– …Который находится, как всем известно, в местах настолько диких и отдаленных, что ни позвонить, ни по имейлу написать никак невозможно!
Джо покаянно повесил голову.
– Да, дурака я свалял. Если честно, я думал, что быстренько вернусь обратно, но когда вся тамошняя бодяга закрутилась… знаешь, мне показалось, что так будет лучше. Что уж лучше Шерри чуть-чуть побесится и побьет посуду – а потом я неожиданно паду перед ней на колени, чем я буду звонить, говорить, что срочные дела, то-се…
– Она не бесится, Джо. Она почти все время молчит и смотрит в стенку.
– Так ты знаешь, где она?!
– Естественно. Она у меня дома.
– Вот сейчас как дам…
– Промахнешься. И учти, что больше я тебе в игры играть не позволю. Если ты приехал с чем-то конкретным…
Джо снисходительно похлопал Винсена Дельгадо по плечу.
– Ты даже не представляешь, до чего конкретны все мои планы! И самый первый, он же самый главный, вопрос: где в Сарасоте можно достать приличного белого коня?
Хелен выглянула в окошко и немного неестественным голосом произнесла:
– Сегодня будет гроза. Шерри, ты не срежешь розочки?
– Потом…
– Жаль будет, если они намокнут. Пропадет такая красота.
– Хорошо. Сейчас.
Бледная и осунувшаяся Шерри взяла со стола ножницы и побрела в сад. Едва она скрылась за дверью, Хелен стала вести себя и вовсе удивительно. Младшего сынишку она крепким тумаком отправила наверх, а сама высунулась в окно и начала энергично гримасничать, обратив лицо к живой изгороди…
Шерри срезала розы, пока не уколола палец. Эта соломинка оказалась последней, она бросила срезанные цветы на скамейку и расплакалась. Злые, горячие слезы текли по щекам, она никак не могла их унять, всхлипывала, пыталась вытереть – и оттого почти ничего не видела.
В ушах у нее шумит, что ли? Стук какой-то…
Она подняла голову за мгновение до того, как перед ней остановился белый красавец-конь, и чьи-то могучие руки обхватили ее, вознесли в небеса, перекинули через седло – и мир запрыгал, колотя несчастную Шерри по ребрам и сливаясь в одно яркое цветастое пятно перед ее испуганным взором…
Они спешились на широком лугу позади поселка, и Шерри, слегка покачиваясь на подгибающихся ногах, кинулась на Джо Ладлоу с кулаками.
– Ненавижу! Ненавижу тебя, проклятый Ладлоу! Ты сбежал! Ты опять меня бросил! Я из-за тебя чуть с ума не сошла, а ты еще и посмел везти меня через весь поселок кверху задницей…
– Погоди, не дерись! Я хотел, чтоб как в Средние века. Тогда невест регулярно похищали именно таким способом…
– Ты сам так проедься!
– Признаю, недоработочка. Дурацкий метод. То есть жениху хорошо, легко и разговаривать о дороге не надо, но невесте, конечно, неудобно.
– И при чем здесь женихи и невесты, я вообще не понимаю!
– Ой! Забыл. Мне все казалось, я уже говорил… Ты выйдешь за меня замуж?
– Мне надо подумать!
– Только попробуй… в смысле думай быстрее.
– Хорошо. Тогда – да.
– Правда?
– Честное слово. Джо…
– Тихо. Время подарочков. Закрой глаза и вытяни руку.
Шерри ощутила, как что-то тяжелое и холодное охватило ее безымянный палец.
Она осторожно открыла один глаз – и тихонько ахнула от восхищения.
Тяжелое, темное золото оправы, глубокая океанская зелень изумруда. Резные веточки узора. Листья, стебли, усики – переплетаются вокруг крупного камня неправильной формы и великолепной огранки.
Джо кашлянул.
– Я хотел под цвет глаз… Шерри? Я тебя очень люблю. Я жить без тебя не могу. Я прошу тебя быть моей женой и… и чтобы навсегда. Вот.
Изумруды глаз полыхнули ярче любого драгоценного камня. Шерри Гейнс обвила руками шею любимого и заглянула в перепуганные глаза цвета растопленного шоколада.
– Я люблю тебя, Джо. Я буду с тобой всегда, потому что быть без тебя – значит не быть вовсе. Я люблю тебя…
В ту ночь над Сарасотой был звездопад.
ЭПИЛОГ
ПИСЬМА, ТЕЛЕГРАММЫ, ЗАПИСКИ…
…После месяца, проведенного на Багамах, мы с Элли послали телеграмму, что возвращаемся, а сами махнули в Бразилию. Мне здесь сложно – на мою жену засматриваются абсолютно все мужчины. Это меня пугает, потому как ей самой очень нравится…
Мама, конечно, бесится, но я надеюсь, что это пройдет. Ужасно рад за вас с Шерри. Молодцы! Джо, мне кажется, что прошло уже столько времени, а на самом деле – и двух месяцев не миновало, как вся эта история закутилась в старинном техасском городке…
…Шерри, и обязательно, ОБЯЗАТЕЛЬНО передай поцелуи Мими, Кэролайн, Бетти и Зене Фасо! Я все время их вспоминаю, особенно их советы насчет – ну, ты понимаешь. Мне это очень помогло. Я раскрепостилась, стала совсем другая. Кстати, у меня почти нет живота – только это ненадолго. Скоро он вернется обратно, но несколько в другом качестве. Ты первая, между прочим, кому я об этом говорю. Шерри, я счастлива. И желаю счастья тебе, потому что… потому что ты его заслуживаешь, маленькая женщина!..
«Винс, какого черта ты не выходишь на работу третий день? Мама».
«Я в Лондоне на свадьбе свидетелем не сердись Винс».
«Я тоже в Лондоне, дубина ты стоеросовая! В каком соборе венчание, придурок?»
«Разве ты собираешься пойти, ведь тебя не приглашали?»
«Не хами, поросенок! Мы с Изей приедем назло всем – без нас бы ничего не получилось! Думаешь, Изе было так легко заблокировать эту чертову карточку?»
«А зачем, ма? Не врубаюсь».
«Потому что она ни за что не поняла бы, что нашла, если бы не потеряла это во второй раз в жизни».
«Ма, ты коварная».
«Я же говорила, у меня стопроцентно успешный бизнес. Так в каком соборе?»
«Джозеф и Шерилин Ладлоу имеют честь пригласить на свое бракосочетание, которое состоится в церкви Святого Михаила на Тодд-стрит…»
День свадьбы. Особняк Джо Ладлоу, только что отделанный и еще пахнущий лаком и краской. Действующие лица: Китти Шарк (черный бархат, жемчужный гарнитур, сигарета в зубах и ярость на лице); Винсент Дельгадо (строгий костюм, который жмет в плечах, на лице изумление). Наконец, счастливый жених, Джозеф Л. Ладлоу (без пиджака, на лице отчаяние).
– Малыш, перестань валять дурака! Ты взрослый мужчина, не мальчик. Куда ты его дел?
– Я положил его здесь, клянусь! Боже, Шерри меня убьет!
– Не понимаю, чего вы все так волнуетесь! Ну пойдет в другом…
– Я не сумасшедший, Китти! Он был здесь! Я снял, чтобы надеть запонки…
