— Не надо, Уильям, не кори себя. Я тоже искала своего мужчину. И тоже не нашла его. Мы с тобой однолюбы. А значит, нам повезло, что мы все же нашли друг друга. А о том, что случилось двадцать девять лет назад... Не надо, не думай, что я возненавидела тебя. Тем более что сама же требовала, чтобы ты исчез куда-нибудь. И желательно как можно дальше от папы. — Она улыбнулась. — И знай, когда ты уехал, я была даже рада!
— Что ты имеешь в виду? — спросил удивленный Уильям.
— Только то, что я могла не беспокоиться о тебе. Ты прав, отец бы разрешил тебе на мне жениться, у него не было выбора. Но сначала бы он тебя убил, а потом превратил бы нашу жизнь в ад.
— Вам с Эстель было плохо у него?
— Ну что ты! Он всегда любил меня, а уж Эстель просто обожал! Правда, когда я узнала, что родилась девочка, думала, он будет разочарован. Папа часто повторял, что единственное светлое пятно в том, что со мной произошло, это фамилия его внука. Род не прервался. А когда он в первый раз взял Эстель на руки. Ты бы видел его лицо! Он меня постоянно учил, как следует обращаться с дочерью: как ее пеленать, сколько гулять, что надеть. Не знаю даже, кто он был Эстель, мать или дед. — Сара улыбнулась. — Он меня даже не хотел и близко подпускать к дочери. Страшно ревновал. Но все же понимал, что нельзя испортить Эстель. Он сделал все, чтобы девочка была как можно более самостоятельной. И я благодарна за это папе. У Эстель не было никаких гувернанток, только няня, да и та совмещала должность кухарки с присмотром за Эстель! Потом мы отдали девочку в обычную школу. А когда пришло время выбирать, где она будет учиться, папа сказал, что Эстель должна это решить сама. Он, конечно, даст денег, но лучше бы ей получить стипендию. Вот поэтому мы и не учились в Принстоне.
— Да. Жаль, что я не знал его с этой стороны, — сказал Уильям задумчиво. — А как тебе жилось?
— Нормально. — Сара пожала плечами. — Мы почти не говорили о том, что случилось. Сначала меня нельзя было волновать из-за беременности, потом Эстель была маленькой и не могла без меня обходиться. А потом прошло слишком много времени. Да и любил меня папа все же сильно, чтобы там ни говорил. Так что серьезный разговор о том, что тогда произошло, состоялся только перед его смертью. И то он мне сказал, что большего счастья, чем Эстель, я не могла подарить ему. Я рада, что мы успели перед его кончиной помириться. Все же какой-то лед был. Хотя... если бы не фамильное упрямство... — Сара низко опустила голову. Только с возрастом она поняла, кем для нее был отец. Ей было жаль, что их отношения так сложились. Но все же Эстель была для обоих светом в окошке.
— Старик Уэлч умер? — спросил Уильям. Он боялся отца Сары, но все же ему нравился неприступный мужчина, который добился всего в жизни сам. — Я теперь понимаю, что мы могли бы подружиться.
— Не думаю, — усмехнулась Сара. — Ты все же слишком мало его знаешь. Хотя, если бы ты смог ему простить публичную порку, которую бы он тебе точно устроил, может, все бы и утряслось... Но не будем больше об этом. Как ты оказался в Индии?
Откуда ты заешь? Эстель рассказала?
— Взахлеб, — улыбнулась Сара. — Как жаль, что она мне тогда так и не назвала твою фамилию.
— А я ведь знал, что она Уэлч, но был уверен, что к знаменитой семье она никакого отношения не имеет.
— Почему ты так решил? — удивилась Сара.
— Потому, что она работала далеко не в лучшей фирме, университет тоже далеко не самый престижный. Короче, умница, которая сама изо всех сил карабкается наверх.
— Это все папа, — усмехнулась Сара. — Он, с одной стороны, хотел, чтобы у Эстель все было самое лучшее, а с другой — чтобы она не зависела от денег семьи. Он даже настоял на том, чтобы она жила отдельно. Отселение из родительского дома произошло в восемнадцать лет. Он уверял, что допустил ошибку, не сняв мне квартиру и не выдавая денег ровно на месяц. Чтобы я сама зарабатывала, тогда бы у меня не были на уме всякие глупости.
— Это правильно. Вы воспитали ее такой умницей! Она лучшая в моей группе. Я возьму ее к себе. Жаль только, что Ричард, видимо, окончательно забросил учебу. Из него бы вышел толк.
— Знаешь, — вздохнула Сара, — пока я видела, как из Ричарда выходит одна бестолочь. Я предупреждала Эстель. Но она уже успела в него влюбиться. Так что теперь они оба страдают. Эстель не может понять, что любит его таким, какой он есть, а Ричард слишком сильно любит ее, чтобы честно признаться: ему до лампочки и карьера и положение в обществе.
— Что у них случилось, Сара? Я не думаю, что Эстель бы начала встречаться со мной, если бы все еще была с Ричардом.
— Ты прав. Не стала бы. Но это очень долгая история, — предупредила Сара.
— А нам, как я понял, спешить некуда. Вот только я боюсь, что ты устала. Это я всю ночь спал на кровати... — Он виновато развел руками.
— Ну, в этом твоей вины нет, — улыбнулась Сара и начала рассказывать о том, что произошло с их дочерью за последние несколько месяцев.
Утром Ричард проснулся от умопомрачительного запаха яичницы с беконом. Он не ел нормальной пищи уже почти двое суток, и теперь его желудок настоятельно требовал положенных жиров, белков и углеводов.
Он встал с кровати и подошел к окну. Вид из окна спальни, которую он сам себе нашел, был очень непривычным.
Вот это да! — усмехнулся Ричард. Я ведь не так давно живу в большом городе, а уже забыл, как в ноябре выглядят леса! Хотя это-то и лесом назвать сложно... Да, давно я не был дома, уже больше пяти лет. Думаю, Эстель понравится у моих родителей. Во всяком случае, ей будет полезно побывать в настоящей деревне и узнать, что это такое.
Но он тут же нахмурился. Когда Эстель убежала вечером в свою комнату, он не решился последовать за ней. Да и что толку?! Уж если она решила, что не желает говорить, ни за что не скажет и полслова. Уж это он хорошо успел усвоить!
Но ведь сегодня все иначе! Больше нет Уильяма, который бы мог заменить меня. Больше нет неприязни со стороны Сары, хотя, возможно, это только мне показалось. Больше нет дождя, в конце концов! Впервые за много недель выглянуло солнышко. И хотя все в Сан-Франциско убеждены, что наступил дикий холод, Ричард считает, что на улице вполне тепло. Знали бы они, что такое настоящие холода!
Нет, Эстель сегодня обязательно поговорит с ним. За ночь она успокоилась. Да и что плохого в том, чтобы перекинуться парой слов, он ведь ей не чужой человек! А пока ему нужно позвонить, чтобы узнать, как прошла встреча с партнерами, которую он пропустил. Надо извиниться перед друзьями. Ричард пошел на поиски телефона. Он направился к еще вчера замеченной им телефонной трубке в холле. Там он столкнулся с пожилой полной негритянкой, которая натягивала пальто, подбитое мехом.
