Только вот я люблю пакостничать и мстить по мелкому. Не даю ему опять раскатать меня по мягкому ворсу ковра, отбиваюсь, смеюсь и извиваюсь, пытаюсь держаться за мысль, хотя в голове уже шумит от нетерпеливых ударов собственного сердца.
— Если бы не услышал тогда по радио мою песню, ты бы пришел за мной, Тай?
Все-таки задаю наболевший вопрос и замираю, затаиваю дыхания в ожидании.
Только вот мой зверь не лжет мне ни словом.
— Нет. Я похоронил свое прошлое, оно было припорошено пылью авиакатастрофы, унесшей с собой все, что было дорого, в том числе и тебя.
Сильные пальцы впиваются в мои бедра, он покрывает меня собой и заглядывает в глаза, наполненные слезами — отголосками страшной обиды.
— Но я услышал, пришел за тобой. Вселенная или кто там у нас крутой на небесах распорядилась именно так. Не мог себя сдержать уже… все барьеры, все преграды разрушились… Я бы и мертвым пришел за тобой. И приду. Имей ввиду, если сдохну в этой войне, мой хладный труп или призрак будет являться к тебе и пугать мою птичку до икоты.
Шутит. Опять. Съезжает с темы. Никогда не открывает мне все целиком. Оберегает от того ужаса, в котором он выживал, наращивая клыки и когти.
— Теперь ты под моей защитой, Канареечка. Я должен быть уверен, что до тебя не добраться…
— Долго еще тебе воевать, Тайгейр?
— Зависит от многого. К примеру, в данный момент мой единственный заклятый друг Димитрий помогает мне побыстрее решить вопрос.
Смеюсь.
— Ривз это тот Кац, который тебя на дух не переносил?!
— Вражда иногда становится дружбой, особенно если интересы сходятся. У нас с ним план.
И опять этот холодный взгляд экранирует мысли убийцы и заставляет сомнениям проскальзывать глубоко в душу:
Знаю ли я этого мужчину, которого считаю своим?!
— Тайгер с кем ты воюешь? — выскальзывает робкая фраза и Ривз закрывается. Лицо— маска и движения… Все в нем меняется, нет больше улыбок. Я сковырнула осиное гнездо.
— Я вызвал на бой того, кто отнял у меня жизнь, семью, тебя… И эта тварь захлебнется собственной кровью
Распахиваю в ужасе глаза и ощущаю, как Тай впивается в мое тело, вгрызается диким зверем и заставляет полностью отключиться от окружающего мира.
Глава 7
Когда он ворвался в мою жизнь во второй раз, первые полгода наших отношений прошли в бункере. Меня взвод охранял пока Ривз решал вопросы с человеком, который убил всю его семью и отнял бизнес…
Тай прошел свой ад. Так и не сказал мне ничего, не рассказал о своей жизни после исчезновения, но его тело испещрено шрамами, а мне не сложно сложить два плюс два…
Мой продюсер привлекает внимание щелчком пальцев, которые мельтешат перед глазами.
— Адель иди домой. Отдыхай. Выспись. Жду тебя в студии не раньше того дня, когда родишь, — прикалывается Браун и вызывает ответную улыбку.
Мой босс спокоен. У меня в контракте со студией все прописано вплоть до ураганов и несчастных случаев при конце света. Так что моя беременность не вызывает криков ужаса у Скутера. У меня договор, согласно которому в положенный срок я возвращусь к работе.
На глазах опять слезы. Я до сих пор не могу поверить в случившееся чудо. В мечту, которая стала явью, ведь мне был вынесен приговор…
— Сьюзан ждет тебя завтра к чаю, — мой продюсер подмигивает и отворачивается, корректно не замечая моих слез.
— Я обязательно буду…
Мы с женой Брауна Сьюзан дружим. Она в курсе, как давно я мечтаю о ребенке. По скольким врачам прошлась и какие только методики не опробовала за последние несколько лет. Но все без толку. В моем случае беременности быть не могло…
Сколько бы денег у тебя не было перед болезнью и смертью все равны…
Короткая вспышка воспоминания.
