— Розали, — говорит Виктор, поэтому я снова сосредотачиваю свое внимание на нем. Когда наши взгляды встречаются, он продолжает. — Ты будешь здесь в безопасности, пока тебе не исполнится восемнадцать.
Тогда он сделает меня своей шлюхой, как он сказал моему дедушке.
Мой дедушка.
Он ...?
Хотя в глубине души я знаю, каким будет ужасный ответ, я спрашиваю:
— Мой дедушка?
— Мертв.
Это слово пронзает все мое существо.
Мое дыхание учащается, мое разбитое сердце колотится в груди.
Они убили мою семью.
Я совсем одна.
Я делаю болезненный вдох, который прерывается рыданием, вырывающимся из меня.
Виктор протягивает мне руку, и я, не задумываясь, отбрасываю ее. Все во мне выходит из-под контроля, и остается только яростная суматоха.
Мое тело реагирует само по себе, и, бросившись вперед, я ударяю кулаками в грудь Виктора. Я слышу крик, наполненный в равной степени ужасом и печалью.
Я продолжаю бить его в грудь, пока он не хватает мои запястья, и мое тело разворачивается. Он с силой скрещивает мои руки на груди и фиксирует их своими. Его нога выбивает мою из-под меня, и я падаю на пол. Моя задница так сильно ударяется о дерево, что у меня начинается икота.
Я издаю безнадежный крик, и он превращается в неконтролируемые рыдания, поскольку горе затягивает меня в бездонную яму отчаяния.
Сидя между ног Виктора, его руки обвиты вокруг меня, а моя спина прижата к его твердой груди.
— Шшш... — он пытается успокоить меня, но от этого звука только ледяная дрожь пробегает по моему разгоряченному телу.
Ужасные события того дня проносятся в моей голове. Дяде Рикко перерезают горло. Дедушка, угрожающий и умоляющий.
Виктор слизывает мою слезу и говорит, что я стану его шлюхой.
Виктор душит меня.
Я хотела бы, чтобы мне не пришлось сталкиваться ни с одной секундой этой жизни без моей семьи
Боже, я бы хотела, чтобы они убили меня первой.
Но они этого не сделали, и теперь мне приходится столкнуться с кошмарным фактом: я попала в плен к главе Братвы, и он может делать со мной все, что захочет.
Мое тело оседает в его объятиях, пока мой затылок не упирается в его плечо. Сквозь затуманенное зрение я смотрю в окно, думая, что при первом удобном случае прыгну.
— Здесь ты будешь в безопасности, — снова говорит Виктор.
Я выдыхаю воздух, наполненный всей горечью того, во что превратилась моя жизнь. Мой голос хриплый, когда я бормочу:
— Говорит м-мужчина, который у-убил мою семью.
Виктор ослабляет хватку на мне, затем поднимает меня на ноги. Он поворачивает меня лицом к себе, и наши взгляды встречаются. Там, где его глаза наполнены насилием, укоренившимся в его костях, мои должны показывать травму и горе, которые я перенесла от его рук.
Его правая рука перемещается с моего плеча на мою щеку, где он ловит слезинку подушечкой большого пальца. К своему ужасу, я наблюдаю, как он слизывает каплю со своей кожи.
Устремив на меня весь взгляд своих напряженных черных глаз, он бормочет:
— Так сладко.
Боже правый.
Мои вздохи такие быстрые, что кажется, будто я пробежала марафон, и каждая мышца в моем теле болит от того, насколько они напряжены.
По мере того, как Виктор продолжает смотреть на меня, выражение его лица становится все мрачнее.
Когда мне кажется, что мое сердце вот-вот вырвется из груди, я хнычу:
— Пожалуйста, отпусти меня.
К моему удивлению, он усмехается, искорка веселья снимает зверское напряжение с его чрезмерно привлекательных черт.
— Куда же ты пойдешь, маленькая Роза? У тебя ничего нет.
— М-моя семья... — Сильная боль сжимает мое сердце. — ... была богата.
— Ключевое слово – была. Все, что было у твоего деда, принадлежит Николасу Статулис. — Он делает угрожающий шаг ближе, заставляя мои руки сжаться в кулаки по бокам. — Все, кроме тебя.
