— Разумеется, это сапфир. Я подбирал его специально под цвет твоих глаз… И, знаешь, пока я летел сюда, я периодически открывал коробочку и любовался им — он напоминал мне твои глаза…
Мирабель, не веря своим глазам и ушам, счастливо засмеялась:
— Я думаю, это ты сделаешь любимого человека счастливым. Ты такой внимательный, заботливый… Должна сказать, что и терпение у тебя тоже невероятное. Знать почти всю историю и регулярно выслушивать о госпитале, о Канингеме, о переезде сюда… Но, Дик, а что, если я не понравилась бы тебе настолько сильно, чтобы ты влюбился?
Он пожал плечами:
— Я просто переписал бы на тебя дом и машину. К чему она мне? Хотя, должен признаться, что по местным дорогам эта старушка вполне резво бегает.
Мирабель шутливо ткнула его кулаком в бок:
— Очень цинично!
— Будем считать, что ты ответила мне полным и окончательным согласием? — не отступал от выбранной линии Дик.
— Так и будем считать, — согласилась Мирабель. — Знаешь, мне теперь кажется, что я тоже понимаю желание Канингема таким вот оригинальным способом познакомить нас.
— Да? И почему же он так хотел этого?
Она тихо произнесла:
— Наверное, он решил, что никто не позаботится о его любимой девочке лучше его любимого друга. Или ему была невыносима одна только мысль о том, что дальше по жизни мне придется идти без него, но с кем-то чужим…
— Мы уже никогда не узнаем всей правды. Если бы только Канингем написал к завещанию сопроводительное письмо, мы бы знали точно. Но, Мирабель, по-моему, жалеть нам не о чем… Ты думаешь, что это я перевернул твою жизнь, внес в нее оживление и радость? Да я за последние десять лет не радовался столько, сколько рядом с тобой… Пожалуй, только небо дарит такую окрыленность и остроту переживаний. Но небо не спасает от одиночества.
— Я рада, что ты будешь спасен от одиночества именно с моей помощью, — улыбнулась Мирабель. — А теперь, когда мы наконец-то покончили со всеми формальностями, может быть, ты наденешь невесте на палец кольцо и поцелуешь ее?
Дик отрицательно помотал головой.
— Нет? Но почему?
— Сначала я хочу, чтобы ты кое-что увидела. Одевайся.
— А это никак не может подождать до завтрашнего утра? Уже поздно и темно…
Голос и взгляд Мирабель были очень жалобными, но Дик не смилостивился:
— Одевайся, несносная девчонка, сколько можно тебя ждать? Можешь надеть даже свою прозрачную блузку и вишневую юбку, все равно тебя никто не увидит…
Мирабель подчинилась и оделась с рекордной скоростью.
— Я готова, — сообщила она, вновь появившись на кухне.
Они с Диком вышли на улицу и сели в машину.
Ехать пришлось недолго: через несколько минут Дик затормозил у того самого заброшенного поля, где всякий раз «припарковывал» свой биплан.
— И что? — Мирабель, выйдя из машины, в недоумении озиралась.
— Иди сюда. Осторожно, дай руку. Я хочу кое-что тебе показать…
Они подошли к биплану.
— Что же я должна увидеть?
Дик осветил борт самолета фонариком.
— Смотри. Видишь?
— Мм… да. Ничего себе! Ты решил назвать биплан так, как я тебе предложила?
— Да. Ты подарила ему прекрасное название. Просто преступлением было бы им не воспользоваться! И синяя краска тоже очень подходит ему. Ты говорила, что у самого дорогого должно быть имя… Надо сказать, что я не до конца понимал это. Даже тогда, когда на обшивку наносили буквы названия. Но теперь, когда это имя уже красуется на его боку… Я счастлив, что ты подарила нам с «Птахой» это название.
На биплане огромными синими буквами было написано: «SKY BIRD».
— Небесная птаха, — засмеялась Мирабель. — Да, звучит действительно здорово! И смотрится тоже!
— А теперь, когда мы действительно закончили со всеми важными формальностями, позволь мне сказать, Мирабель: я люблю тебя. И, знаешь, ты не одна сделала мне такой замечательный подарок. Я тоже решил кое-что подарить тебе. — Дик откашлялся и торжественным тоном произнес: — Мирабель, я выкупил для тебя авторские права на все твои картины.
— Не может быть… Подожди, мне не хватает воздуха. Ты и в самом деле сделал это? Как же тебе это удалось?
— Нет ничего невозможного, когда любишь.
— Но как? Ты что, договорился с Мардж? Выкупил у нее права абсолютно на все картины? Хотя… Даже если и так… Ведь картины все равно разошлись по покупателям. Я уже не смогу вернуть их.
— Мирабель, те картины, что оставались у Мардж, завтра прибудут сюда. Она все вернула. Ну а что касается оголтелых коллекционеров… Мне удалось договориться и с ними.
— Так ты этим занимался всю прошлую неделю?
— Нет, — подмигнул Дик, — искал кольцо. Немного терпения, милая, и скоро ты вновь увидишь все свои картины. Ты даже можешь, если захочешь, устроить для них новую выставку. Ведь все права отныне у тебя. А захочешь — не будешь продавать прежние картины и напишешь новые… Главное — чтобы ты при этом была рядом со мной.
— О, Дик, я буду! Конечно, буду! Теперь все будет хорошо, правда? Наконец-то все будет по-настоящему хорошо… Обними меня, любимый…
Дика не пришлось долго уговаривать.
Заброшенное поле заливала ночь. Стрекотали цикады, темно-синий бархат неба мягко подсвечивали камушки звезд… А биплан покровительственно распростер свои крылья над влюбленной парой, счастливее которой, казалось, не было во всем мире.
