— Мне здесь нравится, — произнесла она, окидывая взглядом небольшой пустынный зал ресторана, отделанный в темно-зеленом цвете. — Уютно и как-то тепло.
— Я часто здесь обедаю. Повар здесь замечательный. Готовит в основном континентальную кухню.
— Вам не нравится традиционная английская еда? — с усмешкой спросила Марианна. — Насколько я поняла, вы не так давно в Великобритании.
— Что, это так заметно? — сокрушенно вздохнул Питер.
— Вы сами говорили о воспитавших вас троглодитах.
— Честно говоря, самих троглодитов я не помню, но помню итальянских, индийских, мексиканских и китайских нянек.
— Ваши родители много путешествовали?
— Только этим они и занимались все мое детство. Мы задерживались на одном месте несколько месяцев, потом снова переезжали… куда-нибудь в другую страну или даже на другой континент.
— Наверное, это не очень хорошо для маленького ребенка, — сочувственно заметила Марианна. — Только привыкнешь к дому, к людям, как надо куда-то уезжать.
— С одной стороны, это так, — кивнул Питер. — Потом, когда я стал постарше, особенно тяжело было расставаться с друзьями. Но, с другой стороны, зато у меня куча друзей по всему свету, со многими из них я до сих пор переписываюсь. Правда, когда я достиг переходного возраста, мои родители одумались и осели в Нью-Йорке. Так что моя юность прошла на Манхэттене.
— А потом вы решили пожить в Лондоне?
— Потом я окончил университет, немного попутешествовал самостоятельно и решил заехать в старую добрую Англию, откуда родом все мои предки и где у меня куча родственников. Мои родители к тому времени уже переехали в Лондон.
— А до этого вы не бывали в Англии? — с интересом спросила Марианна.
— Никогда! — воскликнул Питер. — Но все равно я стопроцентный англичанин.
— Да ну?
— Точно. Я это понял здесь.
— Докажите! — поддела его Марианна.
— Ну, во-первых, мое происхождение… Хотя это как раз неважно. Так вот, доказываю: я обожаю пить чай, особенно в пять часов, мне нравится ходить на скачки, я пытался охотиться, я болею за «Ливерпуль», я смеюсь над шутками англичан, и еще мне кажется, что английские девушки самые красивые. Особенно некоторые, — смущенно добавил он.
— Должна вас разочаровать. Уже давно никто не пьет чай в пять часов. Ваши представления об Англии, по-моему, взяты из романов Диккенса. А об английских девушках говорят, что они холодные и высокомерные.
— Обо всех девушках я не берусь судить. Но есть одна англичанка с неанглийским именем Марианна, которую никак нельзя назвать холодной и тем более высокомерной.
— Вы меня совсем не знаете. Я бываю такой высокомерной, что чертям тошно становится.
— Не сомневаюсь, — рассмеялся Питер. — Но, я думаю, со мной вы такой не будете.
— Уверены? — Марианна вложила в это слово всю холодность, на которую только была способна в тот момент. И окатила Питера ледяным взглядом.
Он изобразил притворный ужас. А потом осторожно взял ее за руку.
— Не верю, — тихо произнес он. — Вы теплая.
— Я же живая, — не выдержала Марианна и улыбнулась.
— Да и к тому же момент упущен, — продолжал Питер. — Я застал вас врасплох, в момент слабости, я знаю, что вы мягкая и отзывчивая. И теперь вы меня уже никогда не убедите в обратном.
— Даже если очень постараюсь?
— Ага, — кивнул Питер. — Только вы лучше не старайтесь. Мне страшно.
Марианна согласилась попробовать десерт из бисквита с мороженым и свежей клубникой, но отказалась сообщить Питеру свой номер телефона.
— Я все обдумаю и вам позвоню. Может быть.
— Как же так?! — воскликнул он растерянно. — Я же понятия не имею, где вас искать.
— Я позвоню, — мягко произнесла Марианна.
— Вы не позвоните, — с обреченным видом произнес Питер.
Его веселость и оживление мгновенно куда-то улетучились. Он выглядел таким расстроенным, что Марианне стало его жалко. Но она решила проявить твердость.
— Почему вы так в себе не уверены? — спросила она, поддевая маленькой ложечкой на длинной ручке ягоду клубники.
Питер пожал плечами.
— Раз вы говорите, что вам нужно все обдумать, значит, вам уже все ясно.
— Да, мне все ясно, — кивнула Марианна, пряча улыбку.
— Вы хотите меня помучить. Помучить еще немного, а потом выбросить из головы.
— А вы говорили, что я мягкая и отзывчивая, — лукаво улыбнулась Марианна.
— Да вы настоящий чертенок! — Глаза Питера снова засияли. — Слушаете меня, смеетесь надо мной, о себе совершенно ничего не рассказываете. — Он замолчал и посмотрел на нее вопросительно.
Она кивнула.
— Похоже, я пропал, — вздохнул Питер и схватился руками за голову.
Марианна взглянула на свои часы.
— Кажется, мне пора.
— Как, уже? — Питер накрыл ее ладонь своей.
— Да, — кивнула она. — Я и так задержалась с вами.
— Спасибо. — Питер проникновенно заглянул в ее глаза.
— За что? — удивилась Марианна.
— За то, что задержались.
— Это вам спасибо. За то, что спасли меня от голодного обморока. И последствий собственных необдуманных порывов.
— Я очень надеюсь, что у вас будет еще один порыв.
Марианна взглянула на него вопросительно.
— Набрать мой номер, — закончил Питер.
— Я подумаю, — улыбнулась Марианна. — И сообщу вам о своем решении по телефону.
Она уехала на такси, назвав водителю только район Лондона, где она жила, без всяких подробных указаний. Она даже не сказала Питеру, что место ее работы находится совсем недалеко от его галереи.
Конечно, она позвонила. Предварительно выждав три дня, хотя ей хотелось позвонить в тот же вечер. Эти долгие дни тянулись почти бесконечно. А может, он уже забыл о ней? Нет, это невозможно. Он был искренним, в этом нет никаких сомнений. Он был расстроен, он хотел увидеть ее снова, продолжить знакомство. А она?
Она не знала. Но почему-то, возвращаясь домой после встречи с Питером, она ловила себя на том, что беспричинно улыбается и напевает, что ей хочется обнять весь мир или совершить какое-нибудь небольшое безумство. Но Марианна не стала особо безумствовать, ограничилась тем, что зашла в магазин игрушек и купила плюшевого зайца. Его глаза и выражение мордочки чем-то напомнили ей Питера, когда она бросила случайный взгляд на витрину.
Принимая душ, она думала о Питере, сидя на диване перед телевизором и бездумно переключая каналы. Она не переставала думать о нем, когда засыпала, его темно-шоколадные глаза были перед ее мысленным взором.
С ним все было не так, как обычно. Обычно, когда ей кто-то нравился, она смущалась, говорила какие-то нелепые слова, совершала необдуманные поступки. В общем, вела себя глупо. И чувствовала себя неуклюжей курицей. А с Питером она была королевой. Совершенно непонятно почему. Это какая-то загадка. А ведь он нравился ей не меньше, а скорее больше, чем все те молодые люди, с которыми она общалась в последнее время.
