— Ты, правда, хочешь уехать?
— Да, — ответила Фейт, отводя взгляд, — а почему ты спрашиваешь?
— Просто, посмотрев на твой набросок, я подумала, что ты хочешь совсем другого.
Фейт встретилась с ней взглядом.
— Я не понимаю…
— Все очевидно!
— Что? — спросила Фейт, нахмурив брови.
— Ты любишь его, — улыбнулась Марджи.
— Это просто смешно!
— Ты уверена?
— Конечно! — выпалила Фейт, сильно волнуясь. — Я не могу любить Джареда, — добавила она, все больше смущаясь, — я не хочу этого.
Марджи только шире улыбнулась, и Фейт поняла, что выдала себя. Она действительно любила Джареда, его улыбку, его тепло, силу.
— Я думаю, это здорово, — произнесла Марджи, — а что касается Джареда, то я никогда не видела его таким счастливым.
— Марджи, что же мне делать? — с отчаянием выпалила Фейт.
Но разговор был прерван телефонным звонком.
— Это, наверное, Дилан. Я лучше пойду, — проговорила Марджи, надевая плащ. — Скажи ему, что я уже иду. Да, Джареду несказанно повезло, — добавила она в дверях.
Фейт улыбнулась и подняла трубку.
— Алло.
— Фейт? Руперт Берисфорд. Извините за беспокойство.
— Мистер Берисфорд! Какой сюрприз! — воскликнула Фейт.
Только вчера она звонила издателю Бреду Поттеру, оставила номер телефона, по которому ее можно разыскать, но уж никак не ожидала, что главный редактор, мистер Берисфорд, так быстро свяжется с ней.
— Надеюсь, приятный. Я хотел быть первым, кто сообщит вам новость.
— Новость?
— Мы получили письмо от одного из наших авторов с предложением поручить вам сделать иллюстрации к его новой книге.
— Правда? — спросила Фейт, с трудом сохраняя хладнокровие. — А кто это?
— Джейк Джонс.
— Джейк Джонс! Тот, который пишет такие забавные рассказы с тонким юмором? — Она еле сдерживала радость.
— Да, это он. У Джейка новый герой. Он прекрасно отзывался о ваших работах и хотел бы, чтобы именно вы подготовили рисунки для его книги. Каково ваше мнение?
Фейт не могла поверить в то, что услышала.
— Конечно, я с удовольствием возьмусь за это дело.
— Отлично! Позвольте также сообщить вам, что издатель и я довольны вами. Знаем, вы на пороге больших перемен в жизни. Желаем всего наилучшего.
— Спасибо, мистер Берисфорд, — произнесла Фейт, польщенная высокой оценкой.
— Все организационные вопросы мы уладим недели за две. Джейк сейчас в Колорадо, но должен вскоре вернуться. Как только рукопись будет в издательстве, свяжемся с вами.
— Хорошо, спасибо, мистер Берисфорд.
Фейт медленно положила трубку. Настроение упало. Казалось бы, она должна прыгать от радости, потому что получила предложение, о котором можно только мечтать. Это такая редкая возможность — работать с интересным автором! Почему же она чувствует опустошенность?
Марджи заставила ее посмотреть правде в глаза.
Она произнесла вслух то, что Фейт старательно скрывала от всех, и прежде всего от себя. Она любила Джареда, любила всем сердцем. Работа перестала приносить удовлетворение. Чего она действительно хотела, так это остаться в бухте Грейс и стать матерью Ники и женой его отцу.
Было уже половина шестого, когда Джаред вышел из гаража. В кухне стоял запах чесночного соуса, от которого текли слюнки. Он слышал, что в столовой кто-то поет. Он открыл дверь. Фейт, одетая в джинсы и нежно-голубой свитер, танцуя, качала Ники.
Она еще никогда не выглядела такой красивой. Глаза сверкали, как бриллианты, щеки горели ярким пламенем, а губы…
Поцелуй в ту ночь, который он не мог забыть, поцелуй такой чувственный, такой дикий, необузданный… Джаред плохо спал ночами, мечтая о Фейт и о ее поцелуе, заставившем влюбиться в нее. Сны настолько походили на явь, что каждое утро он просыпался, запутавшись в простынях. Сердце было переполнено любовью.
— Это частная вечеринка или можно к вам присоединиться? — спросил он наигранно небрежным тоном.
Фейт перестала танцевать, услышав голос Джареда, и сердце ее бешено заколотилось. Но она овладела собой и непринужденно улыбнулась.
— Привет, мы не заметили, как ты вошел, — сказала она, пытаясь успокоиться. — Я учила Ники танцевать вальс, — объяснила она, немного отдышавшись.
Джаред улыбнулся.
— Ты не думаешь, что он маловат для уроков танцев? Может, сначала ему следует научиться ходить?
Усмешка в глазах Джареда будоражила кровь, возбуждая ее.
Опасаясь, что он заметит ее состояние, Фейт обратилась к малышу:
— Тебе понравилось танцевать, дорогой?
Ники в ответ заулыбался и заговорил на понятном только ему одному языке.
Джаред рассмеялся.
— Ты знаешь, мне всегда хотелось научиться танцевать вальс. Может, ты покажешь мне несколько па?
У нее пересохло во рту. Мысль о близости его рук и тела вызвала головокружение.
— Извини, но урок закончен, — проговорила Фейт хрипловатым голосом, — отнеси Ники в кроватку, пока я соберу ужин.
Фейт поставила на стол горячие спагетти, приправленные соусом, салат и хлеб.
— Соус — пальчики оближешь! Где ты научилась так готовить?
— Это заслуга моей мамы.
— Твоя мама учила вас с Паулой готовить?
— Ну, вообще-то это была лишь попытка. Паула не проявляла ни к чему такому интереса. Она была увлечена лишь карьерой актрисы.
— Видно, тяжело приходилось твоей маме с близнецами. И с одним-то ребенком сколько хлопот! — добавил он, улыбаясь Ники, который в ответ засучил ручками и ножками.
— Мой отец помогал во всем. Но мама не устает повторять, что больше всего ей доставалось от Паулы. Она была очень живой девочкой, иногда даже безрассудной… — Фейт замолчала.
— Извини… — начал Джаред.
— Все в порядке, — заверила она, выдавливая из себя улыбку. — Мне становится грустно от мысли, что мы с сестрой так и не стали близкими подругами. Она всегда стремилась попробовать что-то новое и злилась, когда я не поддерживала ее. Я же никогда не могла понять ее стремление стать актрисой, — продолжала Фейт. — Окончив школу, мы разбежались в разные стороны. Мне следовало чаще быть с ней рядом, пытаться лучше… — Голос Фейт оборвался.
— Ты слишком сурова к себе, — прокомментировал Джаред. — Ты не могла отвечать за все ее поступки. Она знала, чего хотела, и добивалась этого всеми силами, не считаясь с мнениями других.
Странно, но Фейт не покидало чувство, что Джареду хотелось возвратить Паулу, разрешить все трудности и восстановить семью.
Ники начал плакать, и Джаред с Фейт, покончив с трапезой, поднялись к нему.
