Он выбрал элегантный стиль тридцатых годов и долго торчал перед зеркалом, искренне сожалея, что у него нет тоненьких усиков в гангстерском стиле. Пиджак с широкими плечами, белая рубаха, гвоздика в петлице… сюда просто необходимы усики!
Потом его мысли плавно переползли на подарок Шерри, и он размечтался окончательно. Больше всего его привлекала мысль все-таки о коне, через седло которого он перекинул бы Шерри и умчал бы ее в сторону горизонта. Ладно, сойдет и его «ягуар».
В половине седьмого неотразимый и элегантный блондин с золотисто-шоколадными очами и ленивой улыбкой на грешных устах спустился в холл отеля… и немедленно напоролся на зарождающийся скандал.
У стойки портье изображала – и весьма успешно – разъяренную кобру Лита Форд. Сходство с коброй придавал широкий воротник ее элегантного пальто, а шипела она вообще один в один.
– …Немедленно вызовите ко мне моего сына, Филипа Форда, или через минуту я сама пройду в его номер!
– Извините, мадам, но, боюсь, это невозможно. Мистер Форд занят.
– Чем он может быть занят, когда здесь его мать?! Я приехала, чтобы забрать его домой!
Джо сочувственно покосился на раскрасневшуюся девчушку за стойкой. Китти Шарк умело подбирала персонал, ничего не скажешь, – девочка была высший класс, но молодость и красота в данный момент были ей явно не на руку. Девчушка держалась из последних сил, а за большим кустом фикуса маячил встревоженный охранник. Вот его Джо понимал: если бойкая старушка решит пробиваться наверх, именно этому здоровенному парню предстоит загораживать ей дорогу. Что там подвиг трехсот спартанцев по сравнению с Литой Форд! Джо решил прийти на помощь подчиненным любимой женщины.
Он подошел к стойке и небрежно привалился к ней прямо перед носом Литы Форд. Та на мгновение перестала скандалить и возмущенно воззрилась на нахала.
– Вам что?!
Джо задумчиво подергал серебристый мех, которым был оторочен воротник скандалистки. Лита Форд онемела от ярости, а Джо поинтересовался ангельским голосом:
– Соболя? Сибирь, снега – и соболя. Стаи соболей. Или косяки… Вы не знаете, чем именно ходят соболя?
– Что?
– Я говорю, гусей – косяк, лошадей – табун, а ведь мех и перья этих достойных животных несравненно реже встретишь на воротнике ослепительной красотки вашего уровня. Соболя вам привычнее – но разве знаем мы с вами ответ на этот вопрос: чем ходят соболя? И ходят ли?
– Ав-ва…
– Возможно, бегают. Или стелятся. Знаете, красиво, наверное: Сибирь, снежная равнина – и стелющиеся соболя. Все блестит, сверкает и стоит кучу денег. В Сибири бывали?
– Нет…
– Жаль. Дикий, но прекрасный край. Сам я тоже не бывал, но друзья рассказывали. На многие мили вокруг ни души. Жители Нью-Йорка там буквально сходят с ума – слишком безлюдно…
– Молодой человек!
– Да, девушка?
– Мы с вами не знакомы!
– Еще чего! Ровно неделю назад я пожирал вас глазами и думал – кто эта нимфа в серебристой парче? Кто эта прекрасная незнакомка и как бы мне с ней познакомиться? Тут вас подхватил под руку седовласый и несколько… худощавый старичок – и я понял, что от глаз строгого отца не укроется ни одна вольность. Да и посмел бы я…
– Какой отец, что вы несете? Это муж мой!
– Не верю. Вас что, насильно за него выдали? Такую молодую – за старика…
Охранник уже плакал от смеха, прикрываясь фикусом, девушка за стойкой кусала губы. Лита Форд явно растерялась.
Джо особенно любил сам себя в такие минуты. Никакого сценария не было и быть не могло – чистейшая импровизация, зато какая!
Лита Форд встряхнулась и несколько оттаяла.
– А! Я вспомнила. Вы – тот красавчик адвокат, который едва не задушил бывшую жену моего сына букетом.
– Ой! Ужасы какие вы рассказываете. Никого я не душил, да к тому же откуда у вас сын брачного возраста? Наверное, это был брат. Старший.
Лита Форд почувствовала, как на лицо помимо ее воли выползает кокетливая улыбка.
– Мистер… Ладлоу! Я помню вас.
– Для вас – просто Джо.
– А я – Лита Форд. Мать Филипа, что бы вы там ни болтали. Вы, как я понимаю, знакомы с его бывшей женой?
– Слушайте, Лита, у меня все время такое ощущение, что я что-то упустил. Почему вы говорите о браке собственного сына в прошедшем времени?
– Потому что брак аннулирован.
– Не может быть! Когда? Минут пять назад? Десять?
– Вовсе нет. Еще позавчера вечером.
– Это какая-то ошибка, потому что сегодня я приглашен именно на свадебную вечеринку вашего сына.
– Ха! Вас наверняка Элли пригласила.
– Что вы, это было бы неудобно. Ваш сын и пригласил. Филип Форд. Мы с ним друзья.
– Давно?
– Не очень, но время здесь не играет роли. Бывает так, знаете – взглянешь на человека и ненавидишь лютой ненавистью. А бывает – наоборот. Дружба до гроба. Мы с ним прошли нелегкий путь истинно мужских испытаний – видите, синяк! – и стали как Кастор и Поллукс.
– Как кто?!
– Не важно. Были такие, древнегреческие. Неразлучны в жизни и смерти. Мы с Филипом такие же.
– Слушайте, не трещите, у меня от вас голова кружится. О чем мы говорили?
– О древнегреческих…
– Нет! О том, что Филип пригласил вас на вечеринку!
– А! Да! По поводу свадьбы. Они с Элли празднуют узким кругом.
– Позвольте! Элли Морган ему не жена.
– Я бы не стал утверждать это с такой уверенностью. Более того, я бы вообще утверждал ровно обратное. Они женаты, Лита, и счастливы в браке.
– Это нонсенс!
– Возможно, но это так.
– Я не позволю…
– Вряд ли. Филип отлично сохранился и все такое, но восемнадцатая и двадцать первая его весны давно миновали. Конечно, если вы сможете доказать, что он недееспособен…
– Что вы опять несете? Мой мальчик – гений.
– Согласен. Итак, мы вернулись на исходную. Хотите совет?
– Не хочу, но вас все равно не остановишь. Валяйте.
– Оставьте их в покое. Обоих.
– Отличный совет! Вы, как змий…
– Нет-нет-нет! Подумайте сами. Сына вы любите?
– Люблю!
– Хотите сохранить с ним отношения?
– Господи, вот пристал… Разумеется!
– Тогда не давите на него. Уезжайте. Побудьте с мужем, займитесь цветами…
– Я не люблю цветы!
– Тогда рыбками. Очень успокаивает. Дождитесь их с Элли возвращения, а там будет видно.
Лита Форд некоторое время смотрела на Джо, потом неуверенно фыркнула.
– Странный вы человек. Вас хочется слушаться… Ладно. Будем считать, что вы меня убедили. Но не думайте, что я раскаялась во всем! Я никогда не полюблю Элли Морган!
