Настроение Дорис неожиданно стало улучшаться, но все же она заявила:
– Милдред, однако, сказала, ну, скорее, намекнула… что вы собираетесь жениться на ней.
– Эта женщина – настоящий вампир, – подвел итог Брюс, – но при этом чертовски хороший архитектор. Никаких серьезных намерений в отношении ее у меня нет.
– Почему, собственно, я должна верить вам. Вы мне не верили, даже когда я говорила сущую правду. – Дорис зло смахнула слезу.
– Это твоя вина, дорогая. Ты только и делала, что вводила меня в заблуждение. Я верил, что у тебя есть любовник и хотел его убить, но извиняться за это не стану.
– Все равно, Брюс, вы хотели видеть во мне только плохое и видели.
– Да, это правда, – произнес он тихо и посмотрел в ее бездонные взволнованные глаза. – Но я пришел сюда не спорить, а поблагодарить тебя. Я знаю, как ты ненавидишь больницы, мне рассказал об этом доктор, который тебя навещал. И все же ты примчалась сюда немедленно.
– Я очень люблю Пола, – сказала Дорис просто и мягко.
И опять они мысленно сражались между собой. Она корила его, что он уехал, не поинтересовавшись, в каком она состоянии, а он ставил ей в упрек, что она спокойно пошла спать после всего, что между ними произошло. И оба были не правы. Брюс, как и подобает мужчине, решил внести ясность в ситуацию.
– Признаюсь, что использовал неприязнь к женщинам определенного сорта, к которым по ошибке причислил и тебя, чтобы противостоять чувствам, вызванным тобой. – Он густо покраснел, таким она видела его впервые. – Тебе не понять, что я испытал, когда впервые увидел тебя, оживленную, красивую, пылкую, как язык пламени, – вместилище всего желанного и женственного. Мне показалось, что история повторяется. Тогда отец, теперь я. Мне и в голову не приходило, что я могу быть таким уязвимым. – Сейчас в его глазах появилось почти затравленное выражение. – Это была борьба в неравных условиях и на вражеской территории…
– … Которую ты продолжаешь вести до сих пор, – подхватила конец его фразы Дорис.
Неужели это я смогла вызывать у него такую бурю чувств? – думала она. А может, он просто издевается надо мной? Нет, не похоже.
– Мне хотелось изничтожить тебя, доказать всем, что за твоей блестящей внешностью прячется заурядная сучка. Но, но… слишком уж много противоречий было в том, что ты говорила и как поступала. – Он наклонился к ее волосам и вдохнул их аромат. – Почему ты молчишь, женщина? Я говорю о любви, но мне трудно верить в нее.
Не произнося ни слова, она поднесла руку к его лицу. А он поймал ладонь и прижал ее к своим губам.
Его губы излучали такую энергию, что она проникала сквозь ее холодную кожу и достигала сердца.
– Дай мне, пожалуйста, закончить. Я должен объяснить тебе, что происходило и происходит со мной, с нами. Мне надо было доказать себе, что я могу выйти из-под твоего влияния. Именно для этого я пытался скомпрометировать тебя в собственных глазах. Я стремился найти твои самые плохие стороны, самые неприятные черты. Но мне не удавалось обнаружить их. Меня раздражало то, что окружающие говорят о тебе только хорошее… Когда ты объявила, что переезжаешь к… тому парню, мне захотелось посадить тебя под замок.
Брюс говорил извиняющимся тоном, а у нее на глаза навернулись слезы. Ей было одновременно а горько, и радостно. Настала очередь признаться и Дорис.
– Мне очень хотелось вызвать у тебя ревность. – Голос ее дрогнул. – Лэм просто мой приятель и очень милый человек…
Он, не выдержав, прервал ее излияния и, взяв пальцами за подбородок, стал медленно поднимать ее голову, пока ее серые глаза не уставились в его возбужденные зеленые.
– Ты притягиваешь к себе людей, Дорис. А Патрик и Пол по-настоящему любят тебя! Твой характер своей цельностью и силой странно не соответствует твоему возрасту. Еще до того, как мы стали любовниками, я твердо решил, что ты будешь принадлежать только мне… – Он сделал нетерпеливый жест рукой… – Не на одну ночь, а… навсегда. Мне хотелось вылепить из тебя ту женщину, которая необходима мне. Знаю, это было заблуждением. Но самое смешное – не теряя надежду изменить тебя, я любил именно такую, какой ты была. Мне все время казалось, что ты не стоишь того, что я могу тебе дать. Проклятое прошлое не отпускало меня. Как я боялся своих чувств! – Улыбка Брюса была невеселой, а руки, обнимавшие Дорис, подрагивали. – Ты должна позволить мне любить тебя, Дорис!
Сопротивляться половодью чувств, которые затопляли Дорис вслед за его словами, она и не могла, и не хотела. Она осознала, что боль, скрытая в его словах, их общая боль. И она может избавить их обоих от ненужных страданий.
– Мне хочется верить, Брюс, что ты понимаешь, почему я тебе уступила. – Она никогда не произнесла бы вслух ничего подобного, если бы не озарение, что он ее любит и хочет именно поэтому!
– Я был готов умереть, когда понял, что до встречи со мной ты была невинной!
– Не надо этого ненужного раскаяния. – Ее нежное сердце понимало и прощало его.
И тут, повинуясь безотчетному порыву, Дорис призналась, что больше всего боялась, что своей неопытностью и неумелостью разочарует его.
– А я-то поначалу подумал, что ты совершенно развратная девица, которая умеет доставить мужчине особенно острое удовольствие, умело имитируя не опытность! – рассмеялся он. – А ты не жалеешь, что я стал первым мужчиной в твоей жизни?
Она вторила его смеху, хотя еще несколько минут назад ей казалось, что она больше никогда в жизни не улыбнется.
– Все дело в том, Брюс, что ты именно тот единственный мужчина, который мне нужен. Поэтому, чтобы ты ни делал, все равно мне это будет нравиться, и я люблю тебя все больше.
– Ты такая красивая девочка… моя девочка! Ты провела меня через все ступени ада, но… это стоило того.
А потом они заговорили о Поле, и Брюс признался, что спрашивал у сына, сможет ли он признать мачеху, если та войдет в их жизнь.
– Даю тебе честное слово, что не имел в виду Милдред. В этом качестве я мог, мы могли принять только тебя! И Пол, и я, мы тебя оба очень любим.
– Знаешь, Брюс, – посерьезнев, сказала мягко Дорис. – И не кляни свое прошлое, оно дало тебе прекрасного сына. Прости же это прошлое и забудь. Как ты думаешь, Пола уже забрали из операционной?
Брюс посмотрел на ручные часы.
– Пойдем посмотрим. Я хочу, чтобы проснувшись после наркоза, он увидел нас вместе. Что случилось? Что-нибудь не так? – спросил он, заметив веселые искорки в ее глазах.
– Нет, нет, – рассмеялась Дорис, – все в порядке. Но мне только что пришла в голову одна мысль: поскольку Патрик и Пол становятся вроде бы братьями, у тебя появляется взрослый сын. Ты готов к этому?
