Милли повернулась, поставила кружку на стол и осмотрела свой халат.
— Да, конечно. Это моя лучшая спортивная форма, которую я всегда выбираю для разминок, — усмехнулась она.
Дез приподнял бровь.
— Я знаю только один вид разминки, для которой такая форма более чем уместна, — ответил он.
Милли почувствовала, как краска заливает не только лицо и шею, а все ее тело. Она даже не представляла раньше, что такое возможно…
— Дез, уже половина седьмого. — Она скрестила руки, прикрыв грудь, и слегка отодвинулась от него. — Я должна собираться на работу.
— У тебя полно времени. В конце концов, ты сама выбрала меня в качестве тренера, и я заявляю, что мы должны привести твои ноги в форму к соревнованиям. — Взгляд его скользнул по ее голым коленям и икрам. — Хотя, должен сказать, их нынешняя форма мне очень нравится… Но в любом случае, пробежка тебе не повредит. Давай одевайся.
Милли кинулась в ванную. Сбросив халат, торопливо стала натягивать белье, спортивную майку и брюки.
— Я, должно быть, совсем с ума сошла, — бормотала она себе под нос, стягивая волосы в хвост. — Попросить его быть моим тренером! Я хочу, чтобы мы были просто друзьями, — передразнила Милли сама себя. — С тем же успехом я могу хотеть покорить Эверест и пересечь Атлантику на плоту.
Она торопливо намазала нос защитным кремом, продолжая проклинать свою затею. Пора бы уж ей признаться самой себе: она отчаянно хочет его, хочет до безумия, до потери сознания. Постоянно находиться рядом с ним и бороться с желанием — это выше ее сил.
— С кем это ты там разговариваешь? — спросил Дез через дверь.
— Ни с кем. Иду! — Она появилась из ванной и решительно направилась к выходу.
Первые три квартала дались ей с трудом, она бежала, стиснув зубы. Но вскоре мышцы разогрелись, колени стали сгибаться без напряжения, и она ощутила радость бега, радость быть на свежем воздухе, под утренним солнцем, когда большинство сограждан еще нежатся в постелях. Легкие наполнились сосновым ароматом, который донес приятный ветерок.
— Скажи честно, теперь ты довольна, что отправилась со мной?
Она посмотрела на Деза. Он бежал легко, ритмично, дышал ровно и глубоко.
— Да, — ответила Милли. — Конечно, довольна. Я так давно не бегала по утрам!
— Почему? — спросил он.
— Наверное, не люблю бегать в одиночестве, — пожала она плечами.
— Значит, можешь бегать со мной. Иначе, зачем нужны друзья…
Милли молча кивнула. Дальнейший разговор стал невозможным, когда они свернули на Брод-стрит и начали подниматься на Юниверсал-хилл. Его слова звучали у нее в ушах. Друзья. Похоже, Дез решил принять ее условия. Только не слишком ли уж охотно? Если бы она ему действительно нравилась, разве не стал бы он продолжать добиваться ее?
На вершине холма оба плюхнулись на скамейку, чтобы передохнуть. Дез расстегнул ветровку.
— Это… просто… отвратительно… — задыхаясь, пробормотала Милли. — Ты… даже не запыхался.
— Я так бегаю каждое утро, — ответил он. — Ничего, такие пробежки по горам быстро приведут тебя в форму.
Пробежки по горам. Она лично ни за что не выбрала бы для себя такой вид утренних упражнений. Что лишний раз подчеркивает, насколько они разные!
— Что заставило тебя на это решиться? Внезапная страсть к мученичеству? — спросила Милли.
— Это все Херб. Он приобщил меня к этому виду тренировок. Помнишь его? Парень, что вчера к нам подходил?
— Да. Тот, который скоро женится, — кивнула она.
— Угу. Я тебе говорил, что он просил меня быть шафером?
— Поздравляю. Это большая честь. Ты волнуешься?
— Да нет. Это уже четвертый раз. Обязанности совсем не сложные. Надо присматривать за кольцами, чтобы они случайно не затерялись, на приеме сказать первый тост и проследить, чтобы не забыли заплатить священнику. По крайней мере, Херб хоть женится в церкви. На последней свадьбе новобрачные произнесли свои клятвы на борту самолета, потом прыгнули с парашютом навстречу своему медовому месяцу и первой брачной ночи.
— Ты шутишь!
— Вовсе нет. Я присутствовал на свадьбе, когда молодые решили провести церемонию в «Снеговом приюте для влюбленных» на вершине Медвежьей горы в День святого Валентина. Все приглашенные были на лыжах. И они оказались пятнадцатой парой в тот день!
Милли хихикнула.
— У кого-нибудь из твоих друзей, кроме Херберта, была традиционная свадебная церемония?
— Да. У Сола и Гарри. Они правда, устроили ее на вершине Обзорного пика, но в остальном все было вполне пристойно, без эксцентрики.
— Потрясающее место! Должно быть, запоминающееся событие получилось. — Милли, как и любая женщина, часто фантазировала, какой будет ее свадьба. Но ее мечты были самыми обыденными — белое кружево платья и цветы в пресвитерианской церкви на углу Тридцать восьмой и Грэнд, которую всю жизнь посещала ее мать.
— Думаю, это не важно, как именно ты женишься. Главное, чтобы рядом был нужный тебе человек.
Голос Деза прервал ее мечтания. Она повернулась и встретила его пристальный, загадочный взгляд. Словно теплая волна омыла ее тело, но не спортивная форма и не подъем на гору были тому причиной.
— Н-нам пора возвращаться, — заикаясь, произнесла Милли, вскочила со скамейки и побежала вниз по тропе, не дожидаясь его ответа. Трусиха, думала она, жалкая трусиха. Но лучше позорно сбежать, чем потом страдать от еще одного неудавшегося романа.
Эй-эй, потише, сказал Дез себе. Мысль эта никак не относилась к скорости, с которой он бежал. Не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться, что именно разговор о свадьбах испугал Милли, заставил ее подняться с уютной скамейки, не восстановив полностью дыхание. Он, в общем-то, и не намеревался затевать этот разговор, просто к слову пришлось.
Интересно, значит ли это, что он влюблен? Дез посмотрел ей вслед. Милли чуть замедлила бег, дышала тяжело, но было видно, что она не намерена останавливаться. И сквозь жизнь она шла так же, стиснув зубы, не отступая, встречая трудности лицом к лицу. Он искал приключений, она же встречала как приключение то, что преподносила ей жизнь. У нее прекрасное чувство юмора и сильная, страстная натура. Разве можно не любить такую женщину? Дез ощутил, как волна счастья захлестнула его, когда он осмелился признаться самому себе в истинной природе своего чувства к Милли.
Я люблю Милли Сэнфорд! Я люблю, Милли Сэнфорд! — эти слова вспыхивали в его мозгу в такт шагам, ритмично и отчетливо. Дез догнал ее, поймал за локоть, повернул к себе. Нечеловеческим усилием воли подавил желание обнять и целовать, целовать до потери сознания… С глуповатой улыбкой он сказал:
