Замечательно. Тревожно. И как-то… сомнительно.
Никто из знакомых ей мужчин, ни один из друзей и родственников, ни один отец из всех, кого она знала, не дал бы ей владеть и управлять такой суммой денег. А Джейми дал.
Зачем? Зачем он это сделал, в то время как все остальное было ложью? Будучи живым, он хотел, чтобы люди считали его мертвым. И вероятно, имел в этом деле сообщников. Лейтенанта Макалдена и наверняка Тапперов. И может, даже кого-то из Адмиралтейства.
Ей не нравилось играть роль пешки. Не нравилось, что ее использовали без ее согласия и ведома, как мужчины зачастую поступают с женщинами. Как будто женщины — несмышленые дети.
Что ж, если ему угодно оставаться мертвым, Бог с ним.
— Эти деньги все мои? — хотелось ей окончательно удостовериться.
— Да, миссис Марлоу. Все в целости и сохранности.
Харрис ободряюще улыбнулся.
— И дом?
— На вполне законных основаниях. У меня имеется копия. Какие-то проблемы?
— Нет. Просто я несколько шокирована.
— То есть?
Потому что ее муж — лжец. Проклятый, очаровательный, законченный лжец. Вот кто такой Джейми. Она верила всему, что он говорил, не сомневаясь ни в одном слове. В то время как он был бессовестный, подлый обманщик, а она безмозглая, доверчивая идиотка.
Правда, он почему-то оставил ей все свои деньги.
У нее заклинивало разум.
— Мадам? Позвольте мне коснуться одной весьма деликатной темы и посоветовать составить собственное завещание. Вашему мужу было исключительно важно, чтобы его имение перешло к вам, и мне бы не хотелось, чтобы что-нибудь пошло не так.
— Да, конечно, никому не хотелось бы. — Тем не менее, насколько ей было известно, все пойдет не так, поскольку она раскрыла Джейми. Но посвящать в это услужливого Харриса до поры до времени не стоило. — Не могу с вами не согласиться, мистер Харрис. Давайте сразу же и приступим к подготовке проекта.
У задней двери брокерской конторы, расположившись под навесом, ее ждал сухопарый Финеас Магуайр.
— Мистер Магуайр. Как поживаете?
Она не поняла, почему обратилась к нему официально, когда они были абсолютно одни на безлюдной улочке. Вероятно, из-за своего падения в глазах общества. Ей следовало обращаться со своими друзьями, какие у нее еще остались, с максимальной осторожностью.
— Мэм.
Он стянул с головы кепи.
— Чем могу быть полезна?
— Все шиворот-навыворот, мэм. Это я могу быть полезен.
Он нес какую-то околесицу.
— Мне?
Человек направился к стойлу и вывел двух лошадей, прозорливую и респектабельную, но менее представительную черную кобылу.
— Я еду с вами. Хочу посмотреть, что там за дела в Красном ущелье.
Лиззи не стала спорить. При всем своем удивлении она была ему благодарна. Неплохо иметь кого-то для прикрытия тыла. На самом деле у нее никого не осталось, кому бы могла верить.
Несмотря на льющийся с небес дождь, они пустили лошадей шагом. Лиззи нарочно ехала медленно, желая, чтобы ее омыл холодный чистый Дождь, смыв зловоние и грязь до того, как она достигнет дома. Это представлялось важным.
Дом выглядел все таким же гостеприимным, таким же мирным и радушным, как всегда. Только серые тучи за ним, клубящиеся над кромкой моря, придавали ему зловещий вид, словно сулящий несчастья. И Лиззи озаботилась, как-то ее там встретят.
Постояльцев в конюшне прибавилось. Гунтер, на котором Джейми много недель назад приехал в Гласс-Коттедж, по-прежнему стоял в стойле. И лошадь мистера Таппера тоже, крепкий, жилистый скакун, хотя и не породистых кровей, но красивое, уравновешенное животное. И еще пара одинаковых породистых лошадок. Для упряжи. Любопытно.
— А вы не смогли бы работать на конюшне, мистер Магуайр? Там наверху есть комнаты. Если работа вам по душе, я договорюсь обо всем с управляющим.
— Хорошо. У меня есть знакомый парень, который умеет ухаживать за лошадьми. Я возьму его в помощники. Предоставьте это мне.
Лиззи знала, что потом ей придется задать ему кое-какие вопросы, но сейчас она слишком устала, была мокрая и грязная, чтобы думать о чем-то ином, кроме горячей-прегорячей ванны, спокойствия и тишины.
Обойдя дом кругом, она остановилась перед крыльцом, как в тот первый день с Джейми. Как это было давно.
Вошла внутрь, и ее окутал бальзамом благословенный запах лимона и пчелиного воска. Лиззи замерла в неподвижности в холле, любуясь красотой изгибов лестницы. Может, она и ненавидела Джейми теперь, но этот прекрасный дом она получила благодаря ему.
Из музыкальной комнаты, хорошо освещенной высокими окнами, несмотря на серую мглу дождя, донесся какой-то звук. Боже. Здесь был Роксхем. Развалившись боком, перекинув нош через ручку одного из глубоких кресел, заказанных ею вместе с лимонными шелковыми подушками, он читал лондонскую «Таймс».
— Убери сапоги с моего кресла! — Ее резкий тон побудил его сбросить ноги вниз. — Что ты здесь делаешь?
— Боже! — воскликнул он. — Как ты… Когда ты приехала? Тебя выпустили?
— Как видишь.
Она потерла виски, но облегчения не получила, лишь ощутила мерзкий запах собственных пальцев. Здесь, в этом красивом, чистом, свежем доме, ее тюремная грязь стала для нее окончательно невыносимой.
— Зачем ты сюда явился? Уходи. Убирайся домой, — замахала она на него руками, направляясь наверх. — Меня ни для кого нет.
Она помчалась наверх, злясь на всех и особенно на миссис Таппер. Неужели она развлекала тут гостей, пока Лиззи томилась за решеткой?
Но худшее предстало ее глазам, когда открыла дверь в свою спальню и окинула ее взглядом.
Повсюду виднелись следы мужского присутствия: рожок для снятия сапог рядом с гардеробной, бритвенный станок возле окна.
Лиззи даже на миг растерялась. Неужели это Джейми вернулся сюда жить? Без нее?
Но тут ее нос уловил запах чужого одеколона. Сандаловое дерево. Запах Роксхема. Ублюдок здесь обосновался. В ее комнате.
— Миссис Таппер! — закричала она во всю мощь горла, на какую была способна.
Она вела себя как базарная баба, но ее это не волновало. Лиззи что было сил дернула за шнурок звонка.
Из гардеробной появился какой-то мужчина.
— О, прошу прощения.
— Убирайтесь! — крикнула снова так, что заболело горло.
Человеку хватило одного взгляда на нее, чтобы броситься вон. В тот самый момент в комнату вбежала миссис Таппер.
— Миссис Таппер, что этот наглец делает в моей комнате?
— Лакей мистера Роксхема?
— Ни мистер Роксхем, ни его лакей не могут находиться в моем доме. Тем более в моей спальне. Я их не приглашала. Как давно он здесь?
