Кто-то опять забарабанил в дверь. Линда отложила кисть. Кого же это принесло в такой ливень?
Она взялась за ручку двери и внезапно ощутила тревогу. Что, если это мистер Марлоу? Что он скажет, когда увидит Бозо?
Но, когда она открыла дверь, то перед ней стоял не седой маленький домовладелец, а высокий крупный мужчина. Его широкие плечи казались еще массивнее под черным дождевиком, а мокрые каштановые волосы, кудрявые от дождя, спускались на воротник.
Первая мысль, которая пришла ей в голову при виде незнакомца, была та, что он очень привлекателен и даже по-своему красив. У него были высокие скулы, упрямый подбородок и решительно сжатый рот. Но особенно приковывали к себе внимание его светлые глаза. Они были очень яркими, а взгляд — таким пронзительным, что… потрясенная Линда узнала его! Внутри у нее все сжалось от дурных предчувствий. Все ее опасения сбылись — это был тот самый проходимец с «Больших Надежд». Он выследил ее и пришел сюда, чтобы забрать кота.
Она смотрела на него, все еще не веря своим глазам. Его подбородок был так чисто выбрит, что она не сразу узнала его, и на нем было много одежды, но это был тот самый человек. Она не могла забыть эти наглые глаза повесы, только сейчас они были очень сердитыми.
— Вы… — едва выдохнула она, придержав дверь. — Что вам нужно? Убирайтесь, или я вызову полицию.
Его темные брови нахмурились, он твердо посмотрел на нее.
Страх охватил Линду — скорее, правда, за Томми, чем за себя. Нет, решительно подумала она, я не позволю испугать моего ребенка. Я даже не дам ему услышать то, что ты собираешься сказать.
Она быстро шагнула на крыльцо и захлопнула за собой дверь. Нависающая сверху крыша едва защищала от дождя. Линда была босой, волосы подвязаны старым платком, а подбородок вымазан краской. Она походила скорее на оборванку, чем на деловую женщину. Но небрежность в одежде не волновала ее — ей надо было защитить своего малыша.
— Уходите. — Ее голос стал напряженным. — Я не хочу привлекать полицию, не заставляйте меня делать это. — Для большей убедительности она ткнула ему пальцем в грудь.
— Что?! — грозно спросил он, нахмурившись.
Она привстала на цыпочки, продолжая тыкать ему пальцем в грудь. Какая она у него твердая, прямо как из железа, в панике подумала она.
— Лучше уходите, — повторила она с отчаянной смелостью, — не шутите со мной — мой отец адвокат.
В этом была доля правды. Ее отец при жизни действительно был адвокатом. Правда, не очень удачливым.
Мужчина прищурился и еще сильней нахмурил брови.
— Вы мне угрожаете?
— Совершенно верно, — ответила Линда. — Но, если вы сейчас же покинете мой дом, я не стану доставлять вам неприятностей. Так что лучше…
— Пока еще рано, — холодно прервал он ее. — У меня есть кое-что из ваших вещей.
Во время разговора его левая рука была засунута в карман плаща. Теперь он вынул ее, и Линда увидела свою зеленую с белым босоножку, потертую и измятую. Она казалась совсем крошечной в его руке.
Линда вздрогнула.
— Ой, — сказала она.
— Да, — усмехнулся он. — «Ой».
Прежде чем она успела запротестовать, он схватил ее правую руку и с силой вложил в нее босоножку, сжав своей рукой ее пальцы вокруг нее. При его прикосновении чувство опасности с новой силой охватило ее.
Гнев молнией засверкал где-то в глубине его глаз.
— А у вас есть кое-что, принадлежащее мне, а именно, мой кот, — сказал он. — Советую вернуть, пока я не вызвал полицию.
Она успела забыть, каким низким и хриплым был у него голос. Его тембр вызвал у нее дрожь и заставил похолодеть. Кроме руки, которую он все еще сжимал, вызывая в ней странный огонь.
Она вырвала ее.
— Это наш кот — моего сына и мой. Он исчез шесть недель тому назад. Кто-то украл его. Вы не посмеете опять похитить его, вы… вы… пират.
Он тряхнул головой, и сверкающие капли дождя сорвались с его мокрых волос.
— Это мой кот, — прорычал он. — Я нашел его. А вы его украли. У меня есть свидетель. Он подобрал вашу босоножку и связался со мной сегодня утром. Я узнал ваше имя и адрес у Бада. Не знаю, что вы замышляете, но…
— Маленькая поправочка, — огрызнулась Линда. — Это нашего кота украли. Подло и низко так поступать…
— Я не делал этого, — сказал он сквозь зубы. — Я нашел его больше месяца тому назад в Ки Уэсте. Он почти умирал от голода. Я спас ему жизнь.
— Ха, — резко возразила ему Линда, рассердившись. — Красивая история. А вы знаете, что пришлось пережить моему сыну благодаря вам. Что мы оба с ним пережили?
Он оперся рукой об оштукатуренную стену коттеджа и наклонился так, что его горячий взгляд был устремлен прямо ей в лицо.
— Вы меня слышали? Я нашел этого кота в пятидесяти милях отсюда. Он был в ужасном состоянии. Я потратил большие деньги, чтобы выходить его. Он мой, я вложил в него свои деньги.
— Ах, вот куда вы клоните. Вы хотите получить назад свои деньги? Я вам должна за счета ветеринару? Ну, так я сама с ним уже договорилась, благодарю вас. А если вы потратились, то где же эти счета? Покажите их мне, если сможете.
Злобная насмешливая улыбка скривила его губы.
— Я не ношу с собой старые счета от ветеринара. У нас с вами, леди, возникла проблема. У вас мой кот, и он обошелся мне много дороже, чем услуги ветеринара.
Линда с горечью рассмеялась.
— Я вас поняла. Цена продолжает расти, не так ли? Ну, так это у вас не пройдет. Этот кот родился практически в нашем дворе, и мы не откажемся от него, как бы вы ни угрожали и как бы вы ни вымогали…
— Леди, вы неуправляемы. Вы ничего не слушаете. Успокойтесь же. И, потом, не могли бы мы войти в дом? Или вам нравится вот так стоять под дождем и без умолку трещать, как глупая сорока?
Линда взглянула на свои босые ноги. Она стояла почти по щиколотку в луже, а ветер продолжал гнать воду на крыльцо. Ее охватило смущение, когда она увидела, что ее мокрая насквозь белая рубашка так сильно прилипла к груди, что сквозь нее были ясно видны соски.
Он проследил за ее взглядом и улыбнулся. У него был красивый рот, но улыбка такая же развязная, как и тогда в гавани. Она ненавидела ее.
— Кажется, мы собираемся прийти к какому-то соглашению, — сказал он, не отрывая взгляда от ее груди.
Женщина в тревоге скрестила руки на груди. Уж не пытается ли этот подонок сделать ей грязное предложение?
— Если вы посмеете хотя бы намекнуть на непристойности, — предупредила она, гневно прищурив глаза, — я… я разобью вам голову вон этим горшком.
Он взглянул на горшок с петуньей, стоящий возле двери, затем его презрительный и одновременно странно голодный взгляд вернулся к ней. Мрачные линии залегли вокруг его рта.
