Ник глазами улыбнулся ей. Он был немного выше ее давно умершего мужа. Иногда этот голубоглазый юноша напоминал ей ее Доменико, неотразимого итальянского аристократа, приехавшего в Америку на поиски богатой невесты, чтобы с помощью ее приданого отреставрировать и вернуть прежний блеск родовому поместью, палаццо «Сан-Пьетро».
Прошло шестьдесят пять лет, и вилла снова нуждалась в ремонте. Некоторые владельцы столь величественных родовых гнезд были вынуждены перестраивать их в гостиницы для туристов или иных целей. Эта мысль разрывала старой женщине сердце, но альтернативы этому она не видела.
Ник был единственным членом семьи, когда-либо приезжавшим сюда. Но он был еще слишком молод, чтобы спасти палаццо от такой печальной участи. И хотя его американские родственники были людьми состоятельными, он, похоже, не унаследовал их деловой жилки. Он целиком и полностью посвятил себя изучению электроники и, возможно, добьется успеха и разбогатеет, но не раньше чем через двадцать лет. Но тогда будет уже поздно.
Наступил день ее шестнадцатилетия. Было утро, и Лиз готовила завтрак, когда услышала, как кто-то зовет ее с берега. Она вышла на палубу и увидела Ника с дорожной сумкой через плечо, приветственно махавшего рукой. Сердце девушки радостно забилось: его появление и празднование вместе с ним дня ее рождения было самым лучшим для нее подарком.
— Дядя Джек, последи за сковородкой, хорошо? Я встречу Ника, — крикнула она дяде.
Когда ялик подошел к берегу, Ник уже разулся и стоял в воде, готовый взойти на борт. За семь лет, прошедших со дня их первой встречи, они оба очень изменились. Долговязый и неуклюжий юноша, ребра которого, казалось, смотрят наружу, превратился в атлетически развитого, мускулистого мужчину. В этом была значительная заслуга ее дяди. Джек научил Ника управлять самостоятельно яхтой, а также приобщил к подводному плаванию и виндсерфингу. На какое-то время юноша отрывался от книг и схем и превращался в активного, ведущего спортивный образ жизни человека.
— Привет! Как жизнь? — приветствовал Ник девушку.
— Отлично! Какой сюрприз! Когда ты приехал?
— Вчера вечером, но слишком поздно для того, чтобы прийти и поздороваться. Тереза сказала, что ты вчера навещала ее на вилле и писала для нее письма.
— У нее сильно дрожат руки, и, если она напрягается, ей больно держать ручку. Но настроение у нее не такое подавленное, как раньше. Она знала о твоем приезде?
— Я купил билеты на очень дешевый тур в Венецию на три дня. Так что проведу здесь всего две ночи.
— Слишком долгий путь ради двух ночей, тебе не кажется?
— На то были особые основания. О, Джек, здравствуйте, — поздоровался Ник, когда ялик пришвартовался к яхте и он увидел старика, вышедшего на палубу.
Мужчины дружески обнялись. Повернувшись к Лиз, Ник произнес:
— С днем рождения тебя! — Он наклонился и нежно поцеловал ее в обе щеки.
Лиз, не привыкшая к поцелуям, зарделась. Дядя был добрым и заботливым, но никогда не проявлял своих чувств открыто, считая это телячьими нежностями. Одобрительно похлопать по плечу и, если она ушиблась, ненадолго прижать к груди — вот все, в чем выражались его искренние чувства и сопереживание.
— Сувенир капитану… — Он передал Джеку бутылку виски и подарки Лиз.
Все коробочки были упакованы в красивую бумагу с приклеенными к ней розочками и бантиками. Пока Джек ходил за стаканами, она медленно и аккуратно разворачивала свертки.
Родственники Ника, о которых она знала понаслышке, прислали ей изумительный купальник, калькулятор, модный, молодежный рюкзак и всякие мелочи. Ко всем подаркам прилагались поздравительные открытки. На одной значилось: «Русалке Доменико с поздравлениями с днем рождения и наилучшими пожеланиями от Агнесс».
Последним Лиз раскрыла сверток, подписанный его рукой. Наверное, антология французской поэзии. Ник знал, что она любила стихи.
— Ты должен оставить мне адреса всех своих родственников, приславших мне подарки. Очень мило с их стороны. Я должна написать и поблагодарить их за внимание.
— Сойдут и почтовые открытки. Ты сможешь купить их сегодня в Венеции.
— А зачем нам ехать туда?
— Скоро узнаешь.
Он смотрел на девушку с озорным огоньком в глазах, и у нее что-то екнуло внутри. Такое с ней бывало и раньше, словно по телу пробегала мимолетная приятная дрожь. Но на сей раз она была сильнее и более волнующа. Лиз посмотрела на поздравительную карточку с лаконичной надписью: «Лиз от Доменико». И дата.
— А почему не от Ника? — поинтересовалась она.
— Потому что это мое полное имя. Когда я стану богатым и всемирно известным, то все меня будут знать как Доменико Вернона. И только для родных и друзей я по-прежнему останусь Ником. Когда ты станешь журналисткой, ты будешь подписывать свои материалы полным именем. «Элизабет Адамс», а не просто «Лиз».
— А мне больше нравится «Лиз». Так меня всегда звали и… — Она замолчала, когда вместо книги увидела пластиковую коробку.
— И что же ты ей подарил? — поинтересовался Джек, появившийся на палубе с двумя стаканами. — Выпьешь со мной?
— Спасибо, не сейчас. Это диктофон, который будет незаменим Лиз для работы, — пояснил он Джеку. — Блокноты, которыми обычно пользуются журналисты, скоро станут музейным экспонатом. А это, — Ник открыл крышку, — конечно, последнее слово техники.
Лиз была потрясена. Как-то она зашла с Ником в магазин электронного оборудования и видела, как дороги эти «штучки».
Несмотря на то что отец Ника занимал важный пост в американском конгрессе, а второй муж его матери был крупным промышленником в Италии, сам он отнюдь не купался в роскоши. Он получил прекрасное образование и защитил диплом инженера-электронщика. По его словам, зарплаты, которую он получал, ему вполне хватало, чтобы жить безбедно, но отнюдь не шиковать.
— Смотри, как с ним надо работать, — сказал он, включая диктофон.
— Это замечательно, но тебе не стоило дарить мне такой дорогой подарок, — сказала она.
— Мне он достался по сходной цене от фирмы, на которой я устанавливал кое-какое оборудование. А что у нас с завтраком?
— О Боже! Яичница!.. — Лиз стрелой умчалась к плите.
Позднее они плавали. Был конец апреля, и воздух уже прогрелся, но когда они, нырнув с кормы яхты, погрузились в воду, то в первый момент ощутили захватывающую дух прохладу и легкое пощипывание по всему телу. Они выбрались на небольшие скалы, чтобы передохнуть.
— Почему Агнесс называет меня твоей русалкой? — спросила Лиз, отжимая длинные белокурые волосы.
