То самое чувство - Лия Роач

– Ты и с родителями поэтому пришел знакомиться? – догадалась я.

Он усмехнулся, но не ответил. Ни да, ни нет.

– Что означает "да", – констатировала я и взялась за ручку двери.

– Подожди, – останавливает меня Никита. – Что бы ты ни думала о моей… нелюдимости, сидеть букой и портить тебе вечеринку я точно не стану. Даже если мне будет некомфортно и захочется уйти, обещаю, никто этого не заметит. Я буду душкой, и тебе не придется за меня краснеть.

*

Хостес в форменной одежде провожает нас в приватный зал, где гости уже собрались в полном составе.

– Ну наконец-то вторая именинница пожаловала! – оповещает заметившая нас первой Юлька.

Она в потрясающем длинном облегающем платье, обтягивающем ее худощавое тело словно вторая кожа, с откровенным разрезом, открывающем левую ногу почти до бедра. Вскакивает со своего места и бежит обнять меня. Впервые за несколько месяцев.

Разомкнув объятия, я знакомлю ее с Никитой. Подружка придирчиво его разглядывает, но делает это с улыбкой.

– Ладно, на первый взгляд годишься, – заявляет с ехидцей. – Но не расслабляйся. Большой Брат следит за тобой.

– Ты вроде тоже ничего, – в тон ей отвечает мой парень. – Веди себя хорошо и, может, я позволю вам общаться.

Я глупо хлопаю глазами, наблюдая этот обмен любезностями между двумя дорогими мне людьми. Не успели познакомиться, а уже наговорили друг другу "приятностей". Если сейчас Юлька ответит Никите ёмко и хлёстко, как она умеет, мы что, должны будем уйти? Я не хочу ссориться, но и принимать ничью сторону не стану.

– Один – один, – вдруг весело и непринужденно смеется подружка. – Похоже, Кирка с выбором не ошиблась.

– Вообще-то, это я её выбрал, – усмехается Никита, притянув меня к себе.

– Значит, и у тебя губа не дура, – ставит точку в этой беззлобной перебранке Шефер и, повернувшись к остальным гостям, подзывает высокого темноволосого и очень лощеного парня, который при нашем появлении поднялся и явно ждал своего выхода. – Антуан, иди сюда. Это та самая Кира, а это тот самый Антуан.

Церемонно раскланявшись, мы неловко пожали друг другу руки и обменялись кривыми улыбками.

Это странное ощущение – встретить воочию человека, о котором очень много слышала и видела не только в видюшках, присылаемых подругой, но и в журналах, а также на показах и в интервью на фэшн-канале. Это как встреча со знаменитостью. Для меня Антуан был чем-то вроде живой легенды. Он не модель, нет, он агент, сотрудник миланского агентства, с которым у Юльки заключен контракт. На самом деле, головной офис агентства расположен в Нью-Йорке, и большинство их моделей живут там, но раз у Юльки завязались отношения с Антуаном, она захотела остаться в Милане.

– Прриятно познакомиться, Кирра, – на русском с приятным французским акцентом говорит Антуан.

Он из франкоговорящих бельгийцев, родился и вырос в городке Мальмеди, что совсем рядом с трассой Формулы-1, которой мы болеем вместе с папой, бывшим гонщиком, и не пропускаем ни одной гонки. У меня к Антуану столько околоформульных вопросов – я знаю, что он тоже фанат, – но понимаю, что сейчас для них не место и не время. Пока они в России, мы наверняка еще встретимся с миланцами в менее официальной обстановке, и тогда я и задам все свои вопросы, а сейчас потерплю.

Потом Юля представляет Никиту своему брату Сашке – я с ним, конечно же, давно знакома, – и еще одной паре. С Катей и ее хоккеистом я тоже уже виделась пару раз, но мы впервые видимся с тех пор, как они поженились.

– Поздравляю молодоженов, – говорю в ответ на их поздравления.

Они отшучиваются, подтрунивают друг над другом и мы, наконец, рассаживаемся.

– Чуть не забыла, – подскакивает Юлька, – твои подарки вон в том углу. Не забудь забрать, когда будешь уходить завтра.

– Завтра?

– Ну, до двенадцати мы вряд ли разойдемся, – смеется она над моим удивлением.

И не только она.

Вот так, во взаимных подколах и шутках, в обмене успехами и достижениями, проходит весь вечер и полночи.

Мне так легко и свободно в компании старых друзей и новых знакомых, что я не замечаю, как пролетает время. Если меня потом спросить, над чем мы так безудержно хохотали, и куда подевалась моя обычная скованность, неизменная спутница на шумных сборищах, я ни за что не смогу ответить. Но так хорошо и весело мне давно не было. Этот день рождения, без сомнения, станет лучшим в моей жизни. Из уже прошедших, конечно.

И, конечно, одним из главных хедлайнеров волшебности этого дня был Никита. Он сдержал обещание и безупречно вписался в нашу теплую компанию, был исключительно любезен и открыт. Даже рассказал пару баек из своей жизни в Лондоне и о нюансах обучения в английской школе. Я смотрела на него и не узнавала. Но была благодарна ему за то, что пересилил себя, для меня это было важно.

А когда он зовет меня танцевать, я не сразу понимаю, что он не шутит. Но, конечно же, охотно с ним иду.

Обнявшись, мы качаемся в такт музыке в полумраке танцпола и не сводим друг с друга сверкающих от переливающихся разноцветных огней глаз.

– У меня для тебя еще один подарок, – наклоняясь ближе ко мне, почти шепотом произносит Никита.

– Какой? – одними губами спрашиваю я.

– Привет от моей мамы. Я тебе не рассказывал, но когда после нового года вернулся домой от вас, она сказала мне: "Кира – очень хорошая девочка. Держись ее, и я буду спокойна за тебя".

Я, хоть и с трудом ему верю, не могу сдержать счастливой улыбки.

– Твоя мама действительно так сказала?

– Слово в слово. Цитата приведена полностью, авторская интонация передана максимально приближенно к оригиналу.

Я блаженно закрываю глаза и кладу голову ему на плечо. Теперь, кажется, я абсолютно счастлива.

Мне снится, что я сплю в постели Никиты в квартире его брата, где мы ночевали уже пару раз, но на этот раз я просыпаюсь не от мелодии будильника, а от настойчивых поцелуев. Ощущаю жаркие губы Никиты на своих и, не открывая глаз, охотно ему отвечаю. Во сне я чувствую себя намного раскованнее и целую его так же страстно, желая показать, что доверяю ему. Даю ему понять, как сильно он мне нужен, как сильны мои чувства к нему. Я размыкаю губы, и наши языки сплетаются, двигаясь в неистовом танце. Вскинув руки, я хватаю его за плечи, стремясь прижаться к нему еще