— Да, конечно…
— А теперь я отвезу вас домой, чтобы вы собрали вещи и сделали все необходимые дела.
Она не расслышала, что он ей говорил, мысли ее блуждали где-то очень далеко, и ему пришлось повторить свои слова.
— Да нет, спасибо, — наконец замотала головой Дени: — Я живу в двух шагах отсюда.
— И тем не менее я подвезу вас, — твердо сказал он, направляясь к двери. Ей ничего не оставалось, как пойти за ним следом.
Пока Дени собирала вещи и давала по телефону последние наставления своему ассистенту, Куинн стоял в гостиной и с недовольным видом оглядывался по сторонам. В квартире Дени было слишком жарко.
— Как можно жить без кондиционера, — чуть слышно пробурчал он и, достав из кармана белоснежный платок, вытер вспотевшую шею. Перспектива провести несколько недель в качестве няньки балованной, своенравной девчонки, считающей себя гением, нисколько не радовала его.
Мог ли он подумать, что уже вечером ему предстоит пройти тяжелое испытание, которое еще больше ухудшит его настроение!
А все началось с того, что «гостья» вздумала искупаться в бассейне, который находился прямо перед большим окном его кабинета. Девушка появилась около бассейна в длинных шортах и в футболке, которая была велика ей на пару размеров. Она не собиралась привлекать к себе внимание, но почему-то, увидев ее, Куинн не смог продолжить работу. Не отдавая отчета в своих действиях, он подошел ближе к окну и принялся следить за ней.
Дени прыгнула в воду, и, когда она вновь вынырнула на поверхность, бесформенная футболка плотно облегала ее тело. Куинну сделалось жарко. Расстегнув две верхние пуговицы на рубашке, он взял пульт кондиционера и снизил температуру на несколько градусов. Куинн никогда не жил монахом, но прежде подобные девушки не возбуждали его. Он предпочитал взрослых и самостоятельных женщин. Все его многочисленные подруги были независимы, умны и в меру циничны и исповедовали те же моральные принципы, что и он сам.
Даниель Хаммонд, наверное, было лет двадцать пять — двадцать восемь и, хотя она и принадлежала к семейству Блекстоунов, одному из богатейших семей Австралии, связь ее с ними была весьма отдаленной. Что называется — «седьмая вода на киселе».
Понимая, что это унизительно — стоять около окна и пускать слюни, глядя на то, как сквозь мокрую футболку проступает высокая, упругая грудь, он ничего не мог с собой поделать.
И только когда девушку ушла, Куинн вернулся за рабочий стол. Полистал ежедневник и вздохнул:
— М-да, столько важных дел, а я должен торчать в этой дыре. Ну, хорошо… — Куинн вернулся к своим бумагам и, бормоча что-то себе под нос, начал делать пометки в календаре.
В конце концов Куинну удалось забыть о существовании Дени, и он несколько часов сосредоточенно работал. Раздавшийся стук в дверь заставил его вздрогнуть.
— Да, войдите…
В комнату вошла Дени.
— Я бы хотела уже начать работать, но для этого мне нужен алмаз, — подчеркнуто деловым тоном произнесла она.
Спустя несколько минут, сложив на груди руки и прислонившись к стенке, Куинн стоял и зачарованно смотрел, какДени, словно исполняя какой-то таинственный, ритуальный танец, кружилась вокруг рабочего стола и, не переставая, фотографировала лежавший на нем алмаз. Он был так увлечен зрелищем, что не сразу отозвался на вопросДени.
— Простите, что вы сказали? — Как она выглядит?
— Кто?
— Ваша подруга, которой вы хотите подарить украшение.
— Как выглядит? — тупо повторил Куинн, явно не понимая, о чем его спрашивают.
Дени закатила глаза:
— О боже! Мне нужно знать, высокая она или маленькая? Худая или полная? Я не хочу делать обычную финтифлюшку. Мое украшение будет уникальным и потому должно целиком и полностью подходить именно ей.
Куинн продолжал молчать. Дени задала ему совершенно нормальный вопрос, и он сам не понимал, что его так озадачило.
Дени была одета в мешковатые темно-бежевые короткие брюки и в фиолетовый трикотажный свитер, плотно облегавший ее грудь. Волосы были подвязаны, чтобы не лезли в глаза и не мешали работать.
— Выглядит достаточно стройной.
— Угу, — промычала Дени, просматривая на фотоаппарате снимки, которые успела уже сделать.
Куинн с удивлением обнаружил, что у Дени нет маникюра и ногти коротко подстрижены.
— Бледная или смуглая?
— Чуть загорелая. В веснушках.
— Отлично! Волосы? — Поскольку ответа не последовало, Дени оторвалась от фотоаппарата и посмотрела на мужчину: — Какого цвета у нее волосы?
Пока Куинн соображал, как бы лучше описать цвет ее волос, Дени с сарказмом заметила:
— Похоже, вы не слишком внимательны, мистер Эверард. Может быть, у вас есть ее фотография?
Недовольно поморщившись, он ответил:
— Медно-рыжие. Кудрявые.
Дени поправила выбившиеся из-под банданы волосы, а Куинн тем временем продолжал:
— Лицо подвижное, с неправильными чертами, — и, чтобы скрасить неприятный смысл своих слов, быстро добавил: — Но очень милое. Такой стиль обычно называют богемным, но я бы этого не сказал. Она замечательная и ни на кого не похожая, — вдруг улыбнувшись, договорил Куинн.
Моя приверженность к классическому стилю явно пошатнулась, подумал он. Мне даже начинает нравиться, как она ломает все принятые в одежде правила и нормы. Нравится, как неожиданно и смело перемешивает несочетаемые цвета. Да, жизнь с Даниель Хаммонд обещает быть нескучной…
Дени облизнула пересохшие губы и положила на стол фотоаппарат.
— Вы хорошо разбираетесь в женщинах, мистер Эверард. Я очень живо представила вашу женщину. В нашем случае подойдет современный дизайн, и чем ярче будет побрякушка, тем лучше, — решительно заключила она.
Услышав подобную крамолу, Куинн резко развернулся и, не сказав ни слова, вышел из студии. Как она может говорить такое об этом алмазе? Именно этого я и боялся, с ужасом думал он. Ну конечно, она слишком молода и неопытна, чтобы в полной мере оценить, с каким сокровищем ей посчастливилось работать. Но заказчик настаивал на том, чтобы только Дени делала украшение. Что ж, будь что будет, в сердцах махнул рукой Куинн. По крайней мере, она достаточно умна. У нее оригинальный вкус, и, вполне возможно, ближайшие две-три недели доставят мне определенное удовольствие-Одержимость, с которой Дени взялась за работу, поразила Куинна. Она не выходила из студии до глубокой ночи. Еда, припасенная им в холодильнике, оставалась нетронутой. Но самым обидным было то, что Дени… больше ни разу не плавала в бассейне. Поведение девушки всерьез обеспокоило Куинна, и, не выдержав, он спросил ее, почему она ничего не ест.
