Из меня вырывается крик, и я начинаю бороться изо всех сил.
— Пошел ты! — Дедушка рычит.
Мой полный ужаса взгляд мечется между дядей Рикко, который истекает кровью, и дедушкой, когда другой мужчина пинает его. Когда дедушка падает на живот, мужчина наступает ему на спину, чтобы не дать ему подняться.
— Пошел ты. Я убью тебя, блять, — рычит дедушка, его лицо красное от ярости.
Дядя Рикко издает тошнотворные звуки, когда пытается дышать, его кровь пропитывает его торс и пачкает ковер.
Нет.
Нет.
Нет.
Мое тело, лишенное жизни, обмякло в руках похитителя, а глаза все еще прикованы к умирающему дяде.
Я не осознаю, что плачу, пока язык похитителя не проводит по моей щеке, ловя слезинку. Его голос не обещает мне ничего хорошего, когда он насмехается:
— Я собираюсь насладиться ею.
Невыносимое опустошение и грубая безнадежность проникают глубоко в мои кости, отчего тело становится вдвое тяжелее.
— Пожалуйста, — умоляет дедушка. — Она ребенок, ей всего семнадцать.
Всю свою жизнь я была под защитой.
У меня было всего два парня. Дальше всего я продвинулась на второй базе1. Мы даже друг друга не касались без одежды. Я бы, наверное, отдала Мэтту свою девственность, если бы он не изменил мне с Кейли. Дядя Рикко проводил ночь за ночью, обнимая меня, пока я плакала о своем разбитом сердце.
Всегда были утешающие руки, чтобы обнять меня.
Мне никогда не приходилось бороться за что-либо.
Я никогда не подвергалась насилию.
Я никогда не видела смерть.
До сегодняшнего дня.
Мужчина, держащий меня, начинает двигаться, таща меня туда, где раньше была входная дверь. Теперь это всего лишь дыра в стене, повсюду валяются обломки.
— Я могу подождать, пока ей не исполнится восемнадцать. Понаблюдать, как она расцветет, как маленькая роза, прежде чем сделать ее своей шлюхой.
Боже. Нет.
Мой ужас резко усиливается, и я борюсь с его хваткой, отчаянно крича:
— Nonno2! — Дедушка – моя единственная надежда.
— Пожалуйста, — плачет дедушка. — Она просто гребаный ребенок!
Мой похититель тащит меня через обломки в ночь, которая начинает опускаться на особняк. Подошвы моих ног саднят от впивающихся в них обломков, когда я вынуждена идти.
— Nonno! — Я кричу, пинаю и бью изо всех сил, что у меня есть.
— Господи, мать твою, — огрызается мой похититель прямо перед тем, как мои ноги отрываются от пола, и меня перекидывают через его плечо, как мешок с картошкой.
Мои руки шлепаются о его мускулистую спину, но я не могу ударить ногой, потому что его рука прижимает мои бедра к нему. Мои глаза то и дело натыкаются на тела, кровь, оружие, и все это заставляет меня извиваться и биться еще сильнее.
Я слышу, как открывается дверь машины, и мое тело отлетает назад, когда меня бросают на заднее сиденье. Рука похитителя обхватывает мой затылок, как будто пытаясь убедиться, что я не ударюсь, что странно, потому что ясно, что он планирует убить меня после того, как закончит насиловать.
С расширенными глазами и страхом, превышающим все мои возможности, я смотрю на него, пока он прижимается ко мне.
— Это к лучшему, — бормочет он прямо перед тем, как его пальцы обвиваются вокруг моей шеи, и поток воздуха в мои легкие прекращается.
Изнуряющий страх и паника заставляют меня цепляться за его руки, а сама я брыкаюсь, как дикая лошадь.
— Шшш... — напевает он, будто пытается успокоить.
Мой испуганный взгляд сосредоточен на нем. И когда я погружаюсь в бездонные глубины страха, зная, что вот-вот умру, он выглядит спокойным.
Как будто он не убивает меня, а делает одолжение.
Как будто он не лишает мои легкие воздуха.
Мое сердце колотится в груди.
У меня вырывается придушенный звук, руки немеют, тело становится тяжелым и отказывается двигаться.
Тем не менее, я продолжаю смотреть на него с мольбой в глазах.
