— Как бы я хотела облегчить твою боль, — прошептала она. — Но я всегда буду твоим другом. Я не уйду из твоей жизни. У нас могу г быть разногласия, и мы будем ссориться, но я не оставлю тебя. Скандалы кладут конец отношениям, только если ты сам хочешь этого.
— Знаю. Боже!
Макс потер лицо. Густая тьма окутывала их, как одеялом. Как же они дошли до этого? Он хотел Энни так сильно, что не знал, исчезнет ли когда-нибудь это желание, и одновременно понимал — это ничего не решит.
— Ты все еще собираешься встречаться с ними? С Макконнеллом и шерифом?
— Да.
Две слезинки скатились по щекам Энни. Они столько всего преодолели вместе, но ничего не изменилось. Она все еще хотела выйти замуж, и диагноз-приговор все еще висел дамокловым мечом над се головой.
Глубоко вздохнув, Макс нашел руку Энни и слегка сжал ее пальцы.
— Помнишь, ты говорила о том, чего тебе не хватало, когда ты была подростком?
Она кивнула. — Да.
— Думаю, мы почти восполнили этот пробел. Энни не сразу поняла, что он имеет в виду, но потом для нее все стало ясно. Боль первой любви… Если это и есть то, чего она была лишена в юности, то стоило ли наверстывать упущенное? Конечно, есть еще восторг, предвкушение первых поцелуев. Это было приятно. Но это не облегчает боли, особенно теперь. Теперь все намного хуже, потому что она боится признаться в своей любви к Максу даже самой себе. Теперь и всей жизни может не хватить, чтобы избавиться от этого чувства.
Макс стоял в дверях дома Митчеллов. Он принадлежал ему, но Макс не чувствовал радости от удачно заключенной сделки. Без Энни это был просто запущенный старый дом.
Вздохнув, он опустился на одну из ступеней широкой лестницы и уставился на свои ботинки. Когда же она стала такой важной для него? Был ли это тот день, когда Энни, стоя на дамбе, говорила о том, как сильно хочет ребенка, и лучи заходящего солнца ласкали ее лицо?
Или та ночь, когда она танцевала в струях воды, озаренная неярким лунным светом, и промокшая ночная рубашка облегала се идеальное тело?
Или это произошло тем утром, когда он озлобленным мальчишкой впервые приехал в Митчеллтон и Энни принесла ему персиковый пирог, чтобы завязать знакомство? Своей улыбкой она рассеяла его угрюмость, и Макс не заметил, как они уже вместе жевали теплый пирог, заедая его мороженым. Тогда он рассмеялся в первый раз за несколько месяцев.
— О… Энни, — пробормотал Макс, и его сердце отозвалось болью.
Сотовый телефон в его кармане зазвонил. Это был четвертый вызов за последний час, и он не ответил на предыдущие три. На этот раз телефон продолжал звонить и звонить. Макс уже хотел отключить его, швырнув об стену, но в последний момент ответил на звонок.
— Что? — огрызнулся он в трубку.
— Я думала, что мобильный телефон нужен тебе, чтобы всегда быть на связи, — отчитала его Грейс.
— Прости, — устало сказал Макс.
— Трудная неделя?
Образ Энни появился перед его глазами. Он преследовал Макса все эти дни, заполняя его мысли и даже сны, когда ему удавалось заснуть.
— Да, можно сказать и так.
— Ну… если это что-нибудь для тебя значит, то Джош Кендрик забрал Энни на свидание пару минут назад.
Боль сжала сердце Макса, и он стиснул кулаки, стараясь справиться с ней. Ну да, она ведь встречается с шерифом на этой неделе, он не знал только, в какой день.
— Они собираются поужинать, а потом поедут в «Текила Джек» — это на Бейлер-Роуд.
Макс внезапно вскочил.
— Он повезет Энни в бар?
В трубке раздался легкий вздох.
— Макс, если ты не нуждаешься в Энни, оставь ее в покое.
— А если нуждаюсь?
Грейс помолчала, прежде чем дать ответ.
— Тогда ты должен идти до конца.
— Брак, дети и навеки, — протянул Макс. Именно это она имела в виду. — Если тебя так волнует, почему я не оставляю Энни в покое, тогда зачем ты звонишь… зачем рассказывать мне о шерифе?
— Затем, что ты мой внук, и я хочу, чтобы ты был счастлив. Затем, что я люблю тебя больше всех на свете. Затем, что Энни — женщина, которая предназначена тебе судьбой… Достаточно причин?
На секунду Макс потерял дар речи.
— Предназначена, говоришь? — наконец сказал он. — Значит, пока она организовывала свою охоту на мужчин, ты преследовала свои интересы?
Грейс рассмеялась.
— Мне нужно было сделать что-то, чтобы вытащить тебя из твоей раковины. Я знала, что присутствие других мужчин расшевелит тебя… но даже предположить не могла, что преуспею настолько, что Энни попросит твоей помощи.
Вряд ли бабушка имела к этому отношение, подумал Макс, вмешалась какая-то неведомая ему удача. Энни никогда не обратилась бы к нему за помощью, если бы он не приехал с Баффи Блэйкли. И Макс не провел бы здесь достаточно времени, чтобы она успела поговорить с ним, если бы Тигр не положил мышку на ногу Баффи, разозлив се настолько, что она бросила его в Митчеллтоне.
Митчеллтон… Он улыбнулся. Старый добрый Митчеллтон. Город, из которого он всегда пытался убежать. Кто бы мог подумать: искать свою мечту в Гарварде и Бостоне — и обнаружить ее в соседской девушке.
— «Текила Джек», говоришь?
— Да, Макс. На Бейлер-Роуд. Ты же помнишь, где находится Бейлер-Роуд?
— Помню. Поговорим завтра, бабушка.
— Удачи, дорогой.
Макс поспешил к машине. Он успеет добраться до Сакраменто, переодеться во что-нибудь подходящее для бара и приехать туда раньше Энни и се шерифа.
— У меня такое чувство, что ты меня не слушаешь, — пробормотал Джош.
Энни посмотрела на руку, которую он протягивал ей, чтобы помочь выйти из машины, и сглотнула. Джош Кендрик был идеальным парнем для нее. Идеальным во всем, кроме одного: он нс был Максом.
Вес се рассуждения по поводу того, что Макс — не тот человек, который ей нужен, сводились к одной-единственной вещи: он вне досягаемости.
— Прости, — прошептала она.
Джош положил руку на открытую дверцу автомобиля и насмешливо поднял бровь.
— За то, что отвлекаешься, или за что-то еще?
— И за то, и за другое.
— Дай угадаю — Макс Хантер. Энни попыталась улыбнуться.
— Что, так заметно?
— Вообще-то это было заметно еще с нашей первой встречи. Он был готов повесить меня на ближайшем дереве, если бы это сошло ему с рук. Я считал его серьезным соперником, но не подозревал, что он уже победил.
— Я не яблоко раздора, — сухо сказала Энни. — К тому же Макс никогда не был склонен к ревности.
— Думаю, он изменился.
— Меняться не в его правилах. — Она вздернула подбородок и предприняла еще одну попытку улыбнуться. — Прости за то, что испортила тебе вечер.
Джош покачал головой.
