— Да, очень. — Он нежно коснулся губами ее щеки. — Но есть еще такое чувство, как любовь будущего своего рода.
— Ты хочешь сказать, что продашь дом и при этом твое сердце не разорвется от боли?
— Думаю, что нет. Правда, мы получим за него не много, потому что он несколько раз был заложен и перезаложен, но, думаю, что кое-что все же останется.
— Бак, мне нечего вложить в наше будущее… за исключением некоторых незначительных вещей из моего приданого.
— Кроме того, у тебя еще есть прелестная ткань на подвенечное платье, — улыбнулся он.
— О да, — рассмеялась она в ответ. — Но даже она в какой-то степени принадлежит тете Мэри. Она заплатила за мое приданое только потому, что горячо одобрила мою помолвку с Роджером. Я не уверена, что она отнесется к тебе так же.
— Да, конечно, но я не вправе винить ее за это.
— Вероятнее всего, она потребует обратно свои деньги, скажет, что я их получила под ложным предлогом или что-нибудь в этом роде.
— Твоя тетушка напоминает мне моего деда. Что ж, тогда придется продать машину и вернуть ей деньги. У тебя же должно быть приданое, далее если ты выходишь замуж за нищего искателя приключений.
Она придвинулась к нему.
— Бак, извини, есть ли какая-нибудь работа, которую ты мог бы выполнять? — спросила она.
— Как тебе сказать, Милая. Я довольно хорошо знаком с ведением сельского хозяйства, с управлением поместьем. Думаю, что надо начать искать работу в качестве управляющего имением.
— О, Бак это ведь так тебе не свойственно.
— Дорогая, да разве все, что с нами происходит, свойственно было нам, когда мы встретились, разве могли мы такое предполагать?
— Нет, конечно. Но… — Она внезапно подняла на него глаза и широко улыбнулась. — И все-таки это замечательно! Правда?
Полушутливое, полуциничное выражение вдруг совершенно исчезло с его лица.
— Милая, это самое замечательное, что только могло случиться с двумя людьми, долго блуждающими впотьмах, словно слепые, и наконец прозревшими. Ты хоть понимаешь, что мы оба безуспешно боролись с нашими чувствами с того момента, как ты сунула свой перочинный нож в замок моего бюро?
Она рассмеялась и спрятала лицо на его груди.
Он с нежностью посмотрел на нее и тихо спросил:
— Ты отдаешь себе отчет в том, что в тот самый момент, когда судьба преподнесла нам на серебряном блюдечке исполнение наших заветных и честолюбивых устремлений, мы вдруг поняли, что все это ничто в сравнении с возможностью быть вместе?
Она не ответила, и, наклонив голову, он прошептал:
— Что же ты молчишь?
— Я слушаю, как бьется твое сердце.
— Зачем, любовь моя?
— Затем, что ты как-то сказал, что у тебя его нет.
— Неужели я говорил такое, Милая? Что ж, я думаю, что тогда это было недалеко от истины.
Она протестующе покачала головой. По его лицу было видно, что его это забавляет.
— Я вижу, ты со мной не согласна. И в чем же причина?
— Потому что, — промолвила Хилма, — из-за него все наши беды. Смотри, мы все так хладнокровно и трезво спланировали, продумали каждый шаг своего будущего, уверенные, что для достижения наших целей все средства хороши, почти устроили себе такие блестящие браки. И в этот момент твое сердце вдруг выходит из-под контроля, давая волю эмоциям…
— Но у меня нет к нему претензий, я совсем на него не в обиде, мне это нравится. Но, хотел бы я знать, что случилось с твоим сердцем?
— Ну, это же совсем другое дело. — На щеке у Хилмы заиграла ямочка. — Что бы с ним ни происходило, все зависело только от тебя, я должна была молчать. Заговорить мог только ты. И когда ты не смог справиться со своим сердцем, ты заговорил…
— И все мечты о блюдечке с золотой каемочкой разлетелись в прах?
— Сколько же хлопот может причинить всего лишь сердце… сердце мужчины… — с серьезным видом проговорил он. Может быть, оно того не стоит, Милая? Может, нам лучше расстаться, пока оно еще не успело нанести слишком большой урон? Может, ты знаешь, что надо сделать?
— Бак!
Она бросилась к нему на шею. Он подхватил ее и стал жадно целовать, не в силах оторваться от ее губ.
Прошло какое-то время, прежде чем она отстранилась от него и снова заговорила:
— А теперь, наверное, нам пора ехать, — с грустью сказала она.
— Да, нам предстоит уладить много неприятных дел, — согласился он.
— Как было бы ужасно, если бы у нас не было друг друга, — сказала она, когда они шли к машине. — Я имею в виду улаживать все это при общем неодобрении…
— Просто невыносимо, дорогая. А с другой стороны, если бы мы не нашли друг друга, нам не пришлось бы совершать все эти нелепости. Мы без особых эмоций соединились бы брачными узами с вполне достойными людьми.
— Полагаю, ты прав.
Он развернул машину в сторону города. Спустя какое-то время она с сожалением заметила:
— Мне ненавистна мысль, что придется расстаться с этой машиной.
— И мне, — согласился он. — По правде говоря, мне будет жаль расставаться с любой вещью, к которой я так привык. Ведь для нас с тобой не секрет, что мы принадлежим к тому типу людей, которые хотят съесть весь пирог, но при этом чтобы он остался целым.
Она рассмеялась.
— Забавно, как спокойно мы оба относимся к случившемуся.
— Совсем не забавно, — покачал он головой. — Мы просто вопреки нашим расчетам наконец поняли, чего хотим на самом деле.
— Может, и так. Самое интересное, что никто, увидев нас в эту минуту, не подумает, что мы на краю пропасти. Нас можно принять за очень счастливую и вполне преуспевающую в жизни пару.
— А совсем не за тех, кем мы являемся на самом деле. — Он улыбаясь, задумчиво смотрел вперед на дорогу. — Парой искателей приключений, начинающих свою самую большую и прекрасную авантюру.
