— Почему ты уехал? Почему нас бросил?
Сердце словно сжала холодная безжалостная рука. Ну, вот и всё, прощай, доверие. Сейчас она узнает, что я даже не сказала папе, что у него есть дочь.
Она смотрела на него серьёзно и строго, ожидая ответа.
— Понимаешь, Алиса… ты умеешь хранить секреты?
Она задумалась, очевидно, прикидывая свои способности по этому поводу, а потом честно сказала:
— Вообще-то не очень. Но я постараюсь.
— Понимаешь, Алиса, я…
Я зажмурилась. Вот сейчас всё и произойдёт.
— Дело в том, что я секретный агент, и всё это время был на задании. Поэтому мне нельзя было возвращаться. И мама тоже не могла ничего сказать, потому что это — государственная тайна. Понимаешь?
Я шумно выдохнула. В этот момент я была почти благодарна Роману. Пусть это была и ложь, но для спасения меня, не его.
Алиска долго и придирчиво его рассматривала, а потом спросила в лоб:
— В тюрьме, что ли, сидел?
— Алиса! Что ты такое говоришь? — вмешалась я.
— А что? Серёжкина мама тоже говорила ему, что папа — шпион. А потом он услышал, как мама и бабушка говорили, что его посадили, и что туда ему и дорога.
— Нет, — серьёзно сказал Роман. — Я по-настоящему агент и в тюрьме никогда не сидел. Но запомни — это тайна и рассказывать её нельзя никому-никому.
Алиска серьёзно кивнула.
— Ну что ж, — сказала я, — я рада, что вы познакомились, а теперь нам пора домой. Я очень устала сегодня.
— Нет, не пора — сказал Роман. — Вы пока останетесь здесь.
— Ничего мы не останемся! — воскликнула я, но он меня уже не слушал. Подхватил Алиску на руки и понёс в сторону той самой двери — с единорогами и балдахином.
— Это твоя комната, осваивайся тут потихонку, а мы с твоей мамой поговорим.
Я думала, что израсходовала все свои эмоции за этот день. Но сейчас меня снова охватила злость. Не просто злость — ярость! Неужели он спас дочь от похитителей только для того, чтобы отнять ее у меня?
— Что ты себе позволяешь? Ты думаешь, что теперь ты всё будешь решать? Я не собираюсь с тобой жить под одной крышей!
— не собираешься — уходи. — сказал он холодно. — А Алиса останется здесь.
— ДА ты… — я застучала кулаками ему по груди. — Ты не можешь! — напряжение, накопившееся за сегодняшний день, грозило вылиться в истерику.
Он перехватил мои запястья.
— Маша, я понимаю, что ты взвинчена, но подумай сама. Здесь вы в безопасности. У меня охрана такая, что сюда никто не сунется. А эти сволочи ещё на свободе. И пока я их не найду, вам будет лучше здесь.
— Ты собираешься их искать? — ошарашенно спросила я.
— Конечно. Я ведь дал слово.
Я вспомнила его разговор с похитителем.
— Ты дал слово, что найдёшь, если с ней что-нибудь случится.
— А с ней и случилось, Маша. Её похитили! Ты понимаешь?
Я понимала. Но всё внутри меня бунтовало против того, чтобы остаться в доме Романа.
— Но она ведь не может сидеть тут взаперти, под охраной. Ей нужно ходить в детсткий сад.
— Но только не в этот. А в такой, где на каждом шагу видеокамеры. И ты можешь в любой момент увидеть, где она и чем занимается. И где нормальная система охраны. А бравые ребята в мультяшных костюмах оторвут яйца любому, кто сунется.
Это звучало убедительно. Но согласиться было тяжело — невозможно.
— У неё же скоро утреник.
— Маша, не глупи. Утреники бывают во всех садиках. Так ты остаёшься?
Глупый вопрос. Разве могла я бросить Алиску здесь с ним одну…
Я чувствовала, как контроль над ситуацией ускользает из моих рук, и ничего не могла с этим сделать. Бороться еще и с его аргументами просто не было сил. Я прислонилась к теплому дереву дверного косяка, чувствуя, что сейчас просто упаду от усталости.
— Пошли поужинаем, — сказал Роман примирительно.
— Я не голодна. — буркнула я.
— Это тебе только так кажется.
Вновь шевельнулось раздражение. Но тоже вяло и устало. Ну конечно. Он всё знает лучше всех. Даже голодна я или нет.
