руки от серёжки. Вспоминала проведённое с Каримом время в горах, его поцелуи и ласки. Он попросил не влюбляться в него, и я не влюбилась.
Я полюбила.
У ворот притормозила машина. Я различила на дорожке силуэт Алии. Она шла быстро, везя за собой чемодан, в руке держала сумку. Не оборачиваясь на дом, дошла до машины.
Выдохнув, я отошла к постели и присела рядом со своей сумкой. Открыла её. Неожиданно мобильный просигналил.
Сообщение прислала Алия.
«Лучше бы тебя никогда не было, сука».
Стёрла его и отбросила телефон подальше. Попыталась сделать вид, что это ничего не значит: достала из сумки домашнее платье, футболку. Но руки дрожали всё сильнее, а слёзы душили.
Я сдалась. Села на пол и, подтянув к себе ноги, уткнулась в колени.
Услышала, как открылась дверь. Карим присел на постель и потянул меня вверх.
– Из-за меня ты поругался с дочерью. – Я взяла Карима за руку.
– Я плохо воспитал свою дочь. Ты к этому отношения не имеешь.
– Тебя послушать, я вообще ни к чему отношения не имею.
– Так оно и есть.
– А к тебе?
– Ко мне… – Он положил ладонь поверх моей. – Ты – мой подарок, как помнишь.
Я усмехнулась, правда, вышло удручённо. С другой стороны, чего я ждала? Не признаний же в любви. Думала, он поцелует меня, но Карим подтянул к себе мою сумку и, не спрашивая, вытащил разом чуть ли не половину вещей.
– Дай. – Попробовала забрать у него дурацкие трусы с вишенками, оказавшиеся среди других вещей.
Он отдёрнул руку.
– Карим!
– Они мне нравятся.
Я посмотрела на него достаточно выразительно, чтобы он понял мои мысли насчёт этого.
– Ты же в них была в отеле?
Я залилась краской. Да, именно в них я и была. Воспоминания ожили моментально, и, судя по разгоревшемуся в зрачках Карима пламени, не у меня одной. Я всё-таки выхватила у него трусы и убрала подальше за спину. Карим упёрся рукой в постель и подался ко мне. Вещи посыпались на пол, но мне было уже всё равно. Он целовал меня, и я отвечала с горячностью психопатки, живущей последний день.
Тихие стоны слетали с губ, я гладила шею Карима, касалась его волос и изо всех сил пыталась не сказать рвущееся криком «люблю». Поцеловала его в колючий подбородок, в шею и царапнула плечи через рубашку.
Карим обхватил мою голову и пристально посмотрел в глаза.
– Карим…
Он приложил палец к моим губам. Опустив веки, я поцеловала и его. Потом прижала ладонь Карима к своей щеке и потёрлась.
– Не делай глупостей, Ян.
– А если уже? – спросила с лёгким вызовом и коснулась губами его запястья. Потом тыльной стороны ладони, костяшек.
– Это ни к чему не приведёт.
– Да? Разве? А по-моему, уже привело.
Руку он не убрал, но взгляд стал жёстким. Огонь всё ещё горел в чёрных зрачках.
Я пожалела, что позволила себе лишнее. Особенно сейчас. Но чувства стали сильнее меня. Переполнили, и скрывать их стало невозможно.
– Карим, – позвала осторожно. – А если бы не беременность? Что было бы тогда?
– Ничего, – ответил он, не задумываясь.
– То есть я так и была бы для тебя девкой?
Он поднялся. Мои руки безвольно упали на колени. Карим поднял с пола трусики и кинул на постель, следом кофту.
– Спокойной ночи, Яна. – Он повернулся, чтобы уйти.
Я поднялась следом и остановила его.
– Ответь. Я так и была бы для тебя шлюхой, которой даже к твоей дочери приближаться нельзя? Просто… Просто ответь.
– Я не знаю, что бы было. Я знаю только то, что есть.
Я не отпускала его.
– А что есть?
– Есть ты. Здесь. И есть я – тоже здесь. Этого достаточно.
Мне было недостаточно, но дальше шла грань, переступать через которую значило бы поставить на кон всё. Мне ставить было нечего, и я со вздохом отступила. Во всех смыслах.
– Спокойной ночи. – Я отвернулась и присела рядом с сумкой.
Сладкий вкус поцелуя смешался с горечью. Я взяла из сумки несколько наспех сложенных вещей и расправила, не глядя на Карима. Захотелось, чтобы он ушёл, чтобы оставил меня наедине с моей любовью.
Но он не ушёл. Пальцы его оказались у меня на плече, прошлись вдоль позвоночника. Он присел рядом и поцеловал меня в плечо.
– Чего ты от меня хочешь, девочка? Тебе мало того, что есть?
Мне было мало. Только ему признаться в этом я не имела права.
– Ты прожил с женой двадцать лет, – прошептала я. – А счастлив ты с ней был? Хоть когда-нибудь?
– Когда родилась Алия.
Я сглотнула ком из слёз и вины.
– А со мной?
– С тобой я счастлив даже сейчас, Яна.
Он поцеловал меня в лоб и встал. Напоследок ещё раз коснулся пальцами волос, а потом всё-таки вышел из комнаты.
Я опустила взгляд на вещи, которые держала. Это были ещё одни дурацкие трусы, на сей раз с крупными клубничинами. С ними я и осталась сидеть на полу, сама не зная, смеяться мне или горько плакать.
Яна
Несколько дней я не видела ни Мадину, ни Карима. Алия в институте тоже не появлялась, и я втайне радовалась этому.
Встречу с ней представляла плохо. Попытки вообразить, что сделала бы, поменяй нас местами, ни к чему не привели. Наши жизни были разными с самого начала. Начать хотя бы с того, что собственного отца я не видела ни разу в жизни. На этом, собственно, можно было и закончить. Что она сделает, когда всё-таки придёт? А вообще придёт ли?
Собираясь утром на учёбу, я думала обо всём и ни о чём одновременно. Доставая из сумки резинку для волос, наткнулась на ключи и переложила в другой карман. Надо съездить в квартиру Карима, только так, чтобы он не догадался. Собираясь, я забыла про документы из больницы, и это не давало покоя. Вряд ли Карим станет рыться в шкафу, и всё-таки.
В кухне я наткнулась на Мадину. От неожиданности едва не выронила телефон.
– Доброе утро, – поздоровалась она, сделав глоток кофе.
– Доброе утро, – ответила я настороженно.
Мадина осмотрела меня, ни на чём не задерживаясь. Бросаться она вроде не собиралась, и всё-таки я решила, что лучше перехвачу что-нибудь по дороге. Для отвода глаз взяла яблоко и хотела уйти, но она остановила меня.
– Давай выпьем кофе. Рано или поздно нам всё равно придётся поговорить. Давай сделаем это сейчас.
Я замешкалась. Проще всего было сказать, что опаздываю
