На потном лице лежал такой толстый слой сажи, что вряд ли кто поверил бы, что еще сегодня утром он брился. Слипшиеся пряди волос торчали во все стороны. В перепачканных грязью мокрых джинсах было холодно, плащ тоже промок насквозь, на него налипли трава, сено и все, в чем только можно было вымазаться на ферме.
А мышцы ныли и болели. Пожалуй, все-таки придется сходить к врачу, чтобы он осмотрел его ребра. Поездка на ферму Мейфилдов явно не пошла на пользу его здоровью.
Он опустился в кресло — одно из серых кресел с откидными спинками и давно просевшими пружинами. Надо будет их сменить. Это первое, чем он займется завтра с утра. Если только сможет подняться на ноги.
Он дернул ремешок своего шлема, и тот со стуком скатился на пол.
Сараем пришлось пожертвовать, зато на этот раз удалось спасти дом. Никто не погиб, а члены команды отделались обычными в таких случаях ссадинами и ушибами.
Пожар тушили более пяти часов, и жители Грейс-Бей оказали большую услугу, не тревожа ложными вызовами из местной школы, а также звонками по поводу кошки, взобравшейся на дерево, или сломанного заграждения на автостоянке возле бакалеи.
Однако впервые за последнее время Гибсон чувствовал, что с него довольно и этого.
Все же внутри копошилось ощущение, что чего-то не хватает.
— Прошу прощения, Гибсон, вы не видели моего сына?
Приоткрыв один глаз, Гибсон вопросительно взглянул на Бена Джонсона.
— Вы что, хотите забрать его домой? Сегодня он показал себя молодцом. Он бы мне и здесь пригодился.
— Даже не знаю, что мне делать. Но с ним ведь ничего не случилось? Он не ранен?
— По-моему, он ободрал коленку, когда вскочил на ходу в машину. А так ничего.
— Слава Богу!
— Папа! — Билл вышел из комнаты отдыха. Он только что принял душ, побрился и переоделся в чистые брюки и голубую рубашку, которые шеф (бывший) отыскал в запасном шкафчике. На погонах рубашки были даже нарисованы сигнальные трубы, означавшие, что Билл теперь настоящий пожарный.
Бен появился вовремя. Ибо сейчас вид у его сына был намного презентабельнее, чем после возвращения команды в часть.
— Сынок, я пришел поговорить.
Билл скрестил руки на груди.
— Пригласи отца в кабинет, — предложил Гибсон. — По-моему, там сейчас никого. Вам не будут мешать.
Бен бросил на него благодарный взгляд. Интересно, что с ним будет после разговора с сыном, подумал Гибсон. Этим вечером стало совершенно ясно, что Билл Джонсон вряд ли будет счастлив, если его заставят отказаться от этой работы. Так же как и от Сони. Успел ли он сам осознать это?
Тем не менее Гибсон понимал и то, как тяжело будет Бену смириться с мыслью, что сын не продолжит его дела и не женится на богатой девушке.
— Эй, шеф! — окликнул кто-то из ребят, бросая ему на колени бумажный пакет. — У нас для тебя подарочек по случаю твоего назначения.
Неожиданно Гибсон осознал, что с этого дня он здесь начальник. И останется им навсегда. Человек, чьим преемником он только что стал, подавал ему знаки из кабинета, где его прижала к стенке Дорис Синклер, тележурналистка из Милуоки.
Дорис угрожающе размахивала какой-то бумагой. Ее спутник нервно переминался с ноги на ногу, держа камеру наготове — мало ли что. Значит, мэру уже надоело отбиваться от них.
Дежурные окружили Гибсона.
— Мне правда очень приятно, парни, — недоверчиво проговорил он. Гибсон и сам довольно часто вручал такие «поздравления».
В пакете оказалась коробка конфет под названием «Горячая парочка». Раздался дружный хохот.
— Это еще что? — мрачно спросил он.
— Гибсон, у тебя ведь всегда было чувство юмора, — удивился Мик. — Это же шутка. Вы с Мими «горячая парочка». Я и не помню, кто первый это придумал. Но это же шутка. Понимаешь — ради смеха!
— А, — воскликнул стоявший рядом с Миком крепкий парень, — привет, Мими, рады тебя видеть.
— Привет, Мими, как дела? — поздоровался другой.
Мими вошла с улицы. Глядя на ее цветущее, свежее личико трудно было поверить, что она тоже была с ними на ферме. Стянув желтый плащ, она повесила его и шлем на крючок.
Парни дружно сглотнули.
— Что это у тебя, Гибсон? — поинтересовалась она.
Он показал ей коробку.
Увидев название, Мими залилась краской, обвела взглядом стоявших вокруг мужчин, и их головы поникли.
— Извини, Мими, — произнес кто-то.
— Да уж, прости, — попросил Мик.
— Я вам вот что скажу, — Гибсон испытующе посмотрел в глаза каждому из своих подчиненных. — Никогда, слышите, никогда больше не смейте проявлять неуважение к моей жене.
— Жене? — воскликнул хор голосов.
— Жене? — переспросила в свою очередь Мими.
— Да. — Внезапно Гибсон осознал, чего именно ему не хватало для полного счастья. Этой женщины рядом с ним. Всегда и всю жизнь. — Моей жене.
— Это так, по-твоему, делают предложение? — Мими скрестила руки на груди, воинственно вздернув подбородок.
— Да, по-моему, так. Послушай, Мими, в городе нужны мы оба. Будь все иначе, одному из нас пришлось бы покинуть Грейс-Бей, а я не хочу уезжать.
— Я — тем более.
— Тогда единственный способ спасти нашу репутацию — это узаконить отношения, — подмигнув ей, он открыл коробку с конфетами и с самодовольной ухмылкой положил одну себе в рот. Парни зашумели, засвистели, подталкивая друг друга.
— Можешь забыть об этом, — Мими резко повернулась на каблуках, чтобы уйти.
— Постой, куда же ты? — закричал вдогонку Гибсон. Он хотел было подняться на ноги, но ребра нестерпимо болели. — Ты меня не любишь?
— Разумеется, люблю.
— И ты знаешь, что я люблю тебя.
— Вообще-то я не так в этом уверена, — строго проговорила она. — Мы обсуждали это лишь однажды, да и то когда ты сказал, что кому-то из нас придется уехать. Такого признания мне недостаточно. И не знаю, стоит ли выходить за тебя.
— Я, кажется, понял. Ты хочешь, чтобы все было как полагается, чтобы я встал на колени.
— Именно.
— Что ж, коли так, мне остается только одно, — и он проглотил еще конфету. — Помогите-ка, ребята.
Мими хотелось броситься к нему, подать руку, сказать, что ей вовсе не нужно никакого официального предложения. Она любит его и рядом с ним хочет провести свою жизнь. Этого вполне достаточно. Но женская интуиция подсказывала ей, что упрощать не надо.
Парни помогли ему подняться.
— Все в порядке, приятель? — спросил Мик.
— В жизни не чувствовал себя лучше, — заверил Гибсон. Неровными шагами он приблизился к Мими и опустился — или, точнее сказать, рухнул — на колени. — Мими Пикфорд, окажи мне честь, стань моей женой.
