Арсен перечисляет, и я киваю, когда доходит очередь до лимона. Арсен берет дольку и аккуратно подносит мне ко рту. Захватываю ее губами, и мне так вкусно, что подбираю весь сахар с его пальцев, пока до меня не доходит, что я их просто облизываю.
Становится очень неловко, я смотрю на Арсена, а он будто замер. Делаю вид, что старательно пережевываю лимон, у самой горят щеки. И еще очень хочется добавки, так и съела бы все, что на блюдце.
— Хочешь еще, Агата? — спрашивает Арсен своим низким хрипловатым голосом, похожим на бархат, которым если провести по телу, покрываешься мурашками.
Он точно так же меня спрашивал, когда… Я о чем вообще? Хочется головой тряхнуть, щеки пылают, мне безумно стыдно! Я взрослая беременная женщина, будущая мама и должна думать о своем ребенке, а не о его отце. Не о мужчине, который одним голосом вызывает желание нежиться и выгибаться кошкой под его взглядом…
Киваю, и Арсен скармливает мне весь лимон. Теперь я ем аккуратнее, но он нарочно сильнее макает дольки в сахар, и левый кончик его губ ползет вверх каждый раз, как я касаюсь его пальцев губами.
Меня уже не мутит, Арсен предлагает поджаренный тост. Я показываю, что возьму сама, но он, наверное, не понимает, отламывает кусочек, и мне снова приходится есть из его рук. Посыпает солью по моей просьбе, и теперь мне дико хочется слизать с его пальцев соль.
Снова вижу загнутый вверх уголок губ и демонстративно усаживаюсь в кровати. Арсен тут же подкладывает мне за спину подушку, и я перестаю дышать, когда прямо передо мной оказывается его крепкая шея, а сама я замкнута в коконе его рук.
У Арсена тоже меняется взгляд, и я предпочитаю сосредоточиться на завтраке. Беру ложку, чтобы есть кашу, но ложку сразу отбирает Арсен.
— Давай лучше я, есть надо понемногу, а ты голодна, можешь не удержаться. Нельзя перегружать желудок, ты же слышала, что доктор говорил?
Ну вот, как будто я совсем дикая! Возмущенно вскидываю голову, но он смотрит невозмутимо и уже подносит ложку ко рту. Похоже, ему доставляет удовольствие меня кормить. Наверное, каждому мужчине приятно кормить женщину, которая носит его ребенка?
— Вкусно? Напиши потом Ксавьеру, ему будет приятно.
В итоге я съедаю почти все, что Арсен принес, причем мне он разрешил держать только чашку с чаем. На мое беззвучное «спасибо» этот невозможный мужчина улыбается уже обоими уголками губ.
— Ты пока не вставай, немного полежи, я попрошу унести посуду. Обязательно погуляй, можешь взять с собой кого-нибудь из охраны. У тебя в телефоне забит мой номер, если что-то нужно, пиши или звони в любое время, если вдруг решишь отменить свой бойкот, — а потом берет меня за руку и говорит тем своим низким бархатным тоном: — На самом деле я даже не знаю, кто кого должен благодарить, Агата. Мне было очень вкусно.
Целует руку в ладонь, а потом переворачивает ее и на миг задерживает взгляд на моем кольце с агатом, точно таким же, как в его запонках. Жаль, что я с ним не разговариваю, ведь я так и не знаю, передали ему их или нет. А теперь уже и не спросишь.
Глава 18
— Арсен, ты меня вообще слышишь? — голос Навроцкого заставил очнуться, и Ямпольский понял, что действительно его не слушал.
— Конечно, — ответил вполне искренне, нисколько не покривив душой. Борис спросил, слышит ли он, а не услышал, так что Арсен даже не солгал. А потом задумчиво спросил: — Борь, а ты смог бы ногой поднять яйцо?
— Ногой? А холера его знает, я ж тебе не йог. Только они оба тогда поднимутся, разве нет?
Арсен поморщился.
— Я про вареное, Боря! Вареное куриное яйцо.
— Тьху ты, — сердито сказал Борис, — иди в баню, Арс. А тебе зачем?
— Так. Некоторые личные наблюдения. Интересно стало.
— Странные у тебя, однако, интересы, — хмыкнул Навроцкий и снова принялся что-то втолковывать, но Арсен опять его не слушал, потому что увидел за окном Агату.
