— О чем ты говоришь? — Ее глаза, напоминавшие глубокие серые озера, следили за его каждым шагом.
Поль вернулся, снова сел на скамью, взял Уллу за руку, повернул ее ладонью вверх, долго рассматривал линии, а потом поднял взгляд и посмотрел ей в глаза.
— О том, что я хочу большего, — хрипло сказал он. — Хочу всего. Улла, выходи за меня замуж.
— Что? — ахнула она, а потом недоверчиво рассмеялась.
— Выходи за меня, — повторил он. — Если не ради меня, то ради Хельги. Помоги создать дом, которого она заслуживает. У девочки должны быть отец и мать, которые любят ее.
— Нет… — грустно, но решительно ответила Улла, прижала кончики пальцев к его губам и покачала головой. При свечах ее выгоревшие на солнце волосы казались золотыми. — Нет.
Перед Полем разверзлась пустота.
— Я прошу слишком многого?
— Поль, зачем просить полюбить тебя ради кого-то другого, если ты мне и так дороже всех на свете? — с укоризной произнесла она. — Думаю, я полюбила тебя с первого взгляда. — Улла вздохнула так, что складки платья слегка закачались. — Но выйти за тебя замуж…
Поль стиснул ее руки так крепко, что ощутил каждую тонкую косточку.
— Почему нет? — Надежда пылала в нем ярким пламенем. — Почему нет?
Она надолго задумалась.
— Ты часто говорил, что я не похожа на Юлию…
— Милая, если бы вы были похожи, я бы не просил тебя стать моей женой!
— Но я не такая светская, как твои друзья. Конечно, я люблю красивые вещи — нарядную одежду, удобный дом, рестораны, развлечения, — но вполне могу без них обойтись. Мне нравится спокойная жизнь. — Ее лицо было таким грустным, что разрывалось сердце. — Поль, по складу характера я обычная мать семейства и хозяйка домика в предместье, а не светская львица голубых кровей.
— А я человек, который тебя любит.
— Мы слишком разные.
— В самом главном мы сходимся.
— Камилла де Оливейра считает, что я недостаточно хороша для тебя. И не она одна.
— Кто такая Камилла де Оливейра? — Поль отпустил руки Уллы, взял в ладони ее лицо и притянул к себе. — Кому дело до того, что она думает?
Губы Уллы дрогнули, и она уперлась ладонями в его грудь.
— Скоро все будут говорить, что это любовь рикошетом…
— Для меня имеет значение только то, что будешь говорить ты сама. — Следующий поцелуй Поля был долгим и страстным. Доброта и страстность… Чего еще желать мужчине? Но то и другое одновременно встречается очень редко. Так что ему крупно повезло. — Я понимаю, у тебя в Гётеборге работа, друзья, родные, — промолвил Поль, когда они сумели оторваться друг от друга. — Конечно, трудно бросить все это ради человека, который был не лучшим мужем на свете, но…
— Поль…
— Но есть разница, — заторопился он, чувствуя себя так, словно вода просачивается у него между пальцами. Он терпеть не мог чувствовать себя беспомощным. — Я не любил Юлию.
— Да, — сказала Улла.
— Не любил! Мое чувство к тебе отличается от простого физического влечения как день от ночи. Все началось с другого…
— Да, — повторила Улла.
Поль захлопал глазами.
— Что означает твое «да»?
— То, что ты хотел услышать. — Улла нежно поцеловала его в губы. — Да, Поль, я выйду за тебя замуж.
Внутри Поля что-то взорвалось, сердце подпрыгнуло, душа стряхнула тяжелые цепи, в которые была так долго закована, вырвалась на свободу и воспарила в звездное небо.
Поль с самого начала знал, что его брак с Юлией был ошибкой, но теперь был убежден, что на сей раз сделал правильный выбор. С незнакомым ему чувством умиления он поцеловал Уллу в лоб, глаза, нос и губы.
— Милая, — поклялся он, — даю честное слово, что ты никогда не пожалеешь об этом. Я люблю тебя, милая Улла, и буду любить вечно!
Улла думала, что Поль научил ее всему, что следовало знать о страсти, но забыла про любовь. Страсть и любовь отличаются друг от друга так же, как вода от шампанского. Они забыли про ужин и поднялись наверх, чтобы отметить свое вновь обретенное счастье. Вполголоса поговорить о своих надеждах и мечтах.
— Милая, сколько у нас будет детей?
— А сколько бы ты хотел?
— Если все они будут такими же, как ты, то не меньше восьми. Но если пойдут в меня, то достаточно и одного. — Поль наклонил голову и обвел чувственным взглядом ее тело. — Ты самая красивая женщина на свете.
Конечно, это была неправда, но какая разница? Достаточно и того, что так считает он. Рука Уллы скользнула по его бедру. Напряженная мужская плоть пульсировала и не могла дождаться своего часа.
В глазах Поля заполыхало синее пламя. Улла убрала руку, тронула себя, подняла увлажнившиеся пальцы и снова погладила его член. Это чуть не свело Поля с ума. Он испустил гортанный стон, опрокинул Уллу навзничь и глубоко вонзился в нее.
Страсть победила разум, желание не считается со здравым смыслом. Улла обхватила ногами талию Поля, наслаждаясь его могучими рывками. Ей хотелось вечно носить на себе клеймо Вальдонне. Жаркая карибская ночь огласилась протяжными стонами. Они занимались любовью снова и снова, пока не рухнули на пропитанные потом простыни, забыв обо всем на свете.
Поль всегда пользовался презервативами. Но сегодня об этом не могло быть и речи. Ничто не должно было разделять их, а меньше всего на свете — тонкий слой резины, придуманный учеными, чтобы мешать природе и основному инстинкту. В ту ночь все решали боги.
На следующее утро Улла сидела на кровати и кормила Хельгу из бутылочки. Поль спустился на кухню, чтобы сварить кофе и убрать нетронутый ужин. Когда пришла мрачная Сульма, оба были одеты, сидели за столом и вели себя прилично.
Но сдержаться было нелегко, поэтому они при первой возможности сбежали в бухту, укрытую от взгляда посторонних, и провели там весь день, строя планы и занимаясь любовью.
— Помнишь, я обещал тебе, что так будет? — пробормотал Поль, не отрываясь от губ Уллы и стоя в теплых морских волнах. Тем временем Хельга дремала под зонтиком.
— Помню… — с трудом выдохнула Улла, чувствуя, как внутри все напряглось, а потом лопнуло, осыпав ее звездным душем.
— Когда ты выйдешь за меня замуж? — спросил Поль, распростершись на песке после пикника, состоявшего из хлеба с сыром, фруктов и самодельного сидра.
— А когда бы ты хотел?
— Вчера, — серьезно сказал он, и Улла безудержно расхохоталась.
— Может быть, через месяц-другой?
— Как скажешь. Где устроим свадьбу? В твоем родном Гётеборге?
— Нет, — ответила она. — Я люблю этот город, но он мне не родной. Я с севера. В Гётеборге мне всегда жарко.
