— Вы имеете что-то против свободного предпринимательства?
— Ага, значит, у вас точно есть реклама!
Макс не успел ответить, Фрэнки заворочался в корзине, протягивая к Кэтлин ручонки.
Кэтлин охватило чувство одиночества, преследовавшее ее уже несколько лет, но не успела она потянуться к малышу, как Купер забрал его из корзины. Увидев мальчика вблизи и сгорая от желания подержать его на руках, Кэтлин необычайно расстроилась. Однако она отогнала прочь все мысли и вернулась к своим аргументам — чтобы победить.
— Послушайте, мистер Купер, не имеет значения, почему Лидия оставила Фрэнки у вас. Она бросила своего ребенка, а это означает, что она была не в своем уме... Особенно если уверовала в вашу чепуху о том, что мечту можно осуществить, просто если захочешь этого.
У Макса хватило смелости улыбнуться в ответ.
— Вы считаете осуществление своей мечты чепухой? — спросил он. — Неужели у вас нет никаких фантазий, которые вам хотелось бы осуществить?
Темно-голубые глаза Макса показались Кэтлин просто бездонными, и на какое-то мгновение у нее действительно появилась фантазия... связанная с Купером, но которую она не могла осуществить на глазах у невинного ребенка. Кэтлин поспешила обуздать свое воображение.
— Я живу в реальном мире.
— О, как это скучно, — разочарованно отозвался Макс.
Кэтлин поймала себя на том, что не может оторвать взгляда от этого мужчины с ребенком на руках. Купер был высоким, широкоплечим, несколько грубоватым на вид, однако необычайно хорошо смотрелся с малышом на руках. Фрэнки вел себя спокойно — задумчиво сосал палец, положив голову на грудь Макса. Сердце Кэтлин дрогнуло, она подумала о том, что, возможно — но только возможно, — в ее жизни грядут перемены...
Прекрати! — приказала она себе. Кэтлин читала в газетах о Купере, и, по ее мнению, они были совершенно разными людьми. Он жил в мире грёз, а она — в абсолютно реальном.
— Послушайте, мистер Купер, — продолжила Кэтлин, хотя уже жутко устала от этого спора. У нее был трудный день, много клиентов, а теперь еще и это. Побыстрее бы забрать Фрэнки и отвезти к себе домой. — Мне очень не хочется звонить в социальную службу, чтобы быть спокойной за судьбу ребенка. Но, похоже, мне придется сделать это.
— Нет! — протестующе воскликнул Макс и, ухватив Кэтлин за запястье, крепко сжал его.
Кэтлин оцепенела, устремив взгляд на его руку, и почти тут же тиски ослабли.
— А мы не могли бы продолжить наш разговор в доме? — предложил Макс. — Мне кажется, малышу надо поменять памперс. Вы не поможете мне занести в дом корзину?
— Мистер Купер, да вы меня едва не довели до драки! — возмутилась Кэтлин.
Но она не собиралась уезжать отсюда без Фрэнки. А значит, следовало убедить Купера в своей правоте — и чем быстрее, тем лучше.
Войдя в дом Макса Купера, Кэтлин, утопая каблуками в длинном ворсе темно-бордового ковра, проследовала за хозяином в гостиную. Поставив корзину туда, куда он указал — возле края плюшевого дивана, — Кэтлин села, а Макс тем временем удалился, держа в одной руке ребенка, а в другой памперс. Он ни на секунду не выпускал Фрэнки из рук и, похоже, не собирался этого делать.
— Отлично, мистер Купер, — пробормотала Кэтлин, разглядывая стеклянный шкафчик с дорогими коллекционными моделями машин, золотые часы на кофейном столике с резными краями. — Будьте уверены, я не украду ваши ценности, но не обещаю, что не похищу у вас чужого ребенка.
Как же убедить Купера отдать мне мальчика? — напряженно размышляла Кэтлин. Ведь я уже пустила в ход главную угрозу — позвонить в социальную службу, но это дало мне лишь немного дополнительного времени, чтобы заставить его передумать. Конечно, если устроить судебное разбирательство, то у меня будет ряд преимуществ над слабыми аргументами Купера, однако у меня нет времени заниматься этим.
Закрыв глаза, она тяжело вздохнула. Конечно, я не злодейка, чтобы звонить в социальную службу. Но если Лидия по какой-то причине не вернется, ни у меня, ни у Купера не останется никакого другого выхода, кроме как обратиться к властям.
В отличие от Макса Купера Кэтлин была реалистом. Но, правда, не всегда. Кэтлин исполнилось восемнадцать, когда она вышла замуж за Берта Седдрика. Берт покорил ее сердце, и Кэтлин размечталась, что она, Берт и его двухлетний сын Элвин станут счастливой семьей, а со временем у них с Бертом появятся и общие дети. Кэтлин намеревалась иметь как минимум трех собственных детей, однако реальность оказалась совершенно не похожей на мечту, когда Берт ушел от нее к другой женщине.
Мало было с нее предательства и бегства мужа, так она еще лишилась и малютки Элвина. Кэтлин совершила ошибку, начав считать мальчика собственным ребенком, особенно после того как малыш стал называть ее мамой. И, когда Берт уехал вместе со своим сыном, помахав рукой на прощание, сердце Кэтлин оказалось разбитым.
Но именно в тот момент в ее душе засело желание иметь собственных детей. С годами оно крепло и превратилось в подсознательную мечту — иметь своих детей, которые будут любить ее так, как любил Элвин.
Сглотнув подступивший к горлу комок, Кэтлин вскочила с дивана и принялась расхаживать по комнате. Создавая себе репутацию, она в последнее время очень много работала, для встреч с мужчинами просто не оставалось времени... а ребенок не может родиться без отца. И надо честно сказать: единственным привлекательным в физическом плане мужчиной, встретившимся ей после разрыва с Бертом, оказался Макс Купер, который со всеми его разговорами о мечтах напоминал беззаботного порхающего мотылька. Кэтлин приходилось иметь дело со многими мечтателями, поэтому не хотелось попасть в сети к еще одному.
Размышления Кэтлин прервал громкий стон. Она не знала точно, где Купер находится, поэтому, оставаясь в гостиной, крикнула:
— Что случилось, мистер Купер?!
— Ничего, я сам справлюсь! — крикнул он в ответ, а потом, помявшись, объяснил: — Укололся булавкой.
Булавкой?
— Но памперс не надо закалывать булавкой!
— Теперь буду знать.
Кэтлин нахмурилась. Наверное, он просто дразнит ее. А если нет, то она добавит к своим аргументам в пользу того, чтобы забрать Фрэнки, неумение мистера Купера обращаться с детьми.
Расстроенная, она продолжала расхаживать по комнате. Если бы Лидии удалось застать ее в офисе или дома, то не пришлось бы попусту тратить время на споры с Купером. Но, едва начав практиковать, Кэтлин взяла для себя за правило: не отказывать ни одному клиенту, даже если тот не может заплатить. В большой степени принятию такого решения способствовал ее развод с Бертом.
