Захватив печенье и банку с содовой, Томми направился в столовую. Вдруг Эдвина увидела травинки, налипшие к подошвам его ботинок и теперь разбросанные тут и там по полу. Она нахмурила брови.
— Боже! Что творится с полом! Ну-ка скорее бери швабру!
— Нет! Только не это! Ненавижу уборку! — воскликнул подросток, отступая. Не рассчитав, он толкнув локоть Чарлза, сидевшего за столом со стаканом в руке.
— Ты что, не видишь, куда идешь? — заревел тот, сощурив левый глаз.
— Извините, мистер. Я действительно виноват.
Томми подхватил брошенную Эдвиной тряпку и начал вытирать стол. Чарлз еще с минуту пристально смотрел на мальчика, затем схватил бумаги и калькулятор, с силой отодвинул стул и выскочил из кухни.
— Простите. Я не нарочно, — протянул Томми, старательно устраняя лимонадную лужицу. Эдди помогла ему насухо вытереть стол.
— Верю, верю, Томми. — Она поставила стул на место. — Лучше расскажи, как проходит лето?
— Слишком быстро! — Мальчик подробно описал самые значительные события прошедшего месяца. Эдвина слушала с интересом, и история с пролитым лимонадом вскоре была забыта.
Слава Богу, дом еще стоит, подумал Эд, сворачивая с улицы королевы Елизаветы к дому Эдвины. Он припарковал старенький автомобиль позади красного «мерседеса», взял почтовую сумку, набитую одеждой, положил в пакет маленькую коробочку и вылез из машины.
— Привет, сладкая! А вот и я! — громко закричал он, входя в дом через заднюю дверь.
Со стороны кухни приятно потянуло запахом домашних спагетти с соусом. Эдвина стояла у раковины. Эдисон поставил сумку в дверях, подхватил ее и закружил.
— Эд, перестань! Можешь не стараться. Никого дома нет.
— Ничего, заодно попрактикуюсь! — засмеялся он. — А ты хочешь улизнуть от меня?
Она покачала головой.
— Скучала?
— Ага! — Она опустила голову и прижалась к Эдисону.
— По-моему, у тебя был плохой день.
— Ужасный!
— Не хочешь рассказать муженьку все подробности? Эдди подошла к раковине и принялась мыть овощи, а Эд, стоя позади, массировал ей плечи и спину.
— Сколько у тебя свободного времени? — спросила девушка.
— Вся ночь… Если только ты не имеешь в виду что-нибудь еще.
Эдвина обиженно надула губы и брызнула ему в лицо водой.
— Эти люди, наверное, скоро сведут меня с ума своими придирками, — призналась она.
Эд наклонился, чтобы поцеловать ее, и она почувствовала тепло его дыхания. Мягкий язык скользил от подбородка к ямочке у основания шеи. Эдди пыталась увернуться, не в силах терпеть щекотку.
— Говори дальше, а то защекочу! — приказал Эд.
— Матрас слишком мягкий, вода слишком холодная, лестница слишком узкая, комнаты слишком маленькие… еще нет платяных шкафов, ванна дурацкая, и незачем было тратить тысячу четыреста долларов на новую плиту, — тараторила Эдвина. — Желтый цвет — очень кричащий, уплотнитель мусора — вообще ненужная покупка, лучше было приобрести что-нибудь из мебели, а мои волосы — очень уж длинные… — Она набрала воздуха, чтобы продолжать.
— А мне нравятся, — прервал Эдисон, взяв в руки прядь ее густых каштановых волос, чуть золотистых от солнца.
— Спасибо за поддержку. — Она поцеловала его шершавую щеку и снова занялась овощами.
Эд достал нож и пододвинул к себе пучок редиски и несколько луковиц.
— Ну хоть что-нибудь им нравится?
— Им нравится… моя работа в школе.
— Еще бы. Потому что ты уходишь из дома и оставляешь их одних.
— И зарабатываю деньги. Не забывай об этом.
Эд быстро справился с редисом.
— Наш японский матрас оказался мягким, поэтому они приобрели огромную королевскую кровать. Рабочие с трудом втащили ее наверх, в спальню. — Эдвина нарезала помидоры тонкими кружками.
Эд поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал.
— Они даже не оценили бы душевую кабинку в ванной, будь она вдвойне комфортабельна! Это же не сауна! Им ничего не нравится в этом доме просто потому, что это сделано тобой! А теперь, когда из Франции прибыл багаж, у нашей мадам не хватило места, чтобы развесить одежду. — Эд передразнил гримасы Хлои.
Эдвина рассмеялась:
— Ты видел их багаж? Очевидно, у Хлои было слишком много свободного времени и лишних денег и она тратила их на походы по магазинам. Если бы даже и был лишний платяной шкаф, туда бы не уместилась и половина ее нарядов.
— Так, значит, мы принимаем настоящую парижскую модель? — насмешливо спросил Эд.
— Пожалуй, к ней надо приставить персональную горничную. Ты можешь себе представить, сколько стоят все эти вещи?
— Я больше волнуюсь, что наряды запылятся без шкафа.
— Я хотела сделать рядом с их спальней в темной комнате большую вешалку для одежды. Такую огромную, какую только можно себе представить.
— Ты думаешь, это сделает Хлою счастливой?
— Не уверена. Она жалеет, что пришлось покинуть дом в Париже, где у нее была целая гардеробная, — вздохнула Эдвина. — Они с Чарлзом попросили меня сломать стену между двумя соседними спальнями и превратить их в одну большую комнату.
— Глупая женщина, — отреагировал Эд, перемешивая овощи. — Кстати, мне надо принести с почты пакет для смены своего белья и одежды. Я не прошу у тебя постель или что-либо еще… Если только ты не раздумала сделаться замужней дамой.
— Не будем об этом сейчас, Эдисон. — Сердце Эдди учащенно забилось.
Эд невозмутимо помешивал кипящий соус. Затем присел на корточки, перебирая содержимое сумки.
— Я успею принять душ?
— Только если очень быстро.
— Да, чуть не забыл. — Эд опустил руку в пакет. — Чтобы наша дорогая Хлоя не волновалась…
Он вынул маленькую серую бархатную коробочку и протянул ее Эдвине. Она вспыхнула, пытаясь справиться с волнением. «Дурочка, — сказала себе. — Ты так не волновалась, когда Чарлз говорил с тобой о предстоящей помолвке. А Эд… Он даже ничего не предлагает». Она подняла удивленные глаза.
— Ну, открывай.
— Но… — медлила она.
— Я просто хотел, чтобы все смотрелось по-настоящему. — Эд вынул из коробочки старинное золотое колечко с большим овальным аметистом и надел на палец Эдди.
— Только не говори, что хотела бы получить бриллиант, — засмеялся он, наблюдая за игрой камня на ее изящной руке.
— Какая прелесть! — почти простонала Эдвина. Неожиданно она нахмурилась. — Но оно стоит целое состояние! Ты не должен делать мне такие подарки!
— Должен! Разве плохо, когда любящий муж дарит своей жене кольцо? — Эд залюбовался густым сиреневым цветом камня. — Такое не найдешь сейчас ни в одном антикварном магазине.
