— Лора, еще я должна поблагодарить тебя за то, что ты дала мне этот шанс. Не знаю, многое ли рассказал тебе Джералд, полагаю, не слишком. Я пережила в жизни такой ад, а вернулась из него и почувствовала, что снова живу только благодаря тебе и Джералду. — Она вздохнула. — Мне было так тяжело, когда я обнаружила, что беременна, и… Джералд был таким сильным, и он так щедро делится своей силой. А когда я потеряла ребенка…
Тошнота подступила к горлу Лоры, горячая и едкая. Мэри-Лу была беременна, конечно, от Джералда! О, только не это. Будь что будет. Она не может больше это терпеть!
— …Джералд был рядом со мной…
Хотя голова у нее кружилась, Лора вскочила и, схватив сумочку дрожащими руками, стремительно выбежала из комнаты. На удивленный крик Мэри-Лу она даже не обратила внимания. У нее круги плыли перед глазами, и она не совсем отдавала себе отчет в том, что происходит. Вот в таком состоянии и перехватил ее Джералд в приемной.
— Сейчас не время уходить, Лора, — сказал он мягко. — Нам есть о чем поговорить.
Голова у Лоры все еще кружилась, но зрение вернулось, и она отчетливо увидела все вокруг. Рядом стоял Джералд, схватив ее одной рукой, а в другой держа огромный букет роскошных красных роз. В дверях замерла потрясенная Мэри-Лу, а не менее потрясенная Шерил привстала со стула. И все телефоны в комнате, казалось, звонили одновременно. Лора почувствовала, что красный туман ярости и гнева вновь застилал ей глаза.
— Ты мерзавец! — прохрипела она яростно. — Как ты осмелился унизить меня таким образом? Как ты осмелился? — Ну можно ли быть таким жестоким! Что заготовлено в этом букете для Мэри-Лу — бумаги на владение или управление компанией, перевязанные алой ленточкой под цвет роз? — Я ненавижу тебя! — завопила она. — И себя ненавижу за то, что позволила тебе это сделать! Я не желаю тебя больше видеть, никогда!
И Лора бросилась бежать, слыша, как Джералд тщетно окликает ее по имени.
Воздух на улице, свежий зимний ветер с востока, охладил ее виски, но не смог охладить ее сердечную боль. Она вся так и пылала гневом. У Джерри с Мэри-Лу был ребенок, и они потеряла его. Так ужасно думать об этом… Бедная Мэри-Лу! Джерри поддержал ее — а что еще, черт побери, ему следовало делать? Но вот чего ему делать не следовало — это соблазнять ее, Лору, снова возвращаться к ней, в то время как его связывало обязательство с другой женщиной. О, как он ее одурачил! А заодно и бедную Мэри-Лу, которая едва ли знала, каков он на самом деле.
Эдвин заваривал себе кофе, когда Лора, измученная, но по-прежнему пылающая гневом, вернулась домой. Она не видела его после вчерашней перебранки с Джералдом. Она влетела к себе в спальню и крепко хлопнула дверью, вышвырнув предварительно куртку Джерри в прихожую, чтобы ничто больше не напоминало о нем. И Эдвина ей тоже не хотелось видеть. Но раз уж он здесь…
— Ты узнал все это от моего отца? — накинулась она на Эдвина, выйдя к нему на кухню. — Ты разговаривал с ним? Что он сказал?
Тот шутливо воздел руки, будто сдаваясь.
— Пощади, Лора. Остынь немного сначала.
— Я никогда больше не остыну! — крикнула она, швыряя свою сумочку на табуретку. — Говори, как ты узнал.
Эдвин спокойно налил чашечку кофе и пододвинул к ней.
