле полностью принадлежит ему.