Не убивай меня.
У меня не было шанса пожить. Я так много хотела сделать. У меня было так много мечтаний.
Пожалуйста. Не убивай меня.
Он наклоняется ближе и целует меня в лоб.
— Спи, маленькая Роза.
Слезы текут из моих глаз, и он снова ловит их губами.
Мои ресницы трепещут, мои легкие кричат.
Мое тело кричит.
Моя душа кричит.
Нет.
Глава 2
ВИКТОР
Блять.
Когда я согласился помочь Николасу расправиться с сицилийцами, я точно не думал, что в итоге похищу девушку. Всякий раз, когда я наблюдал за домом перед нападением, я никогда не видел, чтобы она приходила или уходила.
Я предан Священству, группе глав мафии, созданной Лукой, моим лучшим другом и главой итальянской мафии, и сегодня сицилийцы заплатили за постоянное вторжение на территорию Лиама и Николаса.
Это не более чем бизнес.
Но я чертовски уверен, что не ожидал увидеть ее. Маленькую Розу.
Мне пришлось усыпить ее, как только мы поднялись на борт частного самолета, чтобы она не сопротивлялась.
Когда я несу ее обмякшее тело в свой дом, то знаю, что получу тонну дерьма от своей семьи за то, что забрал ее. Либо это, либо кто-то из нас убьет ее, а я не собирался этого допустить.
Почему?
Она для тебя ничто.
Ответ приходит мгновенно, как удар по голове.
Это потому, что она была так чертовски напугана. Ее страх всколыхнул что-то в моей груди, чего я никогда раньше не чувствовал. Что-то, о чем я не хочу думать.
Мой дом расположен на участке, который принадлежит всей семье, так что они обязательно узнают, что Розали здесь. В поместье три особняка – моих родителей, дяди Алексея и мой. Есть также пара гостевых домов, которые в основном используются нашими охранниками.
Мой отец и дядя Алексей неразлучны и вместе управляли Братвой до того, как я возглавил ее. Братва принадлежит мне по праву рождения, поскольку мой дед по материнской линии правил до своей смерти.
Последние два года я надрывал задницу, чтобы сделать себе имя. Конечно, меня боялись из-за наследия, созданного моей семьей, но теперь взрослые мужчины мочатся, потому что все, блять, знают, что от моего гнева, если ты его навлечешь, нигде не спрячешься. Совесть – удел слабых, поэтому, если кто-то попадется мне на глаза, я выслежу и без колебаний буду пытать, калечить и убивать любого, кто посмеет мне противостоять.
Щека Розали трется о мое плечо, ее глаза сонно открываются и закрываются, пока она борется с действием успокоительного.
Снова что-то слишком нежное для такого, как я, шевелится в моем сердце.
— Шшш... — бормочу я. — Все будет хорошо.
Девушка была чертовски неожиданной. При этом изысканной. Когда я увидел ее лежащей на кровати, с идеальной задницей, ее подтянутые ноги, скрещенные в лодыжках, моей первой мыслью было, что она похожа на ожившую эротическую мечту. Я затвердел за долю секунды.
Затем она посмотрела на меня, и, клянусь, земля содрогнулась у меня под ногами с силой тысячи землетрясений.
Розали Манно – не что иное, как неземное видение.
Она заставляет меня чувствовать себя чертовски заботливым, но в то же время пробуждает во мне ту темную сторону, о которой я и не подозревал. Она отличается от той, благодаря которой я не задумываюсь о том, чтобы покончить с чьей-либо жизнью.
Она дикая и хищная.
Я хочу защитить девушку, но в то же время зверь во мне хочет почувствовать, как она дрожит, и использовать ее слезы, чтобы утолить голод, растущий в моей груди с тех пор, как я впервые увидел ее.
Войдя в комнату для гостей, я осторожно укладываю Розали на кровать королевских размеров. Ее темно-каштановые волосы длинные и растрепанные, кожа оливкового оттенка выглядит слишком бледной.
Я позволяю своим глазам скользить по ней: по ее майке, которая не очень-то скрывает выпуклости ее упругих грудей, по шелковистой коже на животе, по обтягивающим шортам, демонстрирующим соблазнительную ложбинку между ее бедрами.