— Нам всё равно нужно съездить домой, — сказала я. — забрать пижаму, вещи, и Тедди.
— Кто такой Тедди?
— Тедди — это заяц, игрушка.
— Тут полно игрушек. Завтра с утра заберём.
Я усмехнулась.
- Скорее, заберём среди ночи, когда не сможем уложить её спать.
Роман сдался.
Мы съездили за зайцем. А когда вернулись, сели ужинать… Он оказался прав: я была просто нечеловечески голодна.
Это был очень странный ужин. Мы сидели втроём за столом: я, Роман и Алиса. И я не могла отделаться от ощущения нереальности всего происходящего. Не к месту вспомнила, что о чём-то таком и мечтала тогда ещё девчонкой. Ромка, с которым я собиралась прожить всю жизнь, тихий семейный ужин и, конечно — ребёнок. Я никогда не сомневалась, что у нас будут дети. Но все эти мечты, разумеется, были задолго до того, как он всё испортил и бросил меня. А то, что происходило сейчас, вовсе не выглядело сбывшейся мечтой. Алинка наскоро проглотила ужин и улетела в свою комнату — разбираться с её несметными сокровищами.
— Мама, ты представляешь? У меня там есть настоящий девочкин столик и зеркальце! И помада — тоже детские. И бусики, и браслетики — целая шкатулка!
Действительно, сокровища. И ведь это не считая игрушек, книжек — в общем, всего того, что так необходимо детям. Быстро же Роман всё устроил…
Алиска убежала, и мы остались вдвоём.
Какое-то время висело напряжённое молчание. Я искоса поглядывала на Романа, он выглядел довольным. Ну ещё бы: всё ведь получилось точно как он хотел. Алиска живёт в его доме, и я тоже. Пусть временно, но, как говорится, нет ничего постоянного, чем временное.
Я снова почувствовала, как внутри закипает злость.
— Это ты во всём виноват! — сказала я.
Он посмотрел на меня вопросительно.
— В том, что похитили Алису. Ты и твои деньги. До этого мы жили спокойно, никому не приходило в голову её похищать.
— Согласен. Её похитили из-за моих денег. — он спокойно продолжал есть.
— И это всё? Всё, что ты скажешь?
Роман отложил приборы и посмотрел на меня серьёзно.
— Маша. Да, у меня есть деньги. Я богат. Я много для этого работал и продолжаю работать. Но я хочу, чтобы ты знала кое-что ещё: я в состоянии защитить свою семью. И этого бы ничего не случилось, если бы вы жили со мной, в этом доме.
— Ах, так это я виновата?
— Нет, конечно. Но послушай: тебе придётся это принять. Да, я богат. И да, я отец Алисы. И я не собираюсь её бросать. Я понимаю, что ты бы предпочла, чтобы меня не было. Но я есть. И поверь, не собираюсь покончить с собой ради того, чтобы тебе жилось спокойнее.
Я хватала воздух ртом, возмущённо, не находясь, что ответить. А он добавил:
— А если бы и покончил — Алиса — моя единственная наследница. Так что, избавившись от меня, от моих денег вы не избавитесь. И поверь, будет гораздо лучше, если рядом будет кто-то, кто сумеет об этом всём позаботиться.
Сказав это, он снова приступил к еде, давая понять, что разговор окончен.
Глава 8
Моя комната оказалась рядом с Алискиной.
Разумеется, она не была отделана и обставлена с такой любовью и вниманием, как комната дочери — обычная гостевая.
Так сказал Роман. Сама я понятия не имела, как выглядят «обычные гостевые комнаты» в его мире. Эта была довольно уютной: большая кровать, вместительный шкаф, отдельная ванная комната. Очень удобно. Если ночью захочется в туалет — не нужно будет бродить по коридору.
И всё же даже в этой удобной комнате я долго ворочалась в кровати, не в силах уснуть. Прислушивалась к тому, что происходит за стенкой. Откуда я знаю? Вдруг здесь стены слишком толстые, и если Алиса вдруг ночью проснётся и заплачет, я её не услышу?
Наконец я не выдержала, встала с кровати, набросила халат и тихонько на цыпочках вышла в коридор. Дошла до соседней двери и, стараясь не шуметь, приоткрыла её. Заглянула в комнату.
Алиска безмятежно спала в своей новой кроватке под балдахином. Заяц Тедди, несмотря на обилие новых игрушек, занимал своё законное месте у неё на подушке. Всё было спокойно, всё было хорошо. Только у меня в душе бушевала буря.
