пригубила крохотный наперсток и вдруг взглянула на Алексея, словно снайпер в прицел:
– Женечка, это и есть твой жених?
– Он самый, ба! – призналась Самсонова, покрепче сжимая в руке бокал с соком.
Старушенция пристально оглядела Потапова с головы до ног, и он почему-то услышал вдруг звук фрезерного станка, ощутил запах каленого железа, уловил звон снимаемой стружки.
– Неплохой экземпляр, хотя с подписанием контракта ты поторопилась. Нужно было внести пункт о внебрачных детях.
– Ба! – осторожно сказала Евгения.
– Что «ба»? – фыркнула в ответ Пелагея Мартовна. – У такого мужика не может не быть парочки внебрачных детей! В браке с тобой он больше десяти лет не выдержит, и когда ты наконец упакуешь его в белые тапочки, претендентов на наследство будет слишком много! Оно тебе надо, душа моя?
Евгения покраснела! Потапов тоже.
Вообще, вопрос с внебрачным ребенком у него уже всплывал, и выкрутиться тогда помог именно Борис Аркадьевич. Чокнутая дамочка уверила всех, что Потапов воспользовался ее нетрезвым состоянием, и она забеременела именно от него. Анализы брать не позволяла, чтобы не повредить беременности, на обследования не ходила – мол, сторонница натуральных родов, зато требовала обеспечение и компенсацию с невероятным количеством нулей.
У Потапова была одна конкретная фишка – он терпеть не мог пьяных женщин. Борис Аркадьевич виртуозно затянул разбирательство до самых родов, а потом получил постановление на ДНК-тест из пуповинной крови плаценты, чтобы не ранить ребенка и его чокнутую мамашу.
Тест показал, что Потапов не мог быть отцом ребенка. Впрочем, еще больше судью убедила фотография младенца. Новорожденная девочка обладала темно-карими глазами, черными кудрями и отчетливо кофейным цветом кожи.
С той поры Потапов был крайне разборчив в связях и даже презервативы забирал с собой. На всякий случай!
Бабулю их смущенный вид не убедил, однако, допив свой наперсток коньяка, Пелагея Аркадьевна сказала, что утомилась и желает ехать домой.
Самсоновы отправились провожать бабулю, а Потапов промокнул лоб предложенной Евгенией салфеткой.
– То-то вы мне показались знакомой! – восхитился младшей Самсоновой Борис Аркадьевич. – А вы, оказывается, внучка Пелагеи Мартовны! Что же не пошли по стопам бабушки?
Женя мило улыбнулась:
– Не хотела у бабули хлеб отбирать.
– Браво, браво, – задумчиво ответил юрист, наверняка подозревая за шутливым ответом какую-то страшную семейную тайну.
– Евгения, – напомнил о себе Алексей, – как вы думаете, сейчас будет уместно просить у вашего отца вашей руки?
– Как хотите, – устало ответила Женя, и Потапов с удивлением заметил, что ее глаза обведены темными кругами усталости, а в зрачках горит безнадега. Такая Самсонова ему совсем не нравилась. Она словно погасла, и даже разноцветные прядки, задорно торчащие из прически, поблекли. Бизнесмен почувствовал себя неловко. Стоило ли так давить на Евгению? Самсонов и так не отказывал в красках и химикатах. Ну подумаешь, еще один аудитор. Ему самому выгодно, чтобы все работало как часы!
Однако в приемной раздались голоса – это вернулись Самсоновы, и Женя тут же выпрямилась и нацепила на лицо вежливую улыбку. Потапов насупился, но от первоначального плана отказываться не стал – шагнул вперед и сказал:
– Уважаемый Павел Александрович, Аглая Николаевна, раз уж мы покончили с делами, хочу обратиться к вам с личной… просьбой! – тут он глубоко вздохнул и выпалил одним махом, словно зеленый юнец: – Прошу у вас руки вашей дочери, Евгении!
Уже дома Женя выругала себя всеми неприличными словами, какие только могла вспомнить. Почему? Ну почему она не вспомнила о секретном оружии семьи Самсоновых? О бабуле? Да потому, что бабуля практически оставила дела, удалилась за город – любоваться закатами и соседом Бенедиктом Петровичем. Потому что с бабулей они не обсуждали личную жизнь с того самого курса, когда Женя влюбилась, а бабуля дала ее возлюбленному краткую и, как показало время, точную характеристику:
– Мудак и альфонс. Беги!
Внучка тогда обиделась и наговорила много нехороших слов, а через пару месяцев собирала осколки разбитого сердца.
А вот теперь бабуля все узнала от довольных родителей, но Потапова, как ни странно, одобрила. Эх-х-х! Женя взъерошила укороченные прядки у лица и бросилась в постель.
Свадьба неумолимо приближалась. Тренировки помогли успокоиться и похудеть, а старательно снимаемые охраной «ночные загулы» не сработали. Потапов все равно смотрел на Евгению как на приложение к договору – то есть вальяжно и свысока. Отказываться не собирался. Что же делать? Как избавиться от этого монстра?
Устав от сомнений, Женя позвонила подруге. Юлька покусала губы, накрутила на палец рыжую прядь и предложила:
– Пошли по магазинам! Только кредитку у Потапова возьми!
– Юль, мне неловко!
– Неловко на потолке спать – одеяло падает! А тебе нужно ему показать, что ты транжира!
– Ага, а он мне счета заблокирует!
– Очнись, красавица! В каком веке живем! Короче, звони своему Потапову и проси денег на шопинг!
Помявшись, Женя решила, что пропадать – так с музыкой, и набрала «жениха».
Алексей, к ее удивлению, отозвался сразу:
– Евгения? Рад слышать! Вы не забыли, что у нас сегодня встреча в медицинском центре? Жду вас там через час.
– Забыла! – честно ответила Самсонова. – Но через час буду.
Быстро собравшись, Женя позвонила Юльке и предупредила, что шопинг переносится на завтра.
– Медцентр? – подружка отнеслась к затее одобрительно. – Предусмотрительный мужик! Надеюсь, под марш Мендельсона вы обменяетесь не только кольцами, но и медицинскими заключениями!
– Сомневаюсь, – вздохнула Евгения, – чтобы ты знала – первым в списке врачей значится нарколог!
Юлька прыснула:
– Держись, подруга! Репутация уже испорчена, и доказать обратное будет сложно!
– Да я думала, он сразу от меня откажется, как охрана ему снимки из «Драйва» предоставит. А он… – тоскливо призналась девушка.
– Не хандри! – подруга лучилась оптимизмом. – Проси кредитку, завтра пойдем искать платье твоей мечты!
– Мама там уже с каким-то модным дизайнером договорилась, – вздохнула Женя.
– Эй, подруга! – Юлька была тверда, как чугунный мост. – Мы пойдем искать платье ТВОЕЙ мечты! А платье маминой мечты пусть себе тихонечко шьют. Нарядов много не бывает!
Евгения невольно улыбнулась. Все же ей очень повезло с подругой! А ведь так и есть – мама ей все уши прожужжала, описывая «элегантное и строгое платье бежево-розового цвета на муаровом чехле…» Где Женька с ее разноцветными прядями и пятью дырками в ухе – и где бежевый муар?
Приободрившись, девушка вызвала такси и через двадцать минут вошла в прохладу просторного фойе.
Медицинские процедуры Потапова напрягали, и даже запах, стоящий в медучреждениях, он не любил. Поэтому с утра был раздражен. А еще кровь сдавать рекомендовалось натощак, и это
