— Отлично, — согласилась Эмили.
Они вошли в лифт, и на этот раз, когда Алессандро привлек Эмили к себе, она не смогла устоять. Он застопорил лифт.
Когда они добрались до своего номера, он одной рукой захлопнул дверь, а другой грубо притянул Эмили к себе.
— Теперь ты ничего не имеешь против одной постели? — хрипло спросил он.
— Постель, пол, лифт… — страстно выдохнула Эмили. — Мне все равно, mi amor.
Но когда Алессандро увлек ее на пушистый шерстяной ковер перед камином, Эмили вспомнила, почему она так торопилась попасть в номер, и Алессандро, почувствовав изменения в ее настроении, замер на середине комнаты.
— Кофе? Разговор? Или…
«Или» было бы здорово, подумала Эмили, на мгновение, заколебавшись, все еще не придя в себя оттого, что случилось в лифте. Так дальше продолжаться не может. Она должна рассказать Алессандро… рассказать прямо сейчас.
— Кофе, пожалуйста, — выговорила она.
— Ты уверена?
— Нет. Да. Я…
— Значит, кофе, — подвел итог Алессандро так спокойно, словно между ними ничего не произошло.
Он отпустил Эмили и включил приглушенное освещение, потом налил по чашке кофе, который им доставили во время их стоянки между этажами.
Как начать? — мучительно размышляла Эмили, пробормотав благодарность и взяв из его рук чашку и молочник.
— Итак, каковы твои планы касаемо пункта о детях? Касаемо всего контракта? — добавил Алессандро. — Полагаю, дело именно в этом?
Эмили опустилась на диван около камина, оглушенная его фразой. Нет никакого пункта о детях, есть один маленький, беспомощный комочек, который растет в ней день ото дня. А грядущее материнство уже вселило в нее всеобъемлющее желание защищать своего ребенка от малейшей беды. Даже от невинного замечания Алессандро. И Эмили уже поняла, что наплыв гормонов способен заставить ее сказать слова, о которых она впоследствии пожалеет. Она продолжала молчать.
— Ну, если ты не хочешь говорить со мной, — услышала она голос Алессандро, — то я и не знаю, что тебе еще сказать.
Вскинув руки беспомощным жестом, он отошел к окну и принялся смотреть на призрачный силуэт горы, высившейся над деревней подобно безмолвному часовому.
Алессандро явно разозлился, и виной тому было молчание Эмили. Напряжение висело в воздухе, вновь разъединяя их. Но как она может сказать Алессандро о ребенке, если для него это всего лишь пункт в контракте?
Эмили невидяще уставилась на огромную кровать.
— Алессандро…
Он повернулся и посмотрел на нее, слегка наклонив голову, между бровей залегла глубокая складка…
За долгое время он впервые взял на себя труд, повнимательнее присмотреться к собственной жене. Она выглядела такой усталой. Измученной, поправил он себя. И почему он не заметил этого раньше?
— Не сердись, — мягко сказала Эмили. — Мне правда хочется быть с тобой этим вечером.
— Где же еще тебе быть? — мягко ответил он, протягивая к ней руки, и, когда она коснулась их, привлек ее к себе в объятья.
Так он баюкал Эмили, одетую в единственный подходящий для случая наряд, который она взяла с собой, — длинную мешковатую футболку и полосатые пижамные брюки.
Алессандро ничего не сказал, когда Эмили вышла из ванной. Ничего не сказал, когда она залезла в кровать и натянула простыни до самого подбородка. Он просто забрался в постель следом за ней, благопристойно облаченный в спортивные трусы, выключил свет и лег на спину.
Он так и не понял, когда Эмили придвинулась ближе к нему… он отвел прядь волос с ее лица и поцеловал, когда она что-то жалобно пробормотала во сне. Сам он отключился позже, но когда проснулся, то обнаружил, что Эмили стоит у окна и смотрит на улицу.
Внезапно она повернулась, словно почувствовав, что он проснулся, и сказала:
— Похоже, нас занесло.
Вместо ответа он потянулся, шумно зевнул, потом сел и запустил пятерню в волосы, тщетно пытаясь привести их в порядок; затем прошлепал босыми ногами по полу и, подойдя к Эмили, оперся кулаками о подоконник и оглядел занесенный снегом ландшафт.
— Да, сегодня из Леха никому не выбраться, — пробормотал он.
Мостовые, машины, ограда набережной — все оделось в белоснежные одежды.
— Проголодалась? — спросил он, словно подобный поворот событий ничуть не встревожил его. — Я позвоню вниз, закажу что-нибудь. Мне вообще неохота сегодня ничем заниматься… И, в конце концов, мы никуда не торопимся.
Эмили подошла к камину, подкинула дров и помешала кочергой угли. То, что они с Алессандро провели ночь в одной постели, а он не сделал ни малейшей попытки заняться с ней любовью, внушало тревогу. Он что, до сих пор на нее сердится? Или он больше ее не хочет? Может, он решил следовать контракту, где ясно было сказано: «никакого секса»?
— И долго мы здесь проторчим? — спросила Эмили, собираясь с духом и понимая, что голос у нее раздраженный, словно ей совсем не улыбается оставаться в этом отеле вместе с Алессандро, когда на самом деле она ничего не имела против.
Но Алессандро, похоже, ничего не заметил. Он снял телефонную трубку и быстро заговорил по-немецки. Эмили понятия не имела, что он говорит на этом языке, и ее охватила паника: как мало она знает о своем муже.
— Все в порядке. — Алессандро положил трубку на место. — Расслабься, Эмили, мы ничего не можем поделать. Наслаждайся передышкой и перестань бродить по комнате. Полежи, погрейся в ванне, а я подожду, пока принесут завтрак.
Он что, хочет отдалить ее от себя? Эмили судорожно проглотила комок, внезапно вставший в горле. Все ее чувства бурлили, любая мелочь превращалась в предвестие катастрофы.
— И скоро?
— Завтрак? Или…
— Нет, не завтрак, — выпалила Эмили в ответ. — Алессандро, ты понимаешь, о чем я говорю.
— Разве? — пожал плечами Алессандро. — Я чувствую, ты сегодня какая-то раздраженная. Обидчивая. Я что-то сделал… или наоборот?
Лицо у нее вспыхнуло при мысли о том, чего не сделал Алессандро, а увидев брошенный искоса ироничный взгляд, она поняла, что Алессандро безошибочно читает ее мысли.
— Ты, похоже, торопишься уехать из Леха, — продолжал он. — У тебя назначена важная встреча?
— Нет, конечно, нет. Я приехала, чтобы провести с тобой Рождество.
Он издал неопределенный звук.
— Так чем тогда мы займемся?
Теперь по голосу Алессандро можно было решить, что он с трудом справляется с нахлынувшими на него чувствами. Эмили поняла, что, пока не упущен момент, надо пробовать построить мост между ними…
— Не знаю, — призналась она. — Может, рассказывать друг другу истории?
Он задумчиво прищурился, а потом, к облегчению Эмили, черты его лица смягчились.