— Миссис Ривз, послушайте меня. Я могу назвать множество причину почему у Вас не получится забеременеть. Но мы всего лишь люди. Помните погрешность на чудо может быть. Не всегда Бесплодие — приговор. Надейтесь на лучшее. Это все, что я могу Вам посоветовать…
Смотрю в лицо именитого гинеколога. Женщины, которая считается светилом медицины. Еще не старая, подтянутая, без определенного возраста с цепким взглядом. Немного морщинистая, но в целом оставляет приятное впечатление.
— То есть, когда бессильны врачи, вы советуете только молиться? — горькая улыбка растягивает губы.
— Адель. Я ведь тоже женщина и поверь мне, у меня самой был этот диагноз. За моими плечами тринадцать лет войны за свое чудо. И однажды, когда я опустила руки, забыла о своей навязчивой идее, ко мне постучалось мое маленькое счастье.
— Нора, Вы мне сейчас рассказываете сказку, — сцепляю руки и смотрю на врача в безукоризненном белоснежном халате.
А сама думаю о том, что ненавижу больницы. Здесь я буквально кожей ощущаю смрад лекарств, от которых веет болезнью и обреченностью.
Однажды я уже верила и надеялась в чудо.
Но его так и не произошло.
Я ухаживала за парализованной матерью, боролась за нее, разминала конечности, повторяя все движения врача.
Нашла деньги на операцию и реабилитацию, но нам ничего не помогло, ремиссия не произошла. Мама угасла в нашей скромной коморке, она не увидела, как ее дочь покорила сцену, как взошла моя звезда на небосклоне мирового шоу-бизнеса.
— Я не особо верю в чудеса, доктор, — отвечаю ровно.
Я уже привыкла слышать отказы. Научилась держать лицо. Плакать буду потом. В одиночестве, закрывшись в ванной.
Окидываю взглядом чуть грузноватую фигура. Есть люди, при взгляде на которых, ты понимаешь, что имеешь дело с интеллигентом в десятом поколении.
Нора за наше длительное общение, как врач-пациент воспринимается мной уже чем-то вроде друга. И беседуем мы сейчас совсем не по этикету.
— То есть вы бессильны и у меня никогда не будет детей?!
Задаю прямой вопрос. Эти отходы в сторону от темы мне не нужны. Как мазохист хочу услышать свой приговор еще раз. Намеренно желаю сделать больно, чтобы хоть как-то собраться, прийти в себя.
— К сожалению, миссис Ривз. Медицина в вашем случае бессильна…
Ужасная фраза имеет для меняя разрушительный смысл.
Ты никогда не станешь матерью Адель. У вас с Тайгером не будет малыша.
Не судьба…
Глава 8
— Миссис Ривз, я говорю вам лишь то, что удалось выяснить. У медиков не всегда есть ответы на вопросы. Если бы я видела гормональный сбой, или физиологические нарушения, мы бы взялись лечить, избавлять от проблемы, но в вашем случае генетически все сложнее.
— Понято, — отвечаю тихо.
Да ничего мне не понятно!
На душе страшно и больно. Тело ломит и мне кажется, что холодный пот градом стекает по спине. Мне реально плохо. Физически. Душевно. Морально. Меня ломает.
— Я не могу вам предложить экстракорпоральное оплодотворение, после перенесенных процедур, организм не выдержит. Нужно время на реабилитацию. С каждой попыткой мы делаем только хуже, Адель.
— Я понимаю, — повторю, как болванчик.
Ничего не понимаю! Просто уйти отсюда хочу побыстрее. Мне дышать уже нечем.
— Можно попробовать суррогатное материнство, но опять-таки еще одна операция. Вашему организму нужно релаксация. Можно будет вернуться к этомувопросу спустя время после новых анализов.
— Ясно…
Чужой голос поласкает горло изнутри, дерет.
— Только и в этом случае я опять не могу гарантировать, что эмбрионы приживутся, или же результат будет положительным. Вы молоды и, как врач, я посоветую просто отключится от проблем и жить не задумываясь ни о чем.
— Окей, — отвечаю односложно.
Нора снимает очки и откладывает их на стол, а я смотрю на короткостриженые аккуратные ногти, венчающие длинные цепкие пальцы, которые умеют держать скальпель, как никто другой.
— Ада, прекрати убиваться! Надейся на чудо и забудь о своей проблеме. Я с тобой не, как врач сейчас говорю. Я по возрасту тебе в матери гожусь. Хватит доводить себя! Живи, девочка, просто живи без оглядки на обстоятельства…
