экстаз.
Ещё со студенческих времён обычный секс наскучил мне своим однообразием и предсказуемостью. Чистая механика без эмоциональной связи уже не приносила былое удовлетворение. Приходилось добавлять к ней всё более изощрённые усовершенствования. Я сейчас говорю не столько о физических извращениях, сколько о психологических. Мне неистово хотелось ощутить с кем-то связь, проникнуть не только в тело, но и в душу. До настоящего момента мне казалось, что я познал практически всё. Но я ошибался.
Проникать в разум моей прекрасной девочки оказалось куда большим наслаждением, чем я мог себе представить. Она бросала мне вызов своей непокорностью и отчаянным сопротивлением. От этого проникновение в её сущность казалось острым, болезненно узким и эротичным. Я с удовольствием смотрел, как прекрасный бутон её души всё больше приоткрывается навстречу моим порывистым толчкам, медленно раскрывая нежные розовые лепестки. И вот наконец-то я был в ней, поселился в ней и теперь полностью контролировал.
В этот момент я почувствовал небывалое единение с ней. Между нами будто пролегли невидимые нерушимые нити. Моя маленькая строптивая девочка сдалась, отдалась на волю победителя. И я сжимал в руке сладостное доказательство победы.
Удивляясь новым ощущениям, я даже не пытался их обуздать. Я будто сошёл с ума. Мне кажется, она понимала это. Наверное, ей нужно было сбежать от меня, когда ещё была возможность. Но, к моему счастью, она уже не сможет это сделать — мы слишком глубоко проникли друг в друга.
Я посмотрел на неё. Она дрожала, будто в ознобе, и не смотрела мне в глаза. Моё сердце пропустило удар, когда я увидел слёзы на её ресницах. Мне захотелось прижать её к себе, утешить, убаюкать. Сказать, что всё будет хорошо. Но, вопреки своим желаниям, я должен был ещё немного раздвинуть грани дозволенного.
Я чувствовал, что моя девочка подошла к рубикону, разделяющему прежнюю её жизнь и новую — со мной. Мне нужно было, чтобы она преодолела эту границу, переступила через себя ещё раз. Я чувствовал, что она уже была натянута как струна, боялся тронуть и прогнуть — вдруг порвётся. Но, как я говорил, женщины порой проявляют чудеса гибкости. Я должен был попробовать. Собравшись с духом, я сказал:
— Тебе не нужно этого стесняться. Твоя душа прекрасна, а это значит, что весь её опыт тоже по-своему прекрасен. Ведь именно он сделал тебя тобой.
Она благодарно посмотрела на меня. Слёзы застыли в её глазах. Это были слёзы освобождения. Когда человек обнажается настолько, что позволяет кому-то другому пролить свет на свою тьму, то тьма прошлого начинает растворяться в этих ярких лучах свободы. Я обещал выпустить мою птичку из клетки. И сделал это.
— Послушай, — настойчиво продолжил я. — Нам нужно сделать кое-что ещё, — я открыл браузер. — Я снял блокировку с твоего блога. Теперь нам нужно выложить твой рассказ.
Я увидел, как её глаза округлились в беззвучном ужасе, и она прикрыла рот рукой. Я приблизился к ней и порывисто заключил в объятья. Почувствовав, как она напряжена, я начал массировать её плечи, потом вдохнул запах её волос — этот невесомый и пленительный аромат юности. Я спустился ниже и начал покрывать лёгкими, воздушными поцелуями её бархатную шею. Я ощущал, как она начинает дышать всё глубже и расслабляется от моих ласк. Когда она совсем обмякла и прикрыла глаза от удовольствия, я резко прикусил мочку её уха. Она вскрикнула от неожиданности.
— Сделай это, — я прошептал ей в ухо. Жёстко. Требовательно.
— Моих жертв тебе всегда будет недостаточно? — её голос был тихим и обречённым.
— Я уже раскрыл перед тобой дверцу клетки — тебе осталось лишь упорхнуть, — спокойно сказал я и прильнул лбом к её лбу.
Но что-то не давало ей совершить этот последний шаг. Она боялась прыгнуть с обрыва, перед которым я её поставил. Моё терпение было на исходе. Я собственноручно мог бы запостить её рассказ, но мне хотелось, чтобы она сама это сделала. Открыла тысячам читателей себя настоящую, наконец-то! Неужели она не видит, насколько прекрасна её внутренняя сущность, свободная от глупых комплексов и предрассудков. Я повысил голос:
— Сделай это! — я сорвался на яростный крик. — Давай!
Мне кажется, она испугалась моей сумасшедшей одержимости, потому что вздрогнула, взяла ноутбук и трясущимися пальцами нажала на кнопку «Опубликовать». Потом как-то растерянно посмотрела на экран, будто до конца не верила в то, что сейчас произошло.
Я ликовал. Чувствовал, будто огромный невидимый груз упал с плеч. Я вздохнул полной грудью и с восхищением посмотрел на неё. Теперь мы с ней на одной тёмной стороне. Я больше никогда не буду одинок.
Я взял её лицо в свои руки и страстно поцеловал её пересохшие губы. Впился в них, будто она была моим оазисом посреди пустыни, к которому я шёл уже больше тридцати лет. Потом я снял с неё наручники. Я знал, что теперь ей некуда бежать — все мосты сожжены. Ей придётся остаться тут со мной. Навсегда.
Я сжимал её в своих руках, целовал каждый уголок и складочку её тела. А она отзывалась. Ох, как сладко она отзывалась! Постанывала, когда я вкушал жаркие берега её нижних губ, между которым скрывалось солоноватое море желания. Мне была нужна только она, моя отважная девочка. Впервые в жизни мне хотелось заниматься любовью.
Глава 22
Кира
Никогда ещё в своей жизни я не чувствовала такой опьяняющей свободы. Мне показалось, что у меня и правда выросли крылья. Теперь я взлетела над своей жизнью и парила в облаках, противостоя встречному ветру.
Сначала я не могла поверить в то, что натворила. Осознание того, что Кирилл только что заставил меня сделать, никак не приходило. Я открыла свои самые тайные уголки не только этому невозможному мужчине, но и ещё тысячам посторонних людей. Выставила себя напоказ, обнажилась перед публикой. Паника подступала к горлу, холодным потом выступая на лбу.
Однако, когда я посмотрела в безумные восхищённые глаза Кирилла, все прочие мысли внезапно покинули мою голову. Я ощущала его бешеный восторг, и это всепоглощающее чувство проникло и в меня, когда наши губы соприкоснулись. Я никогда раньше не испытывала такого страстного желания угодить кому-то и вот, наконец-то, я добилась его одобрения. И даже больше — восхищения. Это опьяняло.
Мне казалось, что все мои нервы оголены до предела, и ток возбуждения уже разносился по моим венам.
Кирилл придвинулся ближе ко мне и стал с какой-то маниакальной поспешностью целовать всё моё тело, заставляя меня изгибаться дугой навстречу его жарким поцелуям. Его руки торопливо блуждали по
