удручающе, даже не по себе стало.
—Окей — не совсем уверенно говорю, чувствуя подкрадывающуюся панику.
Успокойся, Барсукова, это всего лишь разговор. Я никому ничего не должна и скоро это всё закончится!
—Ты не хочешь оставлять ребёнка из-за меня?
Чёрт, ну зачем с ходов-то так топить? Пффф, ладно, раз хочет максимально правдиво, будет ему правда.
Втягиваю носом кислород, медленно выдыхаю. На Пашу не смотрю целенаправленно. Не хочу видеть в его глазах что-то, что заведёт меня в тупик. Я взрослая, самодостаточная женщина.
Почти.
И если бы не безумное волнение, и дальше бы так себя ощущала, а не сопливой школьницей в кабинете директора.
—Из-за себя — Говорю полуправду.
—Это не ответ-Давит на меня своим авторитетным тоном. Спортсмены все такие? Безусловно, он же ещё и тренер.
Почему в голове перебирать всё это гораздо проще, чем вытеснить наружу? Мне неприятен этот разговор, хоть в нем и нет ничего такого. Просто свои скелеты на то и свои, чтобы не распространятся. Но мы вроде как договорились.
Что ж, нужно начинать.
—Хочешь честности, пожалуйста: слушай! Мне двадцать семь и у меня нихрена нет! Ни денег, ни жилья нормального, про Лешего ты сам всё знаешь.
—И это всё? — Изумленно пялится.
Естествнно нет, но я же не дура в любви ему признаться. Это ведь и есть основная причина всех бед — боязнь остаться одной, никому не нужной, с ребёнком на руках.
—Паш, зачем ты пришёл? — В который раз повторяю свой вопрос.
—Поговорить, я же уже тебе ответил.
—Ок, поговорили. Всё, доволен? Можешь идти. Нет, лучше уйду я.
В спешке открываю рюкзак, достаю кошелёк и при абсолютном молчании кладу купюру на стол.
Я ухожу. Паша не останавливает.
Ну и пошёл он!
Только нервы вздёрнул своим присутствием, а конкретного так ничего и не сказал. О чем поговорить, зачем, для чего? Всё пустое, ненужное и неинтересное. В горле скапливается ком.
Хочу плакать.
Нельзя!
Он не достоин моих слез! Никто не достоин!
Стираю со щеки упавшую слезинку и уверенно иду в направлении больницы.
Надоело. За неделю мой эмоциональный порог знатно потрёпан. Вот сейчас сделаю что и собиралась и дело с концом.
—Полина! — Кричит мне в спину и я ускоряюсь. Не хочу больше его видеть.
—Полина, твою мать, стой!
Не успеваю ступить на черно- белую зебру, как меня перехватывает тёплая ладонь. Дёргаюсь. Хочу вырваться, но Паша одним ловким движением разворачивает к себе закрепив пальцы на моих запястьях.
—Отпусти! — Шиплю трепыхаясь словно рыба на суше. В его глазах сквозит угроза или не знаю что ещё, но зрачки настолько расширены, что он походит на Дьявола. Мне не страшно. Ещё бы его боятся. Я в бешенстве за этот жест вторгнутого пространста. Бушманов неприлично близко.
Меня раздражает.
—Успокойся.
И не подумаю.
—Я сказала, отпусти!
—Отпущу, если ты пообещаешь не брыкаться и больше не убегать.
—Ничего я не собираюсь тебе обещать. Я хочу уйти!
Паша вздыхает и качает головой, словно его всё это задолбало. Пытаюсь высвободится из цепкого захвата, но бесполезно. Он сильнее в два, нет, в четыре раза. Расслабляюсь. Всё равно же не отстанет.
—Всё, успокоилась я, можешь не держать.
Парень смотрит со всем скепсисом на лице, но подчиняется. Сразу же отхожу на безопасное расстояние потирая запястья.
Бугай блин, мог бы и понежнее!
Мимо нас шныряют прохожие и мы решаем немного сдвинутся. Он снова молчит, я пытаюсь успокоить колотящее сердце. Ничего нового.
—Я сегодня немного не в фокусе — Усмехается наткнувшись на мой уставший вид. — Кхм, прости в общем. Я просто хотел сказать, что…пффф…. это же ребёнок и он уже есть. Давай не будем рубить с плеча.
—А смысл? — Обрубаю всё на корню. — Ты вообще сам как всё это представляешь? Дупустим я не буду делать аборт. И? Дальше что?
—Дальше ты родишь прекрасного сына или дочку. Разве не каждая женщина об этом мечтает?
—Каждая женщина мечтает о любви и заботе, а ребёнок это последствия этой самой любви. Но к нашему случаю это никак не относится.
—У всех по разному, Поль.
—А мне хочется именно так! Не чтобы у моего ребёнка был приходящий отец, которого он будет видеть раз в неделю, а настоящая семья. Вот ты, можешь мне это предложить? Жить вместе, обзавестись семьёй. Можешь? — Паша ничего не отвечает, но в глазах уже написан ответ. На моих губах появляется разачарованная ухмылка. — Так и думала. Прости, если тебя это расстроит, но я уже приняла решение и оно не в пользу ребёнка.
—Я не могу предложить тебе любовь. Её просто не может быть и ты знаешь почему.
Знаю, но боль все равно дробит сердце. Опускаю взгляд, потому что не могу на него больше смотреть. Ещё чуть-чуть и плотину прорвёт.
—Но мы можем попробовать жить вместе. Хочешь?
Не поднимая головы шепчу.
—А как же Лена?
—Лена это Лена. К тебе… к нам это никак не относится.
—Но ты ведь любишь её.
—Люблю, и не отказываюсь от своих чувств. Но сейчас я несу ответсвенность за тебя и нашего ребёнка и я не хочу чтобы ты от него избавлялась. Давай, Полин, соглашайся.
—Соглашаться на что? — Всё-таки смотрю на Пашу и тысячи иголок впиваются в спину.
—Жить вместе.
На секунду сердце останавливается, а радости ноль. Это не то, о чем я мечтаю. Я его хочу. Всего и без остатка, а вот этот жест доброго самаритянина, он не нужен. Просто потому, что Паша несёт ответственность. Тоже мне, Робин гуд.
—Ты сам думаешь, что говоришь? — Без тени злости заявляю. Сил нет ругаться. Просто нет. — Ты хочешь чтобы я переехала к тебе только потому, что беременна, а не по твоему великому желанию. — Хмыкаю, — Тебя хорошо воспитали родители. Похвально. Но мне это не нужно. Не таким путём.
—А каким? — Рявкает — Что ты от меня хочешь? Что? Да я тебя не люблю, но я не отказываюсь от вас! Просто будем жить, как и жили прежде. Ты в своей комнате, я в своей. Родится ребёнок, я буду рядом. Финансово, морально. Как хочешь, но буду! Ты сама говоришь, у тебя ничего нет, значит и терять нечего!
Он так кричит, что уши закладывает не только у меня. Всюду шныряют прохожие, которые явно проявляют интерес к нашей парочке. Я не вижу, но людское любопытство не имеет границ.
—Я….я —
