— А что там было дальше с Канингемом?
— Окончив университет, я не упустил шанс открыть свое собственное дело, создать свою фирму. Но посчитал, что гораздо лучше будет, если я сделаю это в Нью-Йорке. Да, и мне надоело вечное солнце Калифорнии. — Дик рассмеялся. — Я не сумел отделаться от него надолго… Да, я переехал в Нью-Йорк, а свое солнце ловил, шатаясь по стране на биплане, когда выдавались редкие дни отдыха. Но в один прекрасный день на меня вышли партнеры из Лос-Анджелеса. И их условия сотрудничества очень сильно заинтересовали меня. Мне пришлось проводить там много времени. Секретарша из офиса пересылала мне почту. И однажды на мой стол в Лос-Анджелесе упало письмо от Канингема. Он писал мне, что окончил обучение и тоже переехал в Нью-Йорк. Снял квартиру, устроился стажером в больницу… Словом, постепенно обустраивался и становился на ноги. Я сделал мысленную пометку, что нам с ним обязательно нужно встретиться, когда я вновь окажусь в Нью-Йорке. Следующее письмо от Канингема пришло спустя несколько месяцев. Из него выпала та самая карточка, которую ты нашла в завещании. Я порадовался за него: вы выглядели такими счастливыми. Ты мне тогда понравилась. Но я не мог, не смел воспринимать тебя иначе, как жену Канингема. Канингем писал мне, что ты замечательная, что недавно перенесла тяжелую болезнь, что вы хотите в будущем пожениться. Упомянул, что врачи рекомендовали тебе хотя бы на время сменить место жительства. Поэтому вы улетели в Висконсин и поселились в этом доме. Я сделал себе новую пометку — прилететь сюда и навестить вас, не забыв при этом о свадебном подарке. Но следующее письмо… Оно было уже не от Канингема. В письме было завещание. Как тебе уже известно, Канингем завещал мне этот дом и свою машину.
— Значит, все здесь принадлежит тебе, — тихо сказала Мирабель.
— Значит, принадлежит, — согласился Дик.
— Тогда… Тогда почему ты так долго не прилетал? Не вступал в права владения?
— Мои юристы все уладили с нотариусом… А прилететь я не мог. Не хотел сваливаться к тебе, как снег на голову. Понимал, что тебе нелегко после смерти мужа. Для тебя стало бы шоком, что он оставил все мне.
— Для меня и так это стало шоком!
— Но главная причина, по которой я так долго не мог появиться, бизнес. Мой издательский холдинг слегка пошатнулся… Потребовалась поддержка калифорнийских партнеров. Потребовалось много времени проводить в обоих городах. Я просто не мог вырваться. Вернее вырваться-то я мог, но это было бы мимолетным визитом. Представляешь, является к тебе друг (как он утверждает) твоего покойного мужа, сообщает, что это все принадлежит ему, и улетает. Зачем прилетал, чего хотел? Непонятно. Особенно если учесть, что он ничего не собирается у тебя отбирать.
— А ты действительно не собираешься? — спросила Мирабель после долгой паузы.
— Действительно не собираюсь, — весело подтвердил Дик.
— Продолжай.
— Я хотел выкроить время, прилететь, познакомиться с тобой… Мирабель, я хотел понять, почему Канингем оставил дом мне. Может быть, у вас настолько сильно испортились отношения? Может, между вами пробежала кошка? Я еще и по этой причине не раскрывал, кто я такой. Абсолютно чужого человека не станут пичкать байками про отношения с мужем…
— А когда… когда Рон… в общем, когда он стал…
— Поливать тебя грязью? Я ни минуты не поверил, что ты свела Канингема в могилу, сжила со свету. Я же видел, кто передо мной.
— Ты говоришь о Роне?
— О вас обоих.
— И… кто же был перед тобой?
— Очень чистая молодая девушка, которой не слишком-то повезло в жизни. Очень трогательная. Талантливая. Не очень уверенная в своих силах, но готовая идти вперед и бороться. Умная, сообразительная, веселая. И, Мирабель, очень-очень красивая…
Она опустила взгляд.
— С первой же минуты мне захотелось оберегать тебя. С самого начала я понял, что тебя надо опекать, беречь, как драгоценность. Ты способна подарить тому, кого любишь, нечто особенное. Ты способна и миру подарить нечто особенное…
— Ты говоришь о моих картинах?
— Да.
Мирабель невесело усмехнулась:
— Мне теперь придется долго доказывать миру, что я — это я, и что плагиат — это не то, что мне свойственно.
Дик промолчал.
— Продолжай, — встрепенувшись, попросила она.
— Мирабель, я попал в глупое и неловкое положение. Я приехал сюда, чтобы помочь жене моего хорошего друга, чтобы поддержать ее. Я надеялся разобраться в том, почему все-таки он оставил этот дом мне, а не тебе. Неужели он хотел выгнать тебя отсюда? Но ведь он обеспечил тебя деньгами, значит, дело было не в испортившихся отношениях и не в колдовских заговорах…
— Да, это так, — вскинув голову, произнесла Мирабель.
— Я мучился сознанием того, что не только не вношу ясность в ситуацию, но и еще больше ее запутываю. Мы с тобой сблизились настолько быстро и легко, что я и опомниться не успел. И все это время я мучился чувством вины перед Канингемом. Но, знаешь, Мирабель… Мне кажется, я понял.
— Что ты понял? — удивилась она.
Дик поднялся из-за стола, обошел его и… опустился перед Мирабель на одно колено.
— Мирабель Хантер, я предлагаю тебе стать моей женой.
— Да я не Хантер вовсе, — засмеялась она.
— Да, точно, я и позабыл. Одним словом, Мирабель, выходи за меня замуж. Обещаю хорошо о тебе заботиться. Может быть, я даже стану твоим агентом. — Дик тоже засмеялся.
— Необыкновенно романтично.
— Я просто мало старался. Итак, Мирабель, ты согласна? Мне кажется, ты просто вынуждена согласиться…
— Неужели?
— Посуди сама: этот дом мой, и машина тоже моя… В качестве моей жены ты сможешь пользоваться всем этим без зазрения совести. Видишь, в этом нет никакой моей выгоды, если ты, конечно, еще сомневаешься в моей честности.
— Пожалуй, уже не сомневаюсь. Однако романтики по-прежнему маловато. Ты ведь наверняка летал в свой Лос-Анджелес или даже в Нью-Йорк. Неужели ни в одном из этих городов не нашлось какого-нибудь скромного, но симпатичного колечка?
— Я предвидел этот вопрос…
Кольцо в белой бархатной коробочке, которое Дик протянул Мирабель на раскрытой ладони, было тонким и изящным, а вот синий камень, окруженный блестящими прозрачными кристалликами, впечатлял размерами.
— О!.. Что это?
— Разумеется, это сапфир. Я подбирал его специально под цвет твоих глаз… И, знаешь, пока я летел сюда, я периодически открывал коробочку и любовался им — он напоминал мне твои глаза…
Мирабель, не веря своим глазам и ушам, счастливо засмеялась:
— Я думаю, это ты сделаешь любимого человека счастливым. Ты такой внимательный, заботливый… Должна сказать, что и терпение у тебя тоже невероятное. Знать почти всю историю и регулярно выслушивать о госпитале, о Канингеме, о переезде сюда… Но, Дик, а что, если я не понравилась бы тебе настолько сильно, чтобы ты влюбился?