стала.
И стесняться тоже.
Она смотрела на меня с вызовом с гордо задранным подбородком, пока я не мог оторвать взгляд от ее небольшой груди, от хрупких и острых ключиц и впалого живота.
Я побежденно простонал и взял ее лицо с покрасневшими щеками в ладони.
— Безумно красивая.
Наши губы встретились в новом горячем поцелуе, уничтожая страх и стыд.
— Ты точно хочешь? — запыхавшись спросил у нее, спускаясь поцелуями — укусами по тонкой шее. — Потом я уже не смогу остановиться.
Знал, что останутся следы, но ничего не мог с собой поделать. Хотелось присвоить ее себе, пометить, украсть у всех остальных.
— Хочу.
Я коротко чмокнул в губы и уложил на кровать, а сам взобрался сверху, нависая. Меня отрясло от каждого прикосновения к ее манкой коже. Я плыл от едва уловимого запаха и задушенных всхлипов, когда касался ее тела языком.
Тут она на миг отстранилась.
— Подожди — Полька уперлась влажной ладонью мне в грудь. — Сними тоже. Хочу тоже почувствовать тебя, хочу… потрогать.
Как контрольный по остаткам самообладания.
Я неслушающимися пальцами поддел со спины футболку в районе ворота и стянул через голову, и все это, не разъединяя зрительный контакт. Глаза в глаза.
Она дотронулась до мышц пресса, отчего они моментально сжались, пока я возился с болтами на джинсах. Как назло, напялил ту модель, что без молнии.
Потом встал прямо на кровать над Полиной и стянул джинсы вместе с боксерами.
Она задохнулась на выдохе и прикусила опухшую от поцелуев губу. И я набросился. У меня слетели последние тормоза. И если бы она сейчас умоляла меня слезть с нее, я бы уже не смог.
Полинка иногда зажималась, стеснялась. Приходилось ее расслаблять лаской, как умел. Я хотел, чтобы ей тоже было хорошо, несмотря на боль от первого раза.
— Я люблю тебя — шептал ей на ухо, когда она стонала подо мной, подстраиваясь под ритмичные движения. — Слышишь, люблю тебя.
— Запомнишь меня? — шептала она в ответ. — Хочу, чтобы ты меня помнил.
— Зачем запоминать? — я куснул за мочку уха, а затем лизнул. — Мы будем вместе.
На ее щеках пролегли две мокрые дорожки, и я сцеловывал их, то замедляясь, то ускоряя темп.
Полька улетела первой, а я следом. А потом меня вырубило. Вот так с ней в обнимку на смятой постели, прижимая девчонку к себе спиной.
Как проснулся, сразу же просек, что в кровати кроме меня никого нет. Еще даже не открыл глаза полностью, не осмотрелся, но каким-то левым чутьем понял, что Поли нет и в номере тоже.
От этой мысли резануло по нутру, как лезвием. Я резко открыл глаза и сел в кровати. Догадка оказалась верной. В номере было пусто. В санузле, судя по выключенному свету, тоже.
Я подобрал с пола джинсы и достал из заднего кармана телефон. Набрал ее, но абонент был выключен. Чуть не швырнув телефон в стену, я все же сдержался и заказал такси. На экране высветилось уведомление о пяти неотвеченных вызовах от отца и одно сообщение.
"Срочно домой"
Растерянно огляделся, чтобы понять, все ли захватил, и наткнулся взглядом на пустую бутылку из-под виски, которую вчера забрал с вечеринки. Порылся в мозгах, но так и не смог вспомнить тот момент, когда мы из нее пили.
Добирался, как в тумане, предчувствуя грандиозный звездец. Еще и непонятки с Полиной.
— Сынок, как ты мог? — встретила меня с порога мама с заплаканными глазами. — Сынок, как же так…
— Явился? Сюда иди — раздался бас отца из кабинета.
Мама обреченно взглянула мне во след и закрыла лицо ладонями.
— Что случилось? — спросил, вороша затылок руками.
Отец тут же подлетел ко мне и схватил за ворот футболки, сжимая его в кулаке до побелевших костяшек.
— Последний раз, когда я вынимаю тебя из дерьма, ублюдок ты малолетний. Но за это, ты ответишь. Никакого Лондона, можешь даже не заикаться, понятно?
— Да, что случилось то? — уже выкрикнул, потому что у меня подгорало от этой неразберихи.
Но отец, словно не услышал.
— Отправлю в военную академию. Может, там получится из тебя мужика сделать.
— Какого хрена вообще происходит? — я в итоге не выдержал и смог вырваться из цепкого отцовского захвата, отступая на пару шагов назад.
— Не строй из себя идиота. Полина уже утром все рассказала. Что ты с девчонкой сделал? Я же просил тебя отстать от нее. Им и так досталось по жизни. Неужели тебе девок мало было?
— И что она рассказала? — спросил вмиг онемевшими губами.
— Она рассказала, как ты, щенок, споил ее и отвез в номер отеля, а там принудил к сексу.
Зыбкая волна потоком мурашек проскакала от затылка к пяткам, пронизывая все тело.
— Какого…? Где она?
— Она… — хмыкнул отец. — Ее ты больше не увидишь.
Я тут же сорвался с места и пустился к пристройке, где жила прислуга.
— Куда? — следом бросился отец и даже успел схватить меня за край футболки, ноя скинул его.
— Поля! — заорал, дергая за ручку, которая оказалась закрытой изнутри — Выйди! Черт, выйди!
Тут раздался режущий звук щелчка, и показалась ее мама.
— Уходи, ясно тебе? Убирайся и не смей ее искать, а то посажу. Не сдержу свое слово и посажу.
— Поль — умоляюще застонал я, выцепив ее сгорбленную спину у окна комнаты. Она закрыла ладонями уши и подрагивала. — Давай поговорим!
— Уходи — рявкнула ее мать.
— Ян — дернул меня за руку отец. — Иди к себе.
— Да, свалите все, дайте нам поговорить, мать вашу! — я пытался протиснуться, но Полькина мать заслонила собой проход в комнату.
— Поль, прошу тебя. Я даже злиться не буду, только выйди ко мне — умолял ее.
Но она даже не повернулась. А у меня внутри закипала ярость вперемешку с такой дичайшей обидой, какую я никогда еще в своей жизни не чувствовал.
— Зачем тебе это все, ответь мне! Зачем ты…
Договорить мне не дали.
Грохот двери разорвал барабанные перепонки.
Мы так и не увиделись.
Я в бешенстве разнес комнату. Я выл, как самый последний слабак. Я пытался ее выцепить, пока они еще не съехали. Я думал, сдохну. Было так больно, так хреново, казалось, что дальше уже некуда. Но с каждым прошедшим часом становилось только хуже.
Университет, второй курс
Полина
Сижу в квартире Таниного парня, где она теперь проживает, на широком диване, поджав под себя ноги.
— Понимаешь, я видеть Яна не могла. В голове только его слова вертелись. Ничего не понимала.
