Рео привык быстро справляться с возникавшими трудностями, но в данном случае не знал, как подступиться к проблеме, которая грозила стать самой большой проблемой в его жизни. Следует ли поручить Стайлзу найти его брата и сестру? Большинство так бы и поступило, но Рео Сэмпсон — сын бессердечного магната, презревшего семейные узы, — не принадлежал к большинству.
Неужели отец всегда был таким жестоким, таким холодным? Рео бросил ключи и всмотрелся в фотографию матери, висевшую на почетном месте. Сара буквально молилась на его отца. Об этом говорили и старые выцветшие фотографии, и его собственные яркие воспоминания детства.
Совершенно очевидно, что, если Джона Сэмпсона любила такая милая женщина, как Сара, он не мог быть уж совсем негодяем. Господи, ведь они были влюблены друг в друга со школьной скамьи! Уж она-то наверняка знала его, как никто другой, да и он ее тоже. И все-таки он переспал с другой женщиной, черт его подери! И стал отцом двойняшек.
А впрочем, сам Рео Сэмпсон не такой ли точно? Похоже, что яблоко от яблони недалеко падает.
А может быть, и нет.
Рео уселся за массивный дедовский стол. По своему обыкновению он взял лист бумаги и ручкой провел жирную черную линию посередине.
Одну половину он озаглавил «За», другую — «Против», а затем принялся записывать причины — вернее, оправдания, — почему он не пытается отыскать давно потерянных родственников. В колонке «Против» оказалось несколько мотивов: стыд — и для него, и для них, — смущение, обременительность, неуверенность. В колонку «За» попала только одна причина — кровное родство.
Что именно означает кровное родство? Для него, вынужден был признать Рео, почти ничего, однако для Расти, для Моро и многих других его знакомых — людей здравомыслящих и сердечных — оно имело огромное значение.
У него с добротой тоже все было в порядке — во всяком случае, ему всегда так казалось. Рео не жалел средств на полезные дела и считал себя человеком щедрым. Почему же сейчас его сердце остается безучастным? Неужели он постепенно превращается в копию своего отца?
«Господи, помоги мне…»
Внезапно решившись, Рео протянул руку к телефону… но не обнаружил его на привычном месте. Некоторое время он озирался кругом, совершенно сбитый с толку. Затем вспомнил: он сам положил его в стол, чтобы не звонить Расти. Достав спрятанный в вазе ключ, Рео не удержался от смеха.
Много ли пользы принесла ему эта игра в прятки?
Эдвард Стайлз ответил после второго звонка; казалось, его совсем не рассердило, что Рео воспользовался экстренным номером телефона. Его, по-видимому, также не удивило, что Рео дал добро на розыск своих родных. Они проговорили несколько минут. Стайлз сказал, что наймет частного детектива, который возьмет на себя всю работу по выяснению местонахождения двойняшек. Заканчивая разговор, адвокат пообещал позвонить, как только появятся какие-нибудь новости, и выразил надежду, что ждать придется совсем недолго.
Положив трубку, Рео почувствовал, будто огромный груз свалился с его плеч. В радостном возбуждении он посмотрел на часы. Стрелки показывали несколько минут двенадцатого, и он засомневался, не поздно ли будет позвонить Расти и рассказать, что он сделал.
В конце концов он решил, что еще не так поздно, и набрал номер, но услышал механический голос. Рео предполагал, что у Расти есть определитель номера, но на всякий случай оставил на автоответчике просьбу позвонить ему как можно быстрее, о чем ему оставалось только молиться.
Прошла неделя. В пятницу вечером Джейд сидела за столом и вырезала из газеты премиальные купоны на бакалею — единственное из домашних дел, которое она делала хорошо. Вошла Расти.
— Как дела? — спросила Джейд.
— Отлично! — ответила та, снимая с плеча туго набитую сумку. — У меня ноги отваливаются. Мне кто-нибудь звонил? — Она взглянула на автоответчик.
— Как всегда, шесть звонков от твоего Рео. — Имя «Рео» Джейд произнесла протяжно, свирепо вращая глазами. — Ты что, вообще не собираешься ему звонить?
— Ни за что.
— Но все-таки почему?
— Потому что у нас нет ничего общего.
— Как же «нет»? А деньги? У тебя их мало, а у него — много.
— Очень остроумно.
Расти направилась в ванную, быстро разделась и встала под горячий душ, после чего прошла в свою комнату и занялась утомительным делом — расчесыванием кудрей, которыми ее одарила природа. Одновременно она смотрела, вернее сказать, слушала вечерние новости: наклонив голову так, что волосы чуть не касались пола, она и не могла видеть экран.
Едва начали передавать прогноз погоды, вошла Джейд.
— Тебе звонили, пока ты была в душе.
— А я не слышала звонка, — сказала Расти, выпрямившись и отбросив назад волосы.
— Тем не менее звонок был, и я ответила. — Джейд подняла руку, пресекая попытки подруги выразить неодобрение. — Разумеется, после того как посмотрела на определитель. — Она протянула Расти листок с номером телефона. — Это кто-то из родителей твоих подопечных.
— А, прекрасно, — пробормотала Расти и положила листок на кровать.
— Ты не хочешь ему перезвонить?
— А это мужчина?
— Да, — сказала Джейд. — Какой-то сумасшедший папаша. Я сказала, что ты немедленно позвонишь ему, как только освободишься.
— Тогда, пожалуй, надо позвонить, — проворчала Расти, подвигая телефон. Она молниеносно набрала номер и показала Джейд язык. Та иногда бывала такой занудой!
Подруга рассмеялась и вышла. На другом конце провода зазвонил телефон. Рео Сэмпсон взял трубку.
— Ах ты, черт! — воскликнула Расти и чуть не швырнула трубку, услышав его голос.
— Не бросай трубку! — закричал он.
Расти медленно поднесла трубку к уху. Она знала, что не сможет устоять, поэтому целую неделю отслеживала все звонки по определителю.
— Расти, ты слушаешь?
— Да, слушаю, — еле слышно сказала она, опускаясь на кровать.
— Слава Богу. — (Она услышала вздох облегчения.) — Просто не знаю, что бы я стал делать, если бы ты повесила трубку.
— Наверное, продолжал бы жить, как и прежде.
— Я не могу жить без тебя.
— Что?
— Ты слышала, что я сказал. Послушай, Расти, извини, если я тебя обидел. Клянусь, это больше не повторится.
— Конечно, не повторится, потому что мы никогда больше не увидимся.
— Но мне тебя очень не хватает.
— Неужели?
— Клянусь, я так скучаю. И я хочу, чтобы ты была рядом.
О Господи! Она едва смогла выдавить:
— Мне сейчас некогда, Рео, я должна идти.
— Но ты не можешь идти. Я еще не все сказал.
Что еще он хочет сказать?