— Он позвонил вчера мне в офис. Был доволен, что застал меня там. Мы ведь перезваниваемся с ним раз в месяц или около того. — Лора потерла болевшее место над бровью. Естественно, ведь Эдвин управлял пакетом акций ее отца. — Мы поговорили об обычных делах, а затем он сказал мне, что продает «Эскола» и куда пойдут деньги. Большая часть должна перейти к тебе и составить твой капитал на будущее. Он сказал, что, когда ты выйдешь замуж и подаришь ему внуков…
— Снова планировал сбыть меня за тебя замуж, — вспыхнула она. Как мог отец так поступать с ней?..
— Видишь ли, я понятия не имею, что здесь происходит, — продолжал Эдвин усталым тоном. — Ты сама расскажешь мне, когда придешь в себя. Но в данный момент у меня голова раскалывается, и я бы предпочел обойтись без твоих криков. — Он проглотил две таблетки аспирина вместе с кофе и дал тем самым Лоре время сообразить, что Эдвин здесь ни при чем.
— Продолжай, — поторопила она его, лишь слегка поостыв.
— Потом он сказал, к кому все переходит. Сказал, что Джералд Костес вышел на него с предложением, от которого он не мог отказаться. — Он глотнул еще кофе и продолжал: — После этого он начал распространяться, что за отличный парень этот Костес и что он был бы не прочь иметь его своим зятем. Твоего папашу, наверное, хватил бы удар, узнай он, что Костес фактически жених Мэри-Лу. Я все думаю, нет ли в этом чего-то незаконного? Я бы назвал то, что он сделал, нечестной игрой: внедрил свою невесту в компанию, а потом взял да и оттянул все на нее.
— Да, неэтично, — жестко согласилась Лора, думая, не смогут ли несколько таблеток аспирина погрузить ее в сон, от которого ей не захочется очнуться. — Так отец знал, кому Джералд отдает компанию?
— Костес сказал ему, что хочет, чтобы акции были куплены на ее имя. Он объяснил, что это будет для нее подарком, хотя не стал при этом говорить о своих брачных планах. — Эдвин фыркнул с отвращением. — Твой отец очень хотел, чтобы компания перешла к кому-нибудь уважаемому в деловом мире. Он слышал о ней. Очевидно, она очень талантлива, предприимчива и…
— Заткнись! — крикнула Лора. Что и говорить, Мэри-Лу — талантливая женщина, но ей не хотелось, чтобы этот факт снова и снова заставлял сжиматься ее горло.
— Я готов разбить себе голову о стену, что допустил все это, — сокрушенно пожаловался Эдвин.
— Это не твоя вина, — вяло ответила Лора.
— Да, но у меня были подозрения, помнишь? Я должен был действовать, опираясь на них.
— Ты и действовал, хоть и с опозданием. Даже кулаками здесь помахал, — язвительно отрезала она.
Эдвин смущенно усмехнулся.
— Я бы достал его, если б не выпил перед этим полдюжины рюмок.
У тебя не было никаких шансов, подумала Лора.
— Он сказал что-нибудь после того, как я ушла?
Глупый, впрочем, вопрос: какое это имело значение и зачем ей было знать, что произошло после ее ухода? Скрывшись в безопасности за закрытыми дверями своей спальни, она не слышала больше никаких звуков. Она никогда не думала о них обоих как о людях, способных на насилие, и нападение Эдвина шокировало ее, но холодный самоконтроль Джералда поразил еще больше. Разве он не говорил, что врежет любому, кто осмелится предъявить свои права на нее? Но он сдержал себя прошлым вечером, не позволяя себе вспышки эмоций, даже когда ему угрожали.
Теперь, задним числом, было нетрудно понять почему. Не о ней он заботился в тот момент, а о себе. Все эти любовные разговоры и ласки с его стороны были всего лишь средством наказать ее за то, что она уязвила его гордость четыре года назад, а вершиной этой мести стала покупка ее компании. Если бы учреждали «Оскара» за лучшие постановки в жанре мести, Джералд Костес, несомненно, получил бы приз за лучшую режиссерскую работу, мрачно подумала она.
