— Лейтенант Макалден? — Это не могло быть случайным совпадением. — Вы с ним лично встречались? Высокий блондин, голубоглазый и симпатичный.
— Я с ним не встречался. Мы общались письменно. Вы с ним знакомы?
— Лейтенант Хью Макалден? Он все еще состоит на военно-морской службе?
У нее ум заходил за разум. Ложь была везде вокруг нее, куда бы она ни повернулась. Никому нельзя было верить. Лиззи снова взглянула на де Хэвиленда, пока он изучал бумаги из своего саквояжа. Интересно, как много ему известно из переписки с Адмиралтейством? Скорее всего больше, чем он готов ей выложить.
— Полагаю, это так. Так вы с ним знакомы?
— О да, лейтенант Макалден и я хорошо знакомы. Как это любезно с его стороны оказать такую помощь. Я должна поблагодарить его лично.
Наглость Джейми и его людей поражала. Чертовы лживые ублюдки. По крайней мере из всего ясно вырисовывалась причастность Адмиралтейства ко всему запутанному делу.
Ее подозрение, вероятно, нашло отражение на ее лице.
— Теперь я должен просить вас, миссис Марлоу, ради собственного благополучия не внушать себе опасной мысли, что ваш муж все еще жив.
— Милорд, я знаю…
— Прошу вас, миссис Марлоу. Умоляю, хватит. — Он провел рукой с голубыми прожилками вен по своему лицу, — Вас освободили из тюрьмы, сняли все обвинения. Вернули в семью. Чего еще может желать благоразумная женщина?
Ответов, черт бы подрал его аристократические манеры. И никто еще не называл ее благоразумной.
— Лиззи, дорогая, оставь.
— Осмелюсь признать, что ты права. — Пока. Допрашивать лорда де Хэвиленда дальше, после того как он добился ее освобождения, было бы грубой неблагодарностью. Карета повернула и поехала вверх по холму.
— Куда мы едем?
— Я подумала, будет лучше, если я отвезу тебя домой.
Лиззи выглянула в дождь. Они направлялись не к дому, а к Хайтон-Хаусу. Когда экипаж, подкатив, остановился перед воротами, Лиззи вспомнила о своей последней такой поездке в экипаже, когда вместе с Джейми ездила в контору мистера Харриса.
Вот ублюдок.
Лорд де Хэвиленд, как и Джейми, довез ее до дверей.
— Нет, прошу, не вставайте. Благодарю вас, милорд, за вашу помощь. — Она протянула ему руку, — Не знаю уж, как вас и благодарить. А плащ я вам пришлю.
Вероятно, это заявление оказалось глупым, ибо впервые за все время она увидела его улыбку.
— О нет, не стоит.
Конечно. Кому нужен плащ от женщины, зараженной паразитами?
— Еще раз спасибо.
Дворецкий Кушинг, проводив в дом леди Теодору, ждал Лиззи со своим вездесущим зонтом из черной тафты.
— Мисс Лиззи.
— Здравствуй, Куши. Благодарю.
Она нырнула под укрытие зонта и затем — в дом.
— Позвольте сказать, что я рад вас видеть, мисс.
— Спасибо, Куши, ты славный парень. Скажи, насколько он отвратителен? Мой запах?
— Едва различим, мисс Лиззи. Мы приведем вас в божеский вид, вы и глазом моргнуть не успеете.
Он пытался не дышать, пока провожал ее в дом, отчаянно стараясь не подавать виду.
— Так ужасно? Тогда не стой слишком близко. К тому же я наверняка нахваталась паразитов.
Кушинг остановился за порогом гостиной.
— Хотите сначала освежиться?
— Нет, Куши, спасибо. Боюсь, у меня есть срочное дело, не терпящее дальнейших отлагательств. Я не могу остаться.
— Но, мисс, мы приготовили ванну…
— Лиззи, дорогая, что ты задумала? Ты не можешь уехать. Ты должна остаться. Я уже и твоему отцу сказала. Должна. Люди говорили самые ужасные вещи.
— Мы знаем, мама, что все это неправда. Меня потому и освободили, что я ни в чем не виновата. Но ты же понимаешь, что это едва ли важно, виновата я или нет. Моя репутация безнадежно испорчена.
— Не говори так. Я этого не потерплю.
— Прости, матушка. Но думаю» будет лучше для нас всех, для твоей репутации и для моей, если я уеду.
Лиззи поцеловала мать в мягкую надушенную щеку и повернулась, чтобы направиться в заднюю часть дома.
— Дорогая, ты куда идешь? Элизабет?
— В конюшню.
— Да, но куда собираешься ехать?
— В Гласс-Коттедж. Домой.
Но прежде ей нужно было посетить еще одно место. Она должна узнать, как там обстоят дела. И вообще пустят ли ее на порог Гласс-Коттеджа? Есть ли у нее такое право?
Уютная контора «Харрис, Харрис и Харрис» встретила ее радушным теплом, на которое только способна маклерская компания. Вероятно, от испуга Лиззи снова была готова разразиться рыданиями.
— Миссис Марлоу. Вы делаете нам честь, — встретил ее сам мистер Харрис и проводил к камину в своем личном кабинете. — Я не ждал вас так скоро. Какой приятный сюрприз.
— Не могу сказать, что мне это тоже приятно, поскольку я все еще разношу зловоние дартмутских застенков, но я оказалась в затруднительном положении непонимания своего настоящего финансового состояния… На самом деле я приехала, чтобы услышать худшее! Хочу знать, есть ли у меня хоть какие-то деньги, чтобы снять комнату на ночь, с ванной и достойной едой.
— Моя дорогая миссис Марлоу, — бледное лицо мистера Харриса выразило глубокую озабоченность, и он предложил ей стул, — все в целости и сохранности. Как и должно быть. Я об этом позаботился, пока вы находились в стесненных обстоятельствах. Мистер Бенчли говорил, что с вас снимут все обвинения. Должен сказать от лица конторы «Харрис, Харрис и Харрис», что мы все рады вашему триумфу. Какое ужасное происшествие! Действительно, у вашего мужа, вероятно, имелось предчувствие скорой смерти. Он очень хотел, чтобы вы в случае его кончины ни в чем не нуждались.
— Следовательно, у меня есть деньги?
— Конечно, мадам.
Она почувствовала облегчение, словно часть тяжелого груза спала с ее плеч.
— Могу я взглянуть на цифры?
— Само собой. — Он подошел к ячеистому шкафу, открыл одну йз запертых маленьких дверок и вынул оттуда бухгалтерскую книгу. — Мурчисон, принесите миссис Марлоу чашку чаю.
Лиззи заглянула в записи. Все было, как Джейми и обещал ей. Все до последнего пенни было посчитано и учтено. Но она продолжала смотреть, чтобы убедить себя, что нет никакого подлога.
Понять это было невозможно. Джейми фактически не умер. Но легально он был мертв, и все эти деньги теперь принадлежали ей. Папка содержала ряд копий его завещания и законного перевода всего движимого и недвижимого имущества Джеймсона Марлоу его наследователю Элизабет Женевьеве Пэкстон Марлоу. Что удостоверялось законным образом.
Замечательно. Тревожно. И как-то… сомнительно.
Никто из знакомых ей мужчин, ни один из друзей и родственников, ни один отец из всех, кого она знала, не дал бы ей владеть и управлять такой суммой денег. А Джейми дал.
