За спиной у нее послышались шаги. Голос Эндрю произнес:
— Пойдемте к нам, Золушка, бросьте ваши горшки и сковородки. Давайте танцевать. — Он приблизился к ней и взял у нее из рук метелку. — Правда, на Золушку вы не очень похожи, даже в переднике. — Он протянул руку ей за спину и стал развязывать передник. Глаза у него смеялись. — Скорее на Марию Стюарт, королеву Шотландскую.
Фиона подняла глаза; Эдвард и Дебора стояли в дверях.
— Боюсь, вы не развязали, а завязали еще крепче, — торопливо бросила она Эндрю, чувствуя его руки у себя на спине. — Дайте я сама.
— Подумаешь. Это только продлит удовольствие.
Фиона сделала нетерпеливое движение, и фартук развязался. Она сдернула его через голову, чувствуя, что заливается краской. Эдвард смотрел на нее своим обычным насмешливым взглядом. Ну конечно, он уверен, что она запротестовала только из-за него. Чтоб этому Эндрю Уэйнвуду пусто было.
И все же Фиона радовалась перемене. Хотя она и чувствовала пристальный взгляд Эдварда на себе, когда танцевала с Эндрю, обыденная трудовая жизнь отступила в сторону, и было так славно танцевать в этом большом зале, выходящем на солнечную сторону, где в былые дни, наверное, отплясывали стригальщики, и охотники на кроликов, и слуги — все, участвующие в трудовой жизни фермы, славно было танцевать на наспех натертом Эдвардом полу и чувствовать на себе восхищенные взгляды мужчин.
Фиона заметила, что Эдвард и Дебора почти все время танцевали вместе. У них это замечательно получалось. Золотистая головка Деборы была как раз на уровне его плеча. А потом Фиона танцевала с Эдвардом, танцевала почти не дыша, не произнося ни слова. Брат с сестрой без всякого энтузиазма танцевали в другом конце зала. Эдвард чуть нагнул голову (Фиона была не намного ниже его) и заглянул ей в глаза.
— Вы, кажется, относитесь к школе, не поощряющей разговоры во время танцев?
Фиона рассмеялась:
— Услышь вас сейчас Труди, она бы возмутилась: «Ах, мой дорогой Эдвард, что за дурно построенная фраза?»
Эдвард тоже рассмеялся:
— Согласен. Но вы-то поняли, что я хотел сказать.
— Вполне. Если вы думаете, что последует поток ничего не значащей болтовни, то ошибаетесь. Нет ничего более отупляющего, чем попытка заставить себя говорить Бог знает о чем... или спрашивать, о чем думаешь.
— Но вы же знаете, что я об этом не спрашивал. Это был комплимент.
— Комплимент?
— Ну конечно. Я сам предпочитаю танцевать молча. Ритм и музыка. Движение и звук.
Фиона видела, что Дебрра не умолкала ни на секунду. Она настолько не привыкла к комплиментам со стороны Эдварда, что растерялась, как шестнадцатилетняя девочка.
— Но ведь Дебора вас давно не видела, — смущенно напомнила она. — Ей есть что рассказать. А я здесь все время.
Глаза у Эдварда смеялись, и было в них еще что- то такое, чего она не могла понять.
— У нас друг для друга нет слов?
Он не отрывал от нее взгляда, и вдруг Фиона поняла, что не выдержит этого. Она опустила глаза, губы дрогнули, потом снова подняла глаза и пристально посмотрела на него:
— Дело, наверное, не в том. Просто нам случалось говорить друг другу такое, чего лучше было не говорить.
Губы у него чуть изогнулись.
— Что правда, то правда. Но, по крайней мере, скучно нам не было, как вы считаете?
Сердце у Фионы забилось быстрее обычного.
— Дело в том, что вам, вероятно, нравится сражаться, — пробормотала она, снова отводя глаза.
— А вам нет? — раздался голос Эдварда у нее над ухом.
И в этот момент музыка смолкла.
Они восстановили пары. Дебби, естественно, скучала, танцуя с братом. Фионе Эндрю нравился как хороший партнер, и ей с ним было бы вполне приятно, не чувствуй она неотступного взгляда Эдварда. Он так и сверлил ее глазами.
Они уже долго танцевали. На холмы пали вечерние тени, в небе зажигались звезды. Дебора, посмотрев в. окно, сказала:
— До ужина хорошо бы пройтись, Эдвард. А Эндрю будет помогать Фионе.
— О, лучше пойти всем вместе. Фиона совсем из дому не выходит.
Дебора многозначительно посмотрела на Фиону.
— Да нет, не стоит, — быстро возразила Фиона. — Я не люблю оставлять надолго детей. Если кто-нибудь попросит пить или заболеет. Труди понадобится целая вечность, чтоб дойти до них. А Эмери нельзя.
— Ерунда. Тамати прекрасно справится. Я велю ему держать ушки на макушке. Уверен, Эндрю приятнее пройтись с вами, чем мазать маслом тосты.
Ночное озеро, окруженное цепью темных гор, отражающиеся в его бездонных водах звезды — какая все это была сказочная красота! В воздухе в этот вечер чувствовалось первое дыхание весны; ивы распустили свои сережки. Больше не было морозной прозрачности. Июньский, июльский и августовский лед таял. Они шли той же тропой, что взбиралась на крутой склон, откуда открывалось озеро в сторону Ванаки. Именно здесь Фиона и Эдвард гуляли, когда она убежала на Фионину горку. Эндрю держал Фиону под руку. Дебби, судя по всему, нуждалась в большей помощи Эдварда. Они поднялись на самую высокую точку и оттуда смотрели на ту сторону озера, где был маленький городишко Ванака, соединяющий их с цивилизацией, и где даже в это время, когда ночь еще не вступила полностью в свои права, мелькали фары далеких машин.
— Сегодня уже не так холодно, Фиона, — заметил Эдвард, — как в тот вечер, когда я вас первый раз привел сюда.
Он сказал это как бы между прочим, но слова многозначительно повисли в воздухе. Фиона почувствовала, как у Деборы перехватило дыхание. Фионе так и хотелось сказать: «Один-единственный раз, Эдвард», но она не осмелилась, боясь только усилить впечатление. Вместо этого она произнесла:
— Да, уже тепло. Весна на пороге. В ту ночь я ужасно скучала по дому. Эдвард привел меня сюда, чтобы показать, что мы не совсем оторваны от мира, — и тут же пожалела о сказанном — в этих словах все взывало к сочувствию.
Дебора была рада позавтракать в постели, она встала, когда Фионе уже пора было отправляться в классную комнату. Фиона нарезала мясо, лук, месила тесто. День обещал быть трудным, потому что после полудня Эмери перебиралась в свой дом. Дебора сунулась ей прямо под руку.
— Оставьте все это, Фиона. Теперь я сама займусь готовкой. Так что можете делать свои дела.
— Пирог из мяса и почек. Передаю из рук в руки. Эдвард любит паровые пудинги. Пакет нутряного сала там, в буфете. На сладкое можете...
Дебора рассмеялась:
— Вкусы Эдварда мне хорошо известны. Вы думаете, почему он так рад был, что я вернулась. «Мисс Макдоналд, — говорит он, — приехала в качестве гувернантки. Нельзя же от нее требовать большего. Если возьмете на себя кухню, пока вы здесь, это уже небесный дар».
