Все произошло так быстро. Одной недели не могло быть достаточно, чтобы принимать судьбоносные решения. Из-за этого у Лили голова шла кругом. С деловой точки зрения их поездка прошла блестяще, потому что они приобрели огромное количество материалов и предметов старины, которые превратят дом клиентов Трэвиса в настоящую сокровищницу. Она уже планировала открыть свое дело, но как только начинала думать об этом, приходил ступор. Может, это происходило из-за того, что она не знала, как будут складываться ее отношения с Трэвисом.
Даже после того, как он произнес свои клятвы, даже после того, как он надел ей на палец это невообразимое кольцо, она не чувствовала уверенности. Она не верила, что будущее в Сан-Франциско будет светлым и безоблачным.
Лили отпила белого вина. Ей надо было стряхнуть с себя эти сомнения. Она оглянулась на барную стойку, откуда доносился смех. В отличие от нее Трэвис был в прекрасном настроении с того самого дня, как Лили приняла его предложение. Он улыбался, и даже тень сомнения не омрачала его лица. Он и Люк постоянно сидели у бара. Когда Лили сделала вид, что спит, Джаника присоединилась к ним. Лили хотелось найти в себе силы, чтобы принять участие в общем веселье, но у нее ничего не получалось. Она же должна была сейчас праздновать воплощение мечты всей своей жизни, так что с ней? Трэвис надел ей на палец кольцо, сопроводив это обещанием вечной любви. Наверное, все дело в том, что она сильно устала. Лили погрузилась в беспокойный сон.
Проснувшись, она увидела, что они уже над Сан-Франциско. А потом пришло время забирать багаж. Трэвис был таким заботливым, таким внимательным. Он все время обнимал ее, не отпуская от себя ни на шаг. Он нес ее чемоданы и постоянно целовал ее. Бог ты мой, ну почему у нее так болит голова? Словно раскалывается, честное слово.
На парковке Трэвис попрощался с Джаникой и Люком. Они сели в «ягуар» Трэвиса. Она закрыла глаза и откинулась на сиденье. Она была очень рада тому, что ей ничего не надо говорить. Может, головная боль пройдет сама собой, когда ее легкие насытятся кислородом. Может, когда он привезет ее домой, она найдет в себе новые силы.
Но когда она открыла глаза, они и близко не были от того района, где располагалась квартирка Лили. Они стояли перед входом в холостяцкую квартиру Трэвиса.
— Добро пожаловать, дорогая.
Лили часто заморгала, прогоняя слезы. Какого черта она плачет? Разве только что не сбылись все ее мечты? Почему ей хочется в свою маленькую квартирку, в которой только кухня и спальня, вместо того чтобы наслаждаться современными интерьерами в просторной квартире Трэвиса?
— Я не подумала о том, что мы поселимся вместе.
Когда он посмотрел на нее с непониманием, она улыбнулась.
— То есть я хотела, чтобы мы жили вместе, но я не подумала, где именно.
Он обнял ее и вывел на тротуар, залитый солнцем.
— Я подумал, что мы должны остановиться у меня, пока не решим, что купим вместе, — сказал он.
Как только он произнес эти слова, что-то будто сжало горло Лили. Трэвис был так уверен во всех решениях. И она всегда восхищалась этой его чертой. Она-то была из тех, кого можно переубедить. Так боялась принять неверное решение, что избегала ситуаций, когда их вообще нужно принимать. Лили хотелось вернуться к тому образу, который она примерила на себя в Италии, но ее не покидало ощущение того, что в ближайшем будущем произойдет нечто ужасное.
Когда наступит утро и Трэвис поймет, что продал себя задешево? Завтра? На следующей неделе? В следующем году? Когда он будет сталкиваться с красивыми худощавыми женщинами, он невольно начнет сравнивать их с ней и наверняка пожалеет о своем поспешном предложении.
Трэвис все ждал, что она ему скажет. Она не хотела разочаровывать его. Почему их разрыв должен быть на ее совести, и только потому, что ее одолевают столь сильные сомнения? Она обняла его и прижала к себе. Он немного приподнял ее над землей и начал кружить в воздухе.
Она игриво заметила:
— Давай посмотрим, сколько ты выдержишь присутствие женщины на борту корабля.
Он засмеялся в ответ.
— Добро пожаловать.
Кажется, его нисколько не смущала перспектива того, что она нарушит привычный уклад его жизни и займет его пространство.
Стараясь быть легкомысленной, она добавила:
— Спорим, ты запоешь другую песенку, когда будешь натыкаться на коробки с тампонами в ванной.
И тут же выругала себя за столь идиотское замечание.
«Ему не покажется смешным или милым твое замечание, потому что ты лишний раз напомнила ему, как изменится его жизнь с потерей статуса холостяка».
Однако он рассмеялся и состроил рожицу.
— Если я перестану их находить, это будет означать «Осторожно, дети!». — Он крепко обнял ее и сказал: — Видела бы ты сейчас свое лицо. В общем, привози все средства личной гигиены. Я парень взрослый — не покраснею.
Трэвис выгрузил ее чемоданы. Лили повесила сумку через плечо и направилась вслед за ним. Трэвиса ждала целая кипа корреспонденции.
Внимание Лили привлек розово-красный конверт. Она испытала горячее желание посмотреть, что там внутри. Ей надо бы привыкнуть к мысли, что Трэвису будут писать любовные письма. Она бы даже удивилась, если бы было наоборот. Женщины всегда были без ума от него: преследовали, искали его внимания. Хотя бы в этом Лили не одинока. Она смотрела на письмо на полу, как на ядовитую змею. В ее воображении возникли фото с обнаженной натурой, обещания неземных удовольствий и объяснения в любви. Женщины, которые писали такие письма, отличались безупречной красотой. Наверное, им было не больше двадцати одного года. Только-только перешагнувшие порог совершеннолетия, когда им официально можно наслаждаться бокалом белого вина, лежа на смятых простынях.
Что она должна делать? Закрыть глаза? Может, и он тоже не станет обращать на них внимания, если и вправду сильно влюблен в нее? Но после того, как ему придет двадцатое письмо, вброшенное заботливой рукой почтальона, с фотографиями фривольного содержания, разве он не начнет сожалеть о том, что упускает? Разве ему не захочется прикоснуться к упругой груди и поцеловать розовые губки?
Трэвис уронил в холле их чемоданы и направился к стопке писем. Он поднял тот самый розово-красный конверт, и Лили замерла на месте. Он повернулся к ней с улыбкой.
— Похоже, Джанет родила.
Лили, заикаясь, пробормотала:
— Это письмо с объявлением о рождении ребенка?
Она говорила дрожащим голосом. Трэвис удивленно взглянул на нее.
— А ты что подумала?
Она покраснела из-за того, что лезло ей в голову раньше, и Трэвис весело хмыкнул:
