— Прошу вас садиться, — пригласил он.
Минуту-другую он молча мерил шагами кабинет, сунув руки в карманы, лицо застыло в недовольной гримасе, и Лориан не могла понять, какое преступление она совершила. Атмосфера была далеко не дружественной.
— Вы виделись сегодня с вашим другом Дэвидом? — спросил он.
Вопрос удивил ее.
— Нет.
— Вы не связывались с ним? — сурово продолжал он, словно не поверив ей.
— Я звонила ему после обеда.
— Ах вот как!
Он все мерил шагами комнату, и наконец Лориан не выдержала и спросила:
— А что случилось?
Он резко обернулся и посмотрел ей в лицо:
— Нет никакого преступления в том, чтобы позвонить другу, тем более такому близкому другу. Но мне кажется, что вы с ним часто говорите о делах нашей семьи.
— Я никогда не обсуждала с ним ваши дела — или еще чьи-нибудь, — с негодованием отвергла она его обвинения.
— Тогда как же так получается, что каждый наш шаг сразу же становится ему известен — а может быть, и не только ему?
— Не от меня, это точно! — Лориан всерьез разозлилась. — Если вы помните, вы сами еще не так давно интересовались у меня, как продвигаются дела у Дэвида, и я не стала обсуждать это с вами. Таким же образом я не распространяюсь и о ваших делах.
— Не распространяетесь? — переспросил он. — Хотел бы я быть в этом уверен.
— Значит, вы не верите мне на слово! — возмутилась она. — А могу я в таком случае узнать, какие секреты я раскрыла?
— Конечно. Это касается предложения, которое мы сделали на участок земли в Эль-Розарио. Вы печатали все документы на него и запрос на участие в торгах. А ваш дружок Дэвид в этом деле нас обошел.
— А вы что, всегда хотите выигрывать? — резко спросила она. — Даже в деловых вопросах иногда приходится сталкиваться с поражением. Значит, Дэвид предложил более выгодные условия.
— Несомненно, с вашей помощью.
— Нет, без моей помощи! — Она вскочила на ноги, глаза ее сверкали гневом.
— Дэвид использовал очень хитрый подход. Он предложил более низкую цену, а не более высокую, и сказал продавцу, что это даже выгодно тому, потому что в этом случае правительство заплатит ему приличную компенсацию. Но это чистой воды обман!
— А вам не кажется, что кое-какие из ваших методов в ведении дел тоже не выдержали бы слишком пристрастного суда? Наверное, ваши конкуренты тоже обвиняют вас в мошенничестве.
— Мошенничество и обман неприемлемы для семьи Феррано, — холодно возразил он.
— Я тоже этим не занимаюсь.
— Случай с Эль-Розарио не единственный пример такого рода. Есть и другие.
— Могу я вас спросить, бывало ли такое до того, как вы наняли меня к вашему отцу?
Глаза его вспыхнули, как два кусочка отшлифованного оникса.
— Нет, до этого ничего подобного не происходило.
— И до того, как Дэвид начал свой собственный бизнес в недвижимости?
— Верно.
— Тогда получается, по вашей версии, что мы оба, я и Дэвид, приносим вам несчастье. В таком случае я прошу вас освободить меня от той договоренности, согласно которой я обязана работать у вас в течение полугода.
— Нет! Я отказываюсь!
— А какое вы имеете право мне отказывать? Как мне теперь работать здесь, жить у вас в доме после того, как вы практически обвинили меня в шпионаже?
— Речь идет не о шпионаже. Мне кажется, что в ходе разговора вы…
— Была слишком откровенна? Или вы считаете, что Дэвид купил меня за несколько поцелуев? Это оскорбление, дон Рикардо!
В этот момент она не смотрела на него. Когда она повернулась к нему, ей показалось, что гнев его уже испарился, и теперь он стоял, беззащитный и расстроенный, понимая, что зашел слишком далеко.
Подойдя к рельефной карте острова, он провел пальцами по каньону и горным пикам.
— Я настаиваю на том, чтобы вы освободили меня от моих обязательств по нашему соглашению, — продолжала она. — В противном случае я буду вынуждена покинуть ваш дом самовольно, причем немедленно.
Он поднял голову:
— Нет, вы этого не сделаете. Вот письменное соглашение вы могли бы разорвать и клочки бросить мне в лицо. А устное соглашение — это дело чести. — Он говорил очень тихо.
Она понимала, что ей нечего на это ответить. Она не смогла бы вынести его презрения, если бы самовольно ушла от него до истечения срока.
— Тогда мне больше нечего вам сказать. — Она произнесла эти слова без выражения и направилась к двери, но он оказался там раньше ее.
— Нет, нам есть что сказать друг другу! — Он схватил ее за руку, развернул к себе и поцеловал, очень грубо, в губы. Когда она стала вырываться, он сжал ее, словно в тисках. — Я тебя не отпущу — к другому, — яростно пробормотал он тихим голосом.
В какое-то безумное мгновение ей захотелось, чтобы в комнату снова незвано вошла София и прервала их объятия.
Когда он наконец отпустил ее, его глаза сверкали гневом, но она не стала больше терять времени и выбежала из комнаты, чуть не столкнувшись с Тониной, которая стояла внизу у подножия лестницы.
Лориан вбежала к себе в комнату и бросилась на кровать. Что она сделала, чтобы заслужить такое обращение от Рикардо?
Слезы не принесли ей облегчения, и через час она умылась, переодела свое измятое платье и ушла с виллы, надеясь, что никто ее не видел. Пусть дон Рикардо, как хочет, объясняет ее отсутствие за ужином.
Она пошла пешком к офису Дэвида, но дверь оказалась заперта. В отеле «Тамара» она попросила служащего за стойкой в вестибюле позвонить ему в номер, но там никто не отвечал. Официант сказал ей, что видел сеньора Мэдбери на нижней террасе. Лориан поблагодарила его и спустилась по лестнице. Там она увидела Дэвида, который стоял, облокотившись на чугунную ограду террасы, и мрачно смотрел на море.
При ее приближении он повернул голову, но не улыбнулся.
— Ух! Я все гадал, когда ты придешь и хватит ли у тебя вообще наглости прийти.
Она уставилась на него в изумлении:
— Я пришла, потому что мне надо с тобой поговорить.
— А по-моему, ты и так уже слишком много наговорила.
— Дэвид! Да что такое…
— О, не надо повторять все время «Дэвид» и смотреть на меня с таким невинным видом! Я с самого начала должен был знать, что ты специально приходила помогать мне печатать, для того только, чтобы узнавать у меня всю мою деловую подноготную.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, но мне кажется, тебе лучше все мне объяснить, — резко бросила она.
— Как будто тут нужны объяснения! — горько воскликнул он. — Я доверял тебе все мои тайны и планы. Я просил тебя никому о них не рассказывать, но ты только и можешь, что тут же бежать и разболтать все своим драгоценным Феррано.
