class="p">3
Когда я оказалась дома, без супер-женщины в белом халате на своём посту, с волшебными уколами, которые помогают, мне показалось, что я умираю. У меня болело всё. Я вся была одна сплошная боль. Я вставала под душ и молилась. Я просила не мучить меня долго и поскорее забрать. А потом, когда я выходила, завернутая в полотенце, я видела себя в зеркале, и мне становилось стыдно. Я давала себе по щекам и кричала: «Соберись, тряпка!». Вода приносила кратковременное облегчение, и только под душем мне было не больно, иногда я стояла так часами. Каждый день.
Волосы отрастали очень медленно, вес отказывался набираться. Я не могла есть. Каждый прием пищи сопровождался ноющей болью после, которая терзала меня часами, в лучшем случае. В худшем – меня рвало, в желудке ничего не задерживалось. Много ночей я провела на полу в ванной, содрогаясь от болезненных спазмов, вытирая слёзы. Жёсткие ограничения, моё тело, которое отказывалось выздоравливать, слабость и неспособность выйти на улицу заставляли меня сопротивляться.
Я опять стала разговаривать с Добрым. Он был мне нужен, как воздух. Я время от времени прокручивала в голове наш разговор при подъёме на Шаман, вспоминала его высказывание, что мы – одно, и, если у меня заканчиваются силы, я всегда могу взять их у него. Сейчас самое время.
– Ну вот, вспоминаю твой день рождения и тот несчастный арбуз, – я сидела на полу туалета, прислонившись в стене, – Я же тогда тебе праздник испортила. А ты такой крутой был, просто сел со мной, пока меня выворачивало, и волосы держал. Ну, знаешь, волос как бы нет, – я провели по ежику волос на автомате, – Но, чувак, я бы не отказалась бы сейчас от твоей компании.
Я невесело рассмеялась. Точно, кукуха поехала – сижу, разговариваю с Добрым, и где-то глубоко внутри жду, что он мне ответит. Хотя бы в моих мыслях. Мне по-прежнему не хватает его. Когда я вижу что-то интересное, когда читаю хорошую книгу, когда делаю новые снимки в новой локации. Каждый раз ловлю себя на том, что хочу поделиться с ним каждой моей эмоцией и каждым моим впечатлением. Мне не хватает разговоров по душам.
– Знаешь, Димка, о чём я мечтаю, вот здесь, на полу, каждый раз, когда мне становится плохо? О сметане! Вкусной, жирной, сливочной сметане. Прикинь! Помнишь, всегда ржал надо мной и моим аппетитом. Так вот, я тебе обещаю, как только я смогу нормально есть, я куплю себе килограмм свежей вкусной сметаны. И съем!
Сейчас я точно могу ответить на вопрос, что кроме разговоров с Добрым давало мне силы в то время. Музыка. Каждое утро у меня начиналось с того, что, открывая глаза, я брала пульт и включали DVD, и комнату заливали звуки «Numb» 1 и голос Честера Бенингтона 2 из Linkin Park. Я лежала и смотрела в потолок. Но уже под «Breaking my habit» 3 я заставляла себя встать с кровати и жить. Благодаря энергетике и звуковым ритмам мне хотелось победить. Мне хотелось вернуться в строй и сделать это как можно быстрее. Честер заставлял меня собраться и двигаться вперёд.
– Привет, дружище, – я достала гитару Доброго из-под кровати.
Аккуратно раскрыв чехол и бережно стряхнув пыль, я провела рукой по корпусу инструмента. Пальцы тут же почувствовали энергетическую вибрацию, как будто я коснулась руки Димы. Позже, сидя на полу и бережно прижимая к себе его гитару, я, перебирая струны, в стиле фингерстайл играла «Numb». Другие песни. Другая я.
В те моменты, когда меня не скучивало болью или, когда я не проводила часы у белого друга, сидя на полу в туалете, я всегда брала гитару. Гитара оставалась моей страстью. Меня приводила в трепет возможность перевести мои эмоции в звуки, которые отражали весь спектр моих чувств. Каждый раз, когда мои пальцы перебирали струны, я представляла себе, что где-то там, наверху, Добрый смотрит на меня и делает то же самое – держит на коленях свою гитару и касается струн своими длинными пальцами, его красивые руки порхают как птицы. Мой мозг выплескивал одно за другим воспоминания, но самое регулярное из них было, как мы сидим на полу, завернувшись в пледы, рядом мигает гирляндами ёлка, мы играем «Hotel California» Eagles в две гитары.
– Рина, ты слушаешь? – парень тронул её за локоть.
– Ну, и что дальше, – я сопоставляла факты в голове.
– Ты же классно играешь! Ну, тогда на рок фёсте ты вообще зажгла.
– Да ну тебя, я электрогитару второй раз в жизни держала в руках, так, для фона постояла, – возразила я.
– Ну, а байк фёст, «На краю Земли», ну, вы тогда у костра с Мутантом отожгли, Дидюля отдыхает, так Ангела 4 сыграли.
– Жень, ты сейчас к чему это всё? – фронтмен рок-группы «Arsenicum» нервничал.
– Ну, типа… Апокалипсис у нас. Очень помощь твоя нужна.
– Ой, 4ля, а я-то думаю, чего это. Ну, говори, – я стукнула музыканта по плечу.
– Варвар в больницу загремел. Надолго. А у нас 7 концертов в начале августа.
– Ну, так выздоровеет ваш Варвар, чего кипишуешь раньше времени.
– Не успеет. Серьезное дело там.
– Так Варвар ударник же, от меня-то чего хочешь?
– У нас ещё Конь ударник, но тогда мы остаемся без гитариста и вокала.
– Да нахера вам такие сложности, найдите ударника на замену, ну Хабаровск пошерстите, Благовещенск, что там ещё.
– Искали, пока не нашли никого, сезон, все заняты. А брать неотработанного ударника это можно сразу концерты отменять.
– Бл4.
– Давай бартер, ты нам помогаешь, а мы тебе съемки тура организуем. Это же круто будет, быть в составе группы и посмотреть изнутри.
– Сколько у нас времени?
– Месяц.
– Дай мне ваш стандартный репертуар, видео с выступлений, аудио, что у вас ещё есть. Я подумаю.
– Рин, времени в обрез.
– Сутки. Дай мне сутки.
Я понимала, что Женя хитрит. Да, найти хорошего ударника в разгар сезона тяжело, но можно же найти гитариста на замену Коню. Но это вариант они даже не рассматривали. Им нужна я.
Я постоянно совершенствовала свои навыки, посещала мастер-классы, фестивали, поддерживала общение с известными рок-группами города, иногда приходила к ним на репетиции.
Я позвонила директору моего телеканала и сделала предложение, от которого он не мог отказаться.
Через два дня начались репетиции, я взяла дополнительные занятия по вокалу. Конь помогал мне со своими партиями, он очень переживал за звучание, но в целом был
