— Часов пять, — коротко ответил Ромеро.
— Пять часов! — воскликнула мисс Камминс. — На хромой лошади! Лезть на крутую гору! Зачем?
— Вы правы, здесь довольно крутая тропинка, — проговорил Ромеро, сдвигая на затылок шляпу и вновь осматривая окровавленное колено. Конь стоял, уныло понурившись. — Но все же мне кажется, что он может идти.
— Ох! — вскрикнула мисс Камминс, и у нее в глазах неожиданно засверкали непролитые слезы. — Только этого не хватало! Я никуда на нем не поеду, ни за какие деньги.
— Почему? — спросил Ромеро.
— Ему больно.
Ромеро еще раз наклонился над коленом коня.
— Если ему и больно, то не так уж сильно, и он может идти, колено ему не мешает.
— Что? Не помешает пять часов взбираться по крутому склону? — не выдержала мисс Камминс. — Я не могу. Не могу, и всё. Поведу его под уздцы и посмотрю, как он с этим справится. Но ехать на нем я не могу. Ни за что. Пойду пешком.
— Мисс Камминс, дорогая, Ромеро же говорит, что с конем ничего страшного не случилось, — сказала Принцесса.
— Я знаю, ему больно. Ах, это невыносимо.
Переубедить мисс Камминс было невозможно. От одной мысли, что по ее вине животному может быть больно, она впадала в истерику.
Все время недолгого перехода мисс Камминс шла пешком. Раненый конь довольно сильно хромал. В конце концов мисс Камминс уселась на камень.
— Не могу на это смотреть! — воскликнула она. — Какая жестокость!
— Не будете обращать на него внимание, и он скоро перестанет хромать, — отозвался Ромеро. — А пока он играет на ваших чувствах, чтобы вы видели, как ему плохо.
— Не думаю, что он играет, — с горечью произнесла мисс Камминс. — И без того видно, как ему больно.
— Ему не очень больно, — сказал Ромеро.
Мисс Камминс недовольно промолчала.
Они оказались в тупике. Никто не двигался с места. Принцесса сидела на лошади, мисс Камминс — на камне, Ромеро, весь в черном, с отсутствующим видом стоял возле коня мисс Камминс.
— Что ж, — неожиданно проговорил Ромеро, — наверно, лучше вернуться.
С этими словами он бросил быстрый взгляд на своего коня, который объедал горную траву, наступая на поводья.
— Нет! — крикнула Принцесса. — Только не это!
От разочарования и злости у нее звенел голос. Однако она почти тотчас взяла себя в руки.
Мисс Камминс решительно поднялась на ноги.
— Позвольте мне отвести лошадь домой, — с достоинством проговорила она, — а вы продолжайте путь.
Принцесса молча приняла ее предложение, лишь смерила мисс Камминс насмешливым, даже жестоким взглядом.
— Мы всего два часа, как выехали, — сказала мисс Каммсинс, — и мне ни чуточки не трудно отвести его домой. Но ехать на нем я не смогу. Ни за что не смогу ехать на коне, у которого болит колено.
Это тоже было воспринято в полном молчании. Ромеро стоял с отсутствующим видом, словно не понимал, что происходит.
— Что ж, отлично, — произнесла Принцесса. — Ведите его домой. С вами ничего не случится. Ничего не может случиться, наверное. Скажите там, что мы поехали дальше и вернемся завтра — или послезавтра.
Она говорила четко и холодно. Ей было нестерпимо упрямство мисс Камминс.
— Почему бы нам всем не вернуться и не отложить прогулку на какой-нибудь другой день? — предложил Ромеро.
— Другого дня не будет! — крикнула Принцесса. — Я хочу ехать.
Она поглядела прямо ему в глаза и увидела, что в них блеснула искра.
Ромеро слегка приподнял плечи.
— Как угодно, — сказал он. — Тогда я еду с вами. Но сначала мисс Камминс поедет до края каньона на моей лошади, а я поведу ее лошадь. Потом вернусь.
Так и было сделано. Седло мисс Камминс перекочевало на черного коня Ромеро, сам Ромеро взял ее коня за поводья, и они отправились в обратный путь. Принцесса, не торопясь, поехала дальше. Поначалу ее охватила такая сильная злость на мисс Камминс, что она больше ни о чем не могла думать. И предоставила своей кобыле самой выбирать дорогу.
Ослепленная яростью, Принцесса час или около того, не замечая ничего вокруг, продвигалась вперед. И успела подняться довольно высоко. Все это время ее лошадь упорно шла вперед. Они оказались в довольно пустынном месте, и тут тропинка закружила между слабыми топольками. Здесь дул ветер, и некоторые деревья уже стояли голые.
С остальных тоже облетали плотные желтые листья, похожие на лепестки, и впереди было желтым-желто, словно там был луг из нежных блестящих нарциссов; мягкий, как золотистая лисья шкура, и желтый, как нарциссы, которым подарили жизнь ветер и горное солнце.
Принцесса остановила лошадь и оглянулась. Ближайшие склоны, расцвеченные золотыми и коричневыми пятнами, напоминали крылья орла, сверкающие в лучах солнца. На другой стороне бездны яйцевидная пустошь была бледно-голубой, если не считать темного провала каньона Рио-Гранд. А еще дальше, совсем далеко на горизонте поднимались ввысь синие горы, словно вереница верных ангелов-хранителей.
Принцесса задумалась о своем приключении. Теперь она осталась одна с Ромеро. Однако ей было не занимать уверенности в себе, да и Ромеро казался не тем мужчиной, который мог позволить себе что-то против ее воли. Такой была ее первая мысль. И она лишь укрепилась в своем желании перейти через перевал и заглянуть в сокровенный хаос Скалистых гор. И еще ей хотелось сделать это с Ромеро, окружавшим ее непривычным вниманием; с которым ее связали особые узы. В любом случае, мисс Камминс была бы диссонирующей нотой в их компании.
Принцесса поехала дальше и в конце концов оказалась на вершине. Впереди была лишь глубокая каменистая впадина и мертвенно-серые деревья — вплоть до того места, где горы упирались в небо. Ближе находился густой черный, ощетинившийся иголками ельник, а прямо у ног лежала плоская долина, где уже увяла трава, неподвижно стояли желтые осины и поперек бежала речушка, похожая на нитку.
Это была совсем крохотная долина, из которой речка неторопливо стекала вниз на камни и деревья каньона. Принцесса очутилась в доброй сказке, где тихо увядала трава и рощи тонких осин сбрасывали золотые чешуйки. Где едва заметный быстрый ручеек прокладывал себе путь в нетронутой пожухлой траве.
В этом маленьком раю легко можно было представить оленя или косулю, или другое непуганое животное. Здесь ей предстояло дожидаться Ромеро, чтобы вместе перекусить.
Принцесса сняла седло и с громким стуком положила его на землю, потом привязала лошадь на длинную веревку. Гнедая Пижма выглядела прелестно на фоне желтых листьев, они словно золотистая патина на сухой земле. На Принцессе был пушистый свитер светло-коричневого цвета, в тон пожухлой травы, и желтоватые, ближе к коричневому, бриджи. Она считала, что вполне удачно вписалась в эту осеннюю цветовую гамму.
