Крессида содрогнулась. Лучше рискнуть и дойти в тумане до автобуса, чем терпеть Даусона, который будет всю дорогу смаковать детали убийства. Однако протестовать бесполезно, кто-то должен проводить ее. Крессида предпочла бы общество мистера Моретти, он внушал ей доверие своей широкой улыбкой.
Такси, найденное Даусоном, уже энергично сигналило у входа. Миссис Стенхоп робко протянула на прощание руку и прошептала:
— Не унывайте, все уже позади.
Мистер Моретти помог девушке усесться в такси и с подчеркнутой учтивостью произнес:
— Поймите, мисс Баркли, мы делаем это ради вашей безопасности. Ваш отъезд для нас большая потеря.
— Великолепно, — пробормотал под нос Даусон. — Скажите это мисс Глори.
Миссис Стенхоп быстро поднялась по ступенькам и жестом показала в направлении окна над лестницей. Крессида взглянула вверх и увидела неясные очертания лица Арабии, прижавшейся лбом к стеклу. Вся ее поза выражала скорбь.
Слезы брызнули из глаз Крессиды. Должна ли она уезжать? Бедная старая леди, одинокая, вступившая в борьбу со своим помешательством. Что будет с ней?
— Паддингтон, — резко сказал шоферу Даусон, — и, пожалуйста, побыстрее, мы торопимся на поезд.
В последнюю минуту Крессида увидела, что мистер Моретти игриво обнял миссис Стенхоп. Девушку удивило, что бесцветную жалкую миссис Стенхоп такая фривольность даже не смутила.
От внимания Даусона также не ускользнул жест мистера Моретти, и он с отвращением заметил:
— Этот бонвиван ни одной юбки не пропустит и всегда пользуется ответным вниманием. Даже ма не видит его насквозь.
— Что в этом особенного? Ну нравится человеку флиртовать. Мистер Моретти совершенно безобиден.
Даусон сердито передернул плечами.
— В первую очередь он всегда преследует свои интересы, даже когда воображает, что делает что-то для других.
— Вы думаете, он преследовал свой интерес, когда уговаривал меня уехать.
— Это был искренний порыв, — неохотно признал Даусон. — Каждый на его месте сделал бы для вас то же самое. — Затем, забыв о мистере Моретти, он энергично повернулся к Крессиде. — Правда, что миссис Болтон заперла вас в шкафу? Черт возьми, вы легко отделались, я был уверен, что она пустит в ход яд.
Туман скрыл от Арабии отъехавшее такси, и она снова осталась одна в Доме Дракона. Весна, которую она мечтала вернуть, оказалась недолговечной. В отличие от голоса, который шипел: «Я ненавижу тебя!» и все чаще терзал ее мозг.
Старая леди была страшно напугана и поэтому заперлась в своей комнате, с замиранием сердца прислушиваясь к каждому шороху, к каждому звуку. Крессида покинула этот дом, а вместе с ней Арабию покинули надежды вновь обрести счастье. Так к чему же теперь заботиться, заперта дверь или нет?
— Кто бы мог подумать, что меня так легко запугать? — обратилась старая леди к своему верному попугаю. Ахмет издал воинственный клич: дескать, мы еще посмотрим, кто кого.
Арабиа прошла в прихожую и отперла дверь, нарочито громко повернув ключ в скважине, потом вернулась в ярко освещенную комнату и стала ждать.
Крессида стоически терпела общество Даусона до Паддингтона, но, когда юноша выказал желание проводить ее на платформу, решительно воспротивилась:
— Спасибо, не стоит. Поезжайте домой…
— Но ма велела…
— Не имеет значения, что вам велела мать. Уезжайте. Я хочу побыть одна.
Даусон недоуменно пожал плечами, затем протянул ей руку. Крессида раскаялась, что была резка с мальчишкой.
— Извините, но я не в состоянии больше говорить об убийствах.
Даусон неохотно кивнул.
— Это потому, что вы были очень близки к смерти. — Он неуклюже помахал ей на прощание, и Крессида осталась одна.
Купив билет, она прошла на платформу. Туман клубился над путями и висел клочьями в желтоватом свете электрических фонарей. На перроне стояла обычная суета. Подошел поезд, пассажиры хлынули к турникетам.
Крессида представила, как, сойдя на своей станции, будет искать взглядом рыжую голову и серьезное лицо Тома, и вдруг вспомнила, что не позвонила ему и не сообщила о своем приезде.
У нее еще оставалось время сделать это. Телефонная будка пахнула на нее прокуренным воздухом. Крессида почувствовала, что у нее закружилась голова, совсем как когда она сидела взаперти в затхлом пространстве шкафа среди платьев Люси. Люси… Ее загадочная история, притворная теплота Арабии, странным образом обернувшаяся ненавистью… Вежливый настойчивый голос мистера Маллинза, уверявшего, что старая леди вполне благоразумна и здорова… Запах красных роз… Жемчужная нить на туалетном столике… Джереми сказал…
Джереми! Он пригласил меня сегодня на ужин, а я даже не оставила ему записки. О, как это невоспитанно! Надо вернуться и извиниться. Да, да, конечно, я должна вернуться в Дом Дракона. Туда, где, прижавшись к оконному стеклу, Арабиа с детской тоской наблюдала за моим отъездом, туда, где в уютном подвале, пахнущем красками, Джереми и Мимоза, туда, где тень Люси, запах ее духов, позабытые песни… Как можно было поддаться панике и убежать от всего этого?
Так и не воспользовавшись телефоном, Крессида решительно вышла из будки и направилась на стоянку такси.
У Дома Дракона она расплатилась с шофером и храбро поднялась по ступеням парадного входа. Дверь оказалась незапертой, холл заливал свет, и ни одной живой души. Ноги сами понесли Крессиду к комнатам Арабии. Она резко постучала.
— Кто это? — донесся шепот.
— Это я, Крессида. Я вернулась. Позвольте мне войти.
Дверь отворилась. Недоверие на горестном, постаревшем, осунувшемся лице Арабии сменилось неподдельной радостью:
— Моя дорогая девочка! Мое дорогое любимое дитя!
Сухие старческие руки протянулись к Крессиде и втащили ее внутрь. Только заперев дверь на ключ, старая леди, потеряв самообладание, прильнула к Крессиде.
— Успокойтесь, дорогая, успокойтесь. — Крессида утешала ее, как ребенка. — Я вернулась и не собираюсь уезжать.
— Вы не должны были возвращаться, — вдруг резко сказала Арабиа. — Вы очень глупо поступили. Это слишком опасно.
Крессида погладила ее по плечу.
— Я очень беспокоилась за вас и потому вернулась.
Глаза Арабии широко раскрылись, лицо порозовело. Перед Крессидой вновь стояла та пожилая дама, которая пленила ее своим очарованием.
— О, дорогая, как я счастлива!
Ни слова об инциденте со шкафом. Крессида решила попробовать поговорить об этом позже, пора расставить все точки над i. Но только надо подождать, когда Арабиа придет в себя и к ней вернется обычная самоуверенность.
