class="p1">— Нравится новая квартира?
— Да! Она гораздо лучше старой.
— Чем это она лучше? — не выдерживаю я.
— Всем! — выпаливает дочка.
А этот самый Ярослав протягивает мне руку. Типа здоровается. Мне ничего не остается, как пожать ее. А что еще я могу сделать на глазах у детей? Не орать же на него отборным матом все, что я о нем думаю.
Вижу, Аня растеряна. Не похоже, что она специально устроила эту встречу. Видимо, думала, что я не приду. Я же сам сказал, что заболел. Но теперь, блин, выздоровел! А этот черт пусть проваливает.
— Я хочу пообщаться с детьми!
— Общайся, — неожиданно легко соглашается Аня.
Она не против? Серьезно?
— А этот тут зачем?
Агрессивно киваю в сторону ее хахаля.
— А с этим я пойду гулять. Пока ты общаешься с дочкой и сыном.
Что, блин? Пойдешь гулять? А как же разговор? Общий разговор между нами всеми. На который я с таким трудом решился!
— Я подожду тебя на улице, — произносит “этот”.
— Я быстро, — отвечает моя жена.
Да! Она все еще моя жена! Но у нее свиданка с другим. И она с ним спит. Точно, спит. Чую это по его поведению. По быстрым взглядам, которыми они обмениваются.
Он выходит.
Дети тоже растворяются в глубинах квартиры.
А я… вдруг очень четко осознаю, что мне страшно оставаться наедине с собственными детьми. Я не знаю, что им сказать. Я надеялся на Аню! Я думал, мы вместе как-то объясним и сгладим ситуацию…
Но она упархивает куда-то в комнату. Дети тоже демонстративно покидают прихожую. Через две минуты, в течение которых я мнусь у двери, медленно и тщательно развязывая шнурки, Аня возвращается. На ней короткая джинсовая юбка и какая-то фигня с открытым плечом. Выглядит, как какая-то студентка! Совершенно несерьезно.
— Если что — звони, — говорит она. — Я на связи.
— Ты же хотела, чтобы мы вместе пообщались!
— Успеем. А пока сам налаживай контакты.
Она надевает кеды, по-моему, Алискины. И — испаряется из квартиры.
Капец… Я остаюсь в звенящей тишине. Брожу туда-сюда. Как тут все ярко! У Аньки никогда не было вкуса. Сплошная пестрота на кухне. Не то что в нашей квартире…
К горлу снова подкатывает комок злости. И жажда. Просто дикое желание выпить.
Пью воду. И иду на характерные звуки, доносящиеся из комнаты сына. У двери колеблюсь — постучать, не постучать? В итоге вхожу без стука.
Макс даже не оборачивается. Сидит перед компьютером, мочит гоблинов.
— Привет.
Полный игнор. Что делать-то? Прикрикнуть, как раньше? И что потом?
— Этот комп я тебе купил, — срывается с моего языка.
— Забрать хочешь? — не останавливаясь, продолжает он.
С такой же злостью, какую чувствую я сам.
— Поговорить хочу.
— Говори.
— Да прекрати ты играть!
На экране умирает очередной гоблин. Это вообще нормально, что ребенок таким вот занимается? Что-то раньше я об этом не задумывался.
Макс молча и сосредоточенно играет, игнорируя мое присутствие. Я совершенно растерян. Что мне делать?
Выхожу из его комнаты.
Иду к Алисе. Стучусь. Тут точно нужно стучаться.
— Чего надо?
Я открываю дверь.
— Ты подлец! — безо всяких предисловий заявляет она.
— Дочь, я совершил ошибку… — начинаю заготовленную фразу.
— Ошибку? Это так называется?
— Я сожалею об этом.
— И что меняется от твоего сожаления?
Я пожимаю плечами.
— Поздно сожалеть! — выпаливает Алиса.
— Я твой отец. И я люблю тебя.
Эти слова даются мне ох как непросто. И да, вынужден признать — я говорю их своей дочери впервые в жизни.
— Любишь? Сегодня любишь. А завтра заведешь новую семью, новых детей, будешь любить их, а про нас забудешь!
Я не знаю, как возразить, какие найти слова. Но именно сейчас очень остро чувствую: поезд ушел. Я потерял связь со своими детьми. Причем уже давно…
Аня
— Анют, пойдем! — Яр тянет меня за собой.
— Подожди…
— Что?
— Давай тут побудем.
— На лавочке у подъезда?
— Ну…
Я никак не могу заставить себя отдалиться от нашего дома.
— Ты разве не хочешь посидеть в ресторане?
— Хочу. Но…
— Чего ты боишься?
— Не знаю.
— Он сделает что-то плохое?
— Да нет… Он же не совсем… Он отец! И он их любит. Как может.
Говорю это, а сама чувствую неуверенность. Конечно, ничего плохого Коля своим детям не сделает. Сознательно. Но может ранить их неправильным поведением и обидными словами. Да обязательно ранит!
— Вот скажи, что самое плохое может случиться? — в тон моим мыслям спрашивает Яр.
— Самое плохое?
— Да. Представь самый ужасный по твоему мнению сценарий.
— Он на них наорал. Они его послали в ответ. Потому что молчать уже не будут. И разразился скандал…
— И все остались живы, — подытоживает Яр.
— Да, но…
Я все равно упираюсь и не иду за ним.
— Хорошо, — сдается Ярослав. — Будем гулять вокруг дома.
* * *
— Он не умеет с ними общаться, — делюсь я своими тревогами во время нашей прогулки.
— В смысле — не умеет?
— Он никогда… Он практически не разговаривал с ними.
— Как это? А что он делал, когда бывал дома?
— Ел, спал, смотрел телевизор, переодевался в чистое — и уходил. Иногда спрашивал детей про уроки. Иногда орал.
— А с тобой? С тобой он разговаривал?
Я пожимаю плечами.
Коля давал мне указания. И критиковал. И — срывал на мне свое плохое настроение. В этом заключалось наше общение.
Мы тормозим на детской площадке.
— Садись, — Яр тянет меня на качели.
— Да я не влезу… Они же детские.
— Уверен, твоя идеальная попа идеально в них впишется.
И правда, попа влезает. Яр раскачивает меня. Я улыбаюсь. Сто лет не качалась на качелях! Такая простая вещь — а почему-то так успокаивает… Будит что-то детское внутри.
Я не успеваю насладиться незамысловатым удовольствием, как из подъезда вылетает Коля.
— Все? Пообщался? — спрашиваю я, когда он оказывается рядом.
— Они со мной не разговаривают!
— Не все сразу, — произносит Яр.
— А тебя вообще никто не спрашивает! — срывается Коля.
— Ну так спроси. Я тебе расскажу. У меня с сыном нормальные отношения.
— Да пошел ты! — орет мой бывший муж.
А я вижу, как ему плохо. Он реально неважно выглядит. Как будто несколько дней не спал и не ел. И — он совершенно потерян. Мне его даже жалко….
Но это не значит, что я… Нет, возврат в прошлое абсолютно невозможен! Уж тем более, из жалости.
Я сразу звоню дочке.
— Алис, как там у вас дела?
— Ты где? — отвечает она вопросом на вопрос.
— Возле дома.
— С Ярославом?
— Ага.
— А он зайдет? — спрашивает