Он продолжает придвигаться ближе, пока я не вынуждена откинуть голову назад, чтобы сохранить зрительный контакт с ним. Это длится всего пару секунд, прежде чем я опускаю взгляд на его грудь.
Вся моя жизнь была вырвана из-под моих ног.
Все мои мечты о путешествиях по миру никогда не сбудутся.
Невыносимая безнадежность затемняет все внутри меня, заставляя отчаяние проникать глубоко в мои кости.
— Кроме тебя. — Слова Виктора заставляют меня посмотреть ему в глаза. — Я оказал тебе услугу, забрав тебя, маленькая Роза. Николас убил бы тебя.
Я тяжело сглатываю, заставляя себя поднять подбородок выше.
— Не жди, что я буду тебя благодарить.
Он снова усмехается, ухмылка не делает его менее безжалостным.
Из коридора доносится шаркающий звук, отвлекающий внимание Виктора от меня.
Я бросаю взгляд на открытое окно, когда Виктор поворачивается ко мне спиной, и когда в дверях появляется еще один мужчина, я без колебаний бегу.
Мои руки хватаются за подоконник, и я перекидываю свое тело через него. Как только я отпускаю руки, пальцы смыкаются вокруг моего правого запястья. Меня втаскивают обратно в комнату с такой силой, что подоконник царапает мой живот и ноги.
Меня швыряют на пол, и мое тело соскальзывает от движения. Прежде чем я успеваю подняться, Виктор хватает меня за плечи, и я опрокидываюсь на спину.
Через секунду я оказываюсь в знакомой позе с телом Виктора, прижатым ко мне, и его пальцами на моем горле. К счастью, на этот раз к моей голове не приставлен пистолет.
Дыхание Виктора ровное, в то время как я задыхаюсь от неудачной попытки сбежать. Его глаза прикованы к моим, когда он наклоняется ближе.
Паника скручивается в моем животе, и мои руки хватают его за запястье, когда он слишком некомфортно близок.
Слова вырываются из него, как грозовые тучи в ненастную ночь.
— Ты хочешь умереть, маленькая Роза?
Да.
Нет.
Я не хочу ничего из этого.
Я хочу вернуть свою семью и прежнюю жизнь.
Виктор подносит свою левую руку к моему лицу и проводит костяшками пальцев по моей щеке.
— Еще раз попробуешь что-нибудь подобное, и я прикую тебя наручниками к этой чертовой кровати.
Чувствуя себя потерянной и разочарованной, я отворачиваю голову и смотрю на ножки стула.
Виктор рывком поднимает меня на ноги, затем бормочет:
— Распаковывай вещи и чувствуй себя как дома. Твое пребывание здесь может быть приятным или адским. Выбор за тобой.
Виктор смотрит на другого мужчину.
— Пока это все, Саша. Иди отдохни перед возвращением в Россию.
Когда я не двигаюсь, глаза Виктора устремляются на меня.
— Я сказал, распаковывай вещи!
Я бросаюсь к изножью кровати, где были оставлены сумки, и, изо всех сил стараясь подавить рыдание, открываю багаж. Я с удивлением смотрю на свои вещи и одежду.
Я чувствую, как горят глаза Виктора на мне, когда другой мужчина выходит из спальни. Когда я достаю пару спортивных штанов из сумки, и останавливаюсь, чтобы быстро натянуть их на ноги. Найдя рубашку большого размера, я снимаю ту, что дал мне Виктор, и натягиваю свою через голову.
Я бросаю рубашку Виктора на пол и, не в силах выносить его присутствия, бросаю взгляд на закрытую дверь.
— Это ванная?
— Да.
— Могу я ей воспользоваться?
— Конечно.
Я бросаюсь вперед, и когда поспешно вхожу внутрь и успеваю закрыть дверь между мной и Виктором, меня сотрясает рыдание.
Прижимаясь лбом к двери, я задыхаюсь от ужаса моей новой реальности.
За считанные часы я превратилась из счастливого подростка в будущую шлюху главы Братвы.
Опускаясь на плитки, крики сотрясают мое тело.
Я оплакиваю потерю своих дедушки и дяди.
Я оплакиваю потерю невинности, которую у меня отнимут, когда мне исполнится восемнадцать.
А это будет на следующей неделе.
У меня всего пять дней.
Обхватив себя за талию, я словно разрываюсь на миллион кусочков.
Глава 4
