записала в компьютере, и поморщилась.
– Он в отъезде, – сдержанно ответила она.
– Можно пригласить сюда вашу сестру?
Почувствовав благодарность, Беатрис слабо улыбнулась.
– Да, пожалуйста.
Когда они вышли с Майей из поликлиники, Беатрис, прикрыв глаза, жадно вдохнула свежего воздуха. Майя взяла ее за руку.
– Пойдем прогуляемся в парке?
– Но ведь мы сюда приехали на машине, – слабо возразила Беатрис. Наверное, она выглядела не лучшим образом.
– Да, но свежий воздух нам не помешает… А потом сядем в машину и поедем. – Майя взглянула на маленький старинный автомобиль, который они купили, когда поселились вместе. Похоже, он видал лучшие времена.
Беатрис пожала плечами.
– Почему бы нет?
Неяркое весеннее солнце выглянуло из‑за облаков, когда сестры пошли по тополиной аллее, по еще не растаявшим от снега дорожкам.
Первой молчание нарушила Майя:
– Мне нравится запах весны, обещание новой жизни… – Ее рассеянный взгляд упал на плоский живот сестры. – Прости, я ничего такого не имела в виду.
Беатрис взглянула на сестру и увидела в ее глазах тревогу.
– Ты знала? – спросила Беатрис, глубоко засунув руки в карманы пальто.
– Да… догадывалась.
– Наверное, ты считаешь меня полной идиоткой! – И доктор, вероятно, тоже, хотя Беатрис уже не помнила, о чем конкретно они говорили на приеме.
– Я и буду считать тебя идиоткой, если ты будешь продолжать говорить такие глупости.
Беатрис в ответ слабо улыбнулась.
– Я должна была догадаться, – подтвердила она, вспомнив о всяких разных признаках. – Но я и подумать не могла, что это случится снова… После… – Голос ее затих, и она иронично улыбнулась, вспомнив о непрошеном совете дедушки Данте, сохранившем королевское величие и манеру обращения, хотя он и передал трон сыну: «Женщина, расслабься».
Эти слова застряли в ее голове – главным образом потому, что все остальные побуждали ее паниковать. Не открыто, конечно, но люди бросали на нее странные взгляды и внезапно замолкали, когда она подходила ближе.
И оказалось, что старый Рейнард был прав. Сейчас ей нужно только одно – расслабиться.
Беатрис взглянула на сестру. Тревога на лице заставила ее заговорить:
– Все ждали, каждый месяц, что я забеременею, и я тоже надеялась, но каждый раз мне приходилось говорить Данте, что у нас снова не получилось.
Он вел себя так, будто это не имело значения, но Беатрис знала, что это не так. А с того момента, как Данте стал наследником трона, эта проблема перестала быть их личным делом. Все придворные стали обсуждать ее бесплодие.
Взглянув на свой живот, Беатрис постаралась рассуждать разумно. «Год назад Данте был бы счастлив, узнав об этом», – подумала она. Нахмурившись, прикусила нижнюю губу и постаралась представить себе его нынешнюю реакцию. Кого она обманывает? Беатрис точно знала, как Данте отреагирует на известие о том, что они зачали наследника трона.
Это станет концом ее новой жизни. Данте тогда ни за что не позволит ей забрать ребенка из Сан‑Мачизо.
– Поэтому ты ушла?..
– Ушла? – Беатрис покачала головой.
Майя внимательно смотрела на лицо сестры и огляделась вокруг в поисках скамьи. Похоже, Беатрис надо было присесть.
– Ты никогда не говорила, почему вернулась домой.
Беатрис печально улыбнулась.
– А ты никогда и не спрашивала меня, – сказала она.
– Я подумала, ты сама скажешь, когда будешь готова.
– Мне трудно объяснить свою жизнь. Мне кажется, я попала в бурлящий поток, и мне трудно удержаться на ногах в этих пенистых водоворотах. Все так быстро произошло. Я жила сама по себе, потом я вдруг забеременела и вышла замуж.
– А потом ты стала принцессой.
Беатрис горько рассмеялась.
– Плохой принцессой. Я потеряла ребенка, и у меня не было времени погоревать о нем. – Она сжала дрожащие губы. – Мне надо было исполнить свой долг и произвести на свет наследника. Люди вели себя так, будто нашего первого ребенка никогда и не было. А я ощущала себя виноватой…
Беатрис хотелось услышать от Данте, что ей не за что винить себя, что ребенка она должна рожать не по велению долга, а по велению любви.
Но он не сказал ей об этом.
Да и слово «любовь» Данте никогда не произносил. Может быть, он не верил в нее?
Он часто говорил ей о том, что хочет ее, и его глубокий низкий голос вызывал в ней внутреннюю дрожь. Но порой ей казалось, что он не очень охотно поддается желанию, которое она пробуждала в нем.
Беатрис говорила себе, что любому мужчине трудно раскрывать свои чувства, но в глубине души подозревала, что за этим кроется что‑то еще.
Она боялась, что дело совсем не в том, что он не может признаться в своих глубоких чувствах, а в том, что у него их просто нет. После того как ребенка не стало, их больше ничто не связывало, только страсть… А теперь в ней зародилась новая жизнь.
Грустно улыбнувшись, Беатрис повернулась к Майе.
– Как ты думаешь, много ли разводов было в династии Веласкес?
– Ты думаешь, что сейчас в их семье будет развод?
Беатрис не желала видеть сомнение в глазах сестры. Но это сомнение ее тоже мучило.
– Давай посидим, – предложила Майя, увидев скамейку.
Сестры уселись рядом, и Беатрис положила руки на свои дрожащие колени.
Майя погладила ее по плечу.
– Расскажи мне, что случилось, Беа?
– Я нашла запись в своем календаре.
– Какую запись?
– О встрече со специалистом по экстракорпоральному оплодотворению, – сказала она.
Только Майя могла понять, что это значило для нее.
– О боже! И что ты сделала?
– Я не хочу быть такой же, как наша мать. И ты знаешь меня. Я ворвалась в зал, где Данте проводил совещание с главами местных корпораций, и сказала ему, что с меня достаточно. Что я не желаю видеть никаких расписаний, а мое тело и его функции – не предмет обсуждения на собраниях совета!
Она вспомнила, как побелел от гнева Данте, когда вывел ее из комнаты.
Беатрис поежилась, взглянув на белочек, резвившихся на дереве.
– Он назвал меня наивной и добавил, что я слишком бурно отреагировала. – В голосе ее послышалась горечь. – Возможно, он был прав… Трудно описать, что потом произошло во дворце.
Тряхнув головой, Беатрис откинула назад светлые шелковистые волосы.
– Я хотела подождать. Тогда я не хотела ребенка. Я все еще горевала по тому, который был потерян…
– Конечно, тебе нужно было время. Разве Данте не понимал твоих чувств?
– Я никогда не говорила ему. Мы не обсуждали это… Да и вообще мы особо ни о чем не говорили. Когда Карл отказался от трона, на Данте навалилось сразу очень много дел. Может быть,