Девушка неторопливо шла по дорожке, периодически касаясь рукой живота и незаметно его поглаживая. Ее губы шевелились, и Арсен замер, когда понял.
«Она с ним разговаривает. С моим… нашим сыном».
Он никогда ее такой не видел. Агата явно не знала, что за ней наблюдают, просто шла с мечтательным выражением на лице, щурясь под теплыми солнечными лучами. Арсен поймал себя на том, что улыбается, пока Навроцкий ругается в трубке.
— Арсен! Арс, твою дивизию! Ты куда пропал?
Арсен вздохнул.
— Борь, давай при встрече. Посмотрим презентацию и тогда обсудим, я скоро буду в офисе.
Отошел от окна и открыл сейф. Из головы не шло кольцо, которое он увидел на пальчике Агаты, и больше ни о чем другом думать не получалось.
Арсен узнал камень, которым было украшено кольцо — точно такой же, как на его запонках. Достал запонки из сейфа и сжал в ладони — от камней шло тепло, или это ему просто так хочется?
В памяти с точностью до мельчайшего штриха встала удаляющаяся тонкая фигурка, на которую он смотрел из окна своего кабинета, яростно сжимая в кармане кулаки.
Он тогда удержался, не бросился за ней следом, не отправил охрану догнать, привести, удержать девочку, которая имела столько вкуса, чтобы подарить подарок, сделанный своими руками. Не понял, что она пришла попрощаться, просто приказал не пускать ее на порог…
Семь лет назад она его любила, Арсен был в этом уверен. Татуировка, «мон Шерр», ее признания, то, с каким пылом она отдавалась ему, пусть неопытная и неловкая... И еще запонки.
Агата сама сделала себе кольцо, ну конечно, огранка камня точно такая же, как на запонках. И если она до сих пор его носит, может ли это означать то, на что он даже не смеет надеяться?
Только сейчас Арсен понял, что так ничего и не подарил в ответ, даже не поблагодарил. Не считать же подарком пустой чек с его подписью. Только не для Агаты, она ведь так им и не воспользовалась. Иначе не пришлось бы искать деньги на лечение Януша.
Арсен продел запонки в манжеты рубашки. Агата сейчас здесь, в его доме и ждет его ребенка. Так разве стоило терять годы, когда их все равно отбросило в ту же точку отсчета, в которой они находились? И что это, если не судьба?
Он не имел права отрывать ее от себя семь лет назад. Или должен был найти спустя три года, как собирался. Несмотря на найденные дневники, несмотря на признания Леры. Но он предпочел погрязнуть в мести, ушел в нее с головой, чуть не убил собственную дочь…
Ямпольский вышел из дома и сел в автомобиль. По дороге поймал себя на том, что поглаживает пальцами теплый черный камень на запонке, и сцепил зубы.
Он уже потерял целых семь лет, хватит. Больше нельзя упустить ни дня и не отпускать от себя эту удивительную девушку.
Пусть он не знает ее, значит, самое время узнать, а раз Агата его разлюбила, что ж, он заставит ее снова влюбиться. Если для этого придется ее добиваться и завоевывать, он станет это делать. То, что преподносилось как подарок, теперь придется выгрызать зубами. Ничего, выгрызет.
Главное, она должна сама его захотеть. Он легко может вынудить ее жить в своей спальне, спать в одной с ним постели. Может овладеть ее телом, вряд ли такая хрупкая и худенькая девушка окажет особое сопротивление, ему и силу не придется толком применять.
Но ему нужна она вся, не только тело, он хочет получить ее сердце, мысли, желания. Агата переберется в его спальню, но только по своей воле. И как можно скорее, а точнее, через — сколько там сказал Кравченко? — четыре недели. Так что времени у него, считай, совсем не осталось.
***
Ямпольский целый день ждал, может, она напишет или чего-то попросит. Но Агата молчала, при этом Алексей сообщил, что она уже свободно общается со всем персоналом. Арсен улыбнулся и прикоснулся к запонке. Стойкая обиженная девочка…
Вернулся из офиса под вечер, ему доложили, что в обед случился небольшой форс-мажор. Агата спустилась на кухню к Ксавьеру, а оттуда еле добежала до ванной на первом этаже — кухонные запахи оказались слишком насыщенными. Сейчас все хорошо, девушка гуляет за домом в парке.
